“Если власть испугалась – она называет это терроризм, когда ситуацию контролирует – тогда беспорядки”, – отметил Андрей Хан, социолог, в ходе экспертного клуба по теме “Борьба с терроризмом в свете интеграционных процессов”. Притом что власть любит поднимать на щит тему противодействия международному терроризму, интеграция между государствами на почве борьбы с терроризмом дальше обмена информацией идет редко, поскольку тема очень чувствительная и непубличная.
Заседание экспертного клуба по линии общественного фонда “Мир Евразии” произошло до кульминации событий в Крыму и получения президентом России Владимиром Путиным согласия сенаторов на применения вооруженных сил РФ на Украине. Поэтому получилось в духе высказывания Альбера Камю о том, что когда война началась, всякое мнение, не принимающее ее в расчет, начинает звучать неверно. На Украине войны вроде как нет, однако новая эпоха на постсоветском пространстве однозначно наступила. Вот и вопрос политолога Эдуарда Полетаева “Крым – это сепаратизм или стремление к интеграции с Россией?” заданный до новой эпохи получился риторическим.
“Режимы стали шаткими”, – подчеркнул политолог Замир Каражанов. На этой почве и угроза терроризма для них становится все более опасной и болезненной. Когда государственным СМИ никто не доверяет, а на смену экзотическим странным шейхам с Ближнего Востока приходят местные спонсоры терроризма – ситуация становится более проблемной.
Политолог Леся Каратаева обратила внимание на размытость термина “терроризм”. Часто это понятие пытаются сомкнуть с экстремизмом. В Казахстане уже заявлено о планах борьбы с кибертерроризмом. “На Украине даже Майдан власти в какой-то момент называли “террористическим”, – заметила она. Само население определить свою позицию по терроризму не может, поскольку сфера закрытая и непрозрачная.
Участники дискуссии обратили внимание на множество ракурсов явления терроризма. Ведь если преступники в республике подорвут автобус, на манер Волгограда, то население подобную акцию устрашения однозначно осудит. А вот если будет взорван акимат и погибнет аким – тогда возможна совсем друга реакция. То есть терроризм по идее зло, но противостоящие ему силы не всегда в восприятии общества тянут на статус добра.
“Мы готовы представить любых террористов как международных”, – указал на особенность поведения государств региона Центральной Азии политолог Рустам Бурнашев. Сам он считает, что “у нас терроризм носит национальный характер”, то есть обусловлен внутренними причинами. “Политические режимы не заинтересованы в том, чтобы борьба с терроризмом на их территории носила международный характер”, – еще один его тезис.
Эксперты рассматривают постсоветское пространство с точки зрения сообщающихся сосудов. Поэтому вполне естественно, что террористическая активность пришла на запад Казахстана, поскольку он географически ближе к российскому Кавказу.
Терроризм – это некий геополитический инструмент, который действует с помощью террора, страха и ужаса. В отношении Казахстана “Джуд-ал-Халифат” в классическом виде приводил в действие террористическую угрозу, когда требовал отказаться от посылки военных специалистов в Афганистан.
Борьба с терроризмом поражена болезнью двойных стандартов так же, как и другие механизмы международной политики. Например, “Муджахеддин-и-хальк” – террористическая организация, которая борется с правительством Ирана. В 2010 году Евросоюз исключил ее из списка террористических организаций, а в 2011 году это сделали США. Политолог Санат Кушкумбаев при разборе интеграционных сценариев даже предложил рассмотреть борьбу с лжетерроризмом в качестве объединяющего фактора. Для одних это сепаратизм, для других – национально-освободительное движение. “Есть международное право, есть дефицит международного права и возможностей его применения”, – подвел промежуточный итог Андрей Хан.
Политолог Ирина Черных считает, что “борьба с терроризмом – не фактор интеграции в Центральной Азии”. Также она акцентировала внимание на отсутствии прикладных политических исследований, из-за чего под любыми тезисами нет конкретных цифр, нет четко выделенной части населения, которая подвержена террористической деятельности.
“В интеграционных процессах общей линии борьбы с общей угрозой нет”, – констатировал политолог Андрей Чеботарев. Еще он добавил, что европейцы по безопасности с ШОС и ОДКБ сотрудничать не хотят. “Лучший интеграционный проект на постсоветском пространстве – это террористический интернационал”, – подчеркнула Леся Каратаева.
***
© ZONAkz, 2014г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.