“Мы не знаем что такое “незаконное”. Более того, мы что такое “законное” не знаем”, – подчеркнула Айгуль Каптаева, правовой консультант Международного центра некоммерческого права (ICNL), в свете предлагаемых разработчиками изменений в УК и КоАП РК. В частности, проект статьи 401 запрещает “незаконное вмешательство ОО (общественных объединений) в деятельность госорганов”. Однако генеральная прокуратура не смогла дать разъяснений, какое вмешательство является законным, а какое незаконным. Сроки лишения свободы за незаконное вмешательство при этом предлагаются внушительные, а лидеры ОО по своему статусу приравнены к главарям преступных группировок.
Вмешательство в работу госорганов – основная функция работы НПО. Потому что иначе просто невозможно защищать права человека и его законные интересы, улучшать качество жизни людей – для этого приходится воздействовать на государство. Данная мысль красной нитью прошла через всю общественную дискуссию “Правовое регулирование деятельности общественных организаций в Казахстане”, состоявшуюся в Алматы. Однако разработчики изменений в Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях, которые должны начать действовать с 1 января 2015 года, данную родовую черту общественных объединений фактически игнорируют.
Статья 401 не единственная, которая вызывает тревожные вопросы. Например, статья 402 называется “Создание или участие в незаконных ОО”. Расплывчатость и некорректность формулировок позволяют подгонять под это хоть волонтеров экологических программ, хоть участников флешмобов и перфомансов, а не только какую-нибудь зарегистрированную или структурированную организацию. В трактовке генеральной прокуратуры лидер подобного объединения (если оно будет признано незаконным) приравнивается к лидеру преступной организации, то есть – отягчающее обстоятельство.
Участники дискуссии акцентировали внимание на том, что функция НПО – общественный контроль над деятельностью государственных органов. Потому что если одни госорганы будут хвалить другие за хорошую работу, а те их в ответ еще больше, то некому будет доносить независимую информацию о восприятии населением работы органов государственного управления. В общем, страна потеряет важный канал обратной связи власти и общества.
Отдельно остановились на сенаторе Дулате Куставлетове, который публично обвинил НПО в “цветных” революциях, интернет-восстаниях и флешмобовых революциях. Участники обсуждения заметили, что сенаторы с удовольствием ездят за счет международных НПО “изучать” международный опыт взаимодействия неправительственного сектора с государственными органами, вот только воспринимают его странно.
Аргументы генпрокуратуры на критику законопроекта следующие: “Если НПО такие хорошие и ничего не нарушают, то почему вы все так возбудились? Значит, мы верной дорогой идем”. Контраргументы общественных объединений: “Политика – это распределение ресурсов. НПО лезут в политику, поэтому их интересует как законодательно обставлена такая работа”. Формат предлагаемых разработчиками поправок такой, что потенциально любой человек с активной гражданской позицией может стать фигурантом уголовного дела, а он просто защищает свои права в соответствии с положениями Конституции.
Людмила Экзархова, пресс-секретарь КСПК (Конфедерация свободных профсоюзов Казахстана) в своем выступлении сфокусировалась на тех аспектах, которые касаются профессиональных союзов. По уже действующему законодательству профсоюзы подпадают под статью о разжигании социальной розни (так можно трактовать, например, требование повышения заработной платы), а с новым Уголовным кодексом только увеличатся сроки наказания, если власти признают забастовку незаконной. “Мы считаем этот закон реакционным, – заявила она от лица КСПК. – Наряду с политическими заключенными в Казахстане появятся социальные”.
“Отсутствуют все рекомендации, которые НПО вносили на консультативных совещаниях с разработчиками”, – акцентировала Светлана Ушакова, директор ОФ “Институт национальных и международных инициатив развития” (INIDI). Сами процедуры по работе с НПО, будь то регистрация или получения госсоцзаказа не упрощаются, а усложняются, хотя формально властями заявлено о государственно-частном партнерстве. Фактически находящиеся сейчас в парламенте поправки увеличивают поле для коррупции, мздоимства и лихоимства.
“У нас среди депутатов есть кто-нибудь, кто за нас?” – спросили у Айгуль Каптаевой представители НПО, работающие в сегменте инвалидов и матерей с детьми. “Никого, – ответила она. – Все, надежды нет”.
Были попытки успокоить общественные организации. Закон “О СМИ” в Казахстане по своей сути – это запрет на профессию журналиста, но ведь телевидение все равно вещает, газеты выходят, сайты функционируют. Значит и НПО все не закроют, нужно подождать какая будет правоприменительная практика, а потом реагировать.
Александра Казакова, директор представительства Института репортажей войны и мира (IWPR) в Казахстане, все-таки надеется на “волшебный пинок” в сторону разработчиков. Ведь не подписал же в свое время Нурсултан Назарбаев запретительный закон “Об НПО”.
***
© ZONAkz, 2014г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.