(Окончание. Начало здесь)
— То есть, по-вашему, легендарный львовский селянин, который вроде как очень не любит русских и поэтому стал главной силой, пушечным мясом на Майдане – это, что, миф? Никаких таких настроений у крестьянства на западе Украины нет?
— Конечно, миф. Западно-украинские крестьяне очень хорошо относятся к русским. Они хорошо говорят по-русски. Там как раз тишина. Это шумит часть львовской интеллигенции, или же тернопольской, ивано-франковской. Даже уже в Ровно и в Луцке вообще нет никаких поползновений к явному антирусскому настроению. Так что это все выдумывают, некоторым людям хочется, чтобы так было. На самом деле всё это потуги отдельных политиков.
— Вот как.
— Вообще, нынче вошло в моду кидание такими выражениями, как “украинофобия”. Стоит разобраться, как воспринималась украинская идея среди аутентичных русских — до революции и в белой эмиграции. Стоило бы сначала понять, что “украинцы”, которых мы знаем и любим (по крайней мере, знаем), родились в Советском союзе и при поддержке советской власти. Сама концепция украинского национализма существовала и до революции, она появилась во второй половине XIX столетия. Но то “украинство” было маргинальным феноменом. При этом украинская идея отнюдь не ассоциировалась с малороссами или даже галичанами. Особенно галичане тогда ещё были русскими патриотами, вплоть до того, что австрийцам пришлось построить концлагерь Тальергоф и массово вешать русских националистов из Галиции. Между прочим, на одном из таких процессов в качестве свидетеля обвинительной стороны выступал прадед известного украинского националиста Олега Тягнибока, Лонгин Цегельский.
Очевидно, что эти люди, в общем, имели мало общего с современными украинскими националистами. Украинский националист до революции — это городской сумасшедший, пытающийся внедрить побольше польских слов в русский язык.
— Если не возражаете, вернёмся к российским и казахстанским делам. Вы общаетесь с президентом Назарбаевым?
— Конечно. Он выступал у нас в Госдуме, в нижней палате, лет десять назад. Я подошел, мы обнялись, поздоровались. В другой раз как-то был прием по случаю праздника Казахстана в гостинице Президент-отель. То есть когда удавалось раз в пять лет видеть Нурсултана Абишевича, я с удовольствием подходил к нему. Был бы рад получить приглашение, посетить ещё раз Алма-Ату, чтобы как-то, может быть, там со студентами встретиться, с жителями города… У меня самое хорошее отношение к Назарбаеву как к человеку, поскольку он не очень горел желанием, чтобы был раздел Советского союза.
— В начале 90-ых у вас были очень непростые отношения. Многие это помнят. Тем приятнее узнать, что они наладились. А как вы сейчас оцениваете в целом проект под названием “Независимый Казахстан”? Что можете о нем сказать? Проект состоялся?
— Я же там не живу 50 лет. Поэтому, если там большинство жителей довольны, если все там хорошо, то, может, действительно есть какой-то успех. И этому можно радоваться. Но все-таки, насколько я понимаю, там тоже нашим русским не так сладко. Все-таки несколько миллионов выехало из Казахстана русских, насколько я знаю. И там не очень тоже жалуют русский язык, делаются попытки перевести на казахский всё делопроизводство, и вообще использовать казахский язык в большем объеме, чем сегодня. То есть определенный казахский национализм имеет место. И это тоже отражается на самочувствии русских.
Да им нигде нет нормальной жизни! В Прибалтике так же давят, и во всей Средней Азии. Может быть, только Белоруссия единственная страна, где относительное спокойствие. Поэтому… Ну, может быть в Казахстане получше, чем в Узбекистане. В Узбекистане – там сложнее, в Таджикистане, может, даже в Киргизии. В Казахстане получше. Но, тем не менее, русские все равно оказались разделенными, миллионов 30 живут в бывших советских республиках и не имеют той полноты прав, которые имеют коренное население.
— Хочу ещё немного расспросить вас про Алма-Ату. Вам нравится, каким стал город сейчас?
— Ну, конечно, он очень изменился. Я во время своего последнего визита в 2006 году поехал в центр, где был когда-то театр ТЮЗ, а потом кинотеатр. Ничего этого нет. Какая-то высотная башня, жилой дом, стоит. Там раньше ресторан был и кинотеатр. Места нашего отдыха. Их больше нет. И вообще весь город изменился. Если бы я не знал, что это Алма-Ата, вообще бы не понял, где нахожусь.
— В горы не поднимались?
— Да, в горы поднимался. Везде побывал. Всё посмотрел. Всё резко изменилось. Практически ничего не осталось от той Алма-Аты, в которой я жил 50 лет назад. Совсем другой город. И больше, и красивее, и выше, и более современный. Очень всё изменилось. Поэтому как бы ностальгию трудно испытывать, поскольку почти ничего не осталось. Ну, вот школа ещё двадцать пятая стояла в 2006 году, может её и сейчас ещё не снесли, да дом мой на Масанчи, 79 всё еще стоял. Вроде бы тоже пока его не тронули. А так всё почти новое, поэтому нет уже связи с тем городом, в котором я вырос.
— Лет пятнадцать назад в интервью, кажется, “Аргументам и фактам”, вы вспоминали свою алма-атинскую юность и рассказывали про ущелье Горельник – что облазили его вдоль и поперёк и что оно до сих пор перед глазами. У меня, когда я читал интервью, как раз многое было связано с этим ущельем. И я в очередной раз удивился, как тесен мир. Вы помните метеостанцию на Верхнем Горельнике?
— Нет, сейчас уже не помню. Я на Медео побывал, на Чимбулаке немножко. А там – верхний, нижний эти различия меня никак уже не интересуют. 50 лет прошло, ну?
— Да, не шутка.
— Что я могу знать там, какие верхние, нижние горельники, когда общий облик города уже исчезает. Ведь весь мир я объехал. Везде встречаюсь. Поэтому те, кто живут в каком-то месте, им кажется, что все должны любить каждый клочок, каждое дерево. А тут очень трудно в памяти держать названия, цифры, даты. Осталось то, что я родился в этом городе. А каков он сейчас… Вот я говорю, по Масанчи стоит этот домик мой двухэтажный, да школа двадцать пятая. Улицу Калинина переименовали, улицу Дзержинского переименовали. Уже новые названия. Поэтому очень трудно ориентироваться. Рынок на Космонавтов почти исчез, школа №36. Там я часто спускался, ходил на самый близкий рынок, тоже почти его нету. Зеленый рынок, где он там находится, до него я так и не добрался. Храм хороший стал, вот этот православный…
— Никольский собор.
— Да, Никольский собор. Его хорошо отреставрировали. Большая площадь стала там, асфальт. Всё более красиво стало. Поэтому не узнать ничего. Всё другое.
***
© ZONAkz, 2014г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.