Юрий Болдырев: Мы с удовольствием встанем в фарватер к Казахстану, если он совершит рывок в направлении созидательного развития и создания альтернативы Западу

В 1999 году Русским биографическим институтом включен в пятерку российских политиков, удостоенных звания “Человек года”. Кандидат экономических наук, член редколлегии “Российского экономического журнала”

(Окончание. Начало здесь)

Юрий Юрьевич Болдырев — российский политик, экономист, публицист. Родился 29 мая 1960 года в Ленинграде. В 1983 году закончил Ленинградский электротехнический институт, в 1989 году — Ленинградский финансово-экономический институт. С 1989 по 1991гг. — народный депутат СССР. С марта 1992 по март 1993 гг. — Главный государственный инспектор РФ — начальник Контрольного управления Администрации Президента России. В 1993 году вместе с Явлинским и Лукиным возглавил избирательное объединение “Блок: Явлинский-Болдырев-Лукин” (“Яблоко”) , из которого вышел в 1995-м году в связи с разногласиями по закону о доступе транснациональных корпораций к российским природным ресурсам. С декабря 1993 по декабрь 1995 гг. — член Совета Федерации от Санкт-Петербурга. С 1995 по 2001 гг. — заместитель Председателя Счётной палаты РФ. В 1999 году Русским биографическим институтом включен в пятерку российских политиков, удостоенных звания “Человек года”. Кандидат экономических наук, член редколлегии “Российского экономического журнала”. Лауреат литературной премии имени Антона Дельвига за 2006 год. Автор двух серий книг: “Русское чудо — секреты экономической отсталости” и “Хроника мутного времени”

Юрий Болдырев интервью

***

— Юрий Юрьевич, сегодняшняя ситуация в России и вокруг неё, мягко сказать, тревожная. Вы об этом подробно и очень откровенно рассказываете в российских СМИ. Может, возьмётесь сейчас для казахстанских читателей просчитать три варианта развития событий — драматический, оптимистический и “средний”? Что каждый вариант может принести соседям России, в первую очередь Казахстану? Если в России всё пойдет плохо, совсем плохо, какие сценарии возможны на постсоветском пространстве?

— Вы знаете, я не являюсь политологом. Я не люблю изображать бурную деятельность путем написания отчета из трех вариантов на тему развития, чем очень любят заниматься всякие экспертные центры. Я на ваше предложение могу ответить так. Первое: всё, что я говорил сейчас, не есть критика нашей власти, тем более в интервью зарубежному изданию. А это описание моего понимания новейшей истории нашей страны — в чём она может быть близка или отлична от истории в данном случае Казахстана. В Казахстане происходили какие-то иные процессы. Как они шли, я не знаю. Является казахская национальная элита столь же оффшорно-антинациональной, или, напротив, в Казахстане удалось сформировать более национально ориентированную элиту? При том, что она, может быть, несправедливая, недемократичная и так далее? Этого я просто не знаю. Я так глубоко этим не занимался. Я просто счел, что для того, чтобы проводить сопоставления, нужно, может быть, иметь, скажем, ту информацию, которую изложил я, и затем кто-то другой может описать процесс, который происходил в Казахстане или на Украине, или в Белоруссии, или еще где-то. И, конечно, в нынешней ситуации вот этой войны на границах формально юридической России… Или, скажем так… Извините, вы какого года рождения?

 — Пятьдесят девятого. Мы с вами ровесники.

— Да, мы ровесники. Скажем так, на нашей, по большому счету, в смысловом поле, общей земле, наш общий народ… Вот он сейчас пребывает в состоянии войны. Часть народа пребывает в состоянии войны. Я не являюсь военным специалистом, я стараюсь не толкать под руку свою власть, даже если мне очень не нравится что-то. Но я хочу, чтобы мой народ, моя власть были достойны всех людей, которые не пиаром занимаются, не риторикой патриотической и одновременно сдают что-то налево-направо, а тех, кто проливает реально свою кровь за своё представление о лучшем будущем своей части Родины или вообще Родины в целом. В этом смысле, конечно, я бы хотел, чтобы мы сумели каким-то образом преодолеть вот эту дикую криминализацию, которая нас постигла, так, чтобы мы смогли преодолеть вот этот антинациональный характер значительной части нашей элиты. Я бы хотел, чтобы какая-то часть нашей нынешней “элиты” осознала, что её ждет в конечном счете судьба Каддафи, судьба Милошевича, судьба Саддама Хусейна. В общем, разнообразная, но ничем не лучшая. Я не имею возможности опираться на какие-то надежды относительно высокой моральности российской “элиты”. Поэтому вынужден говорить о надеждах хотя бы на инстинкт самосохранения. Если этот инстинкт самосохранения у этих людей будет силён, хочешь-не хочешь, они должны будут начать востребовать какой-то интеллект. Они должны востребовать не только тех, кого могут завербовать, перехитрить и подкупить, но и тех, кто имеет собственные идеи и принципы, как упомянутый мной Полеванов.

Мне представляется, что будущее нашей страны не может не вызывать большую тревогу, с учётом того, что лет пятнадцать мы прожили в абсолютно паразитической экономической модели, когда мы не на природной ренте даже паразитировали, а мы паразитировали на распиливании наследия предков, проедали наследие предков. Это паразитическая модель, которая не могла не отразиться на морали общества. То есть не только элита должна преодолеть паразитическую модель, но значительная часть общества, которая привыкла, что можно неплохо жить, на самом деле не созидая всерьез ни самолеты, ни автомобили, ни пароходы, ни что, ни лекарства, и так далее. То есть я очень надеюсь, что Запад нас не пожалеет, и что конфронтация примет длительный характер, который заставит нашу власть проявить не только в риторике, но и в реальных своих действиях, и в будущем мировоззрении истинно национальную ориентированность. Если этот процесс пойдет, то, хочешь — не хочешь, будут востребованы какие-то новые кадры, возникнут новые центры развития и морального, и интеллектуального. Просто, к сожалению, в паразитической криминальной олигархической модели экономики и социума, которая построена, ещё раз повторю, к сожалению, я не вижу никаких внутренних рычагов развития. То есть, если супостат нас оставит в покое, он даст нам возможность догнить самим. Вот самая печальная перспектива из возможных.

— На таком фоне как вы видите ситуацию с Евразийским экономическим союзом? Что думаете о его перспективах?

 — Мне бы очень хотелось, чтобы Евразийский Союз поднялся, окреп и пришел когда-то к более масштабной системной интеграции, в рамках которой мы с Казахстаном когда-нибудь смогли бы жить вместе в едином, мощном, федеративном, интенсивно развивающемся государстве или сообществе государств по типу ЕС. То есть, по сути дела, вместе, так или иначе. Но для этого мы должны не просто браться за руки и восторгаться тому, как мы здорово взялись за руки. Для этого мы должны предложить друг другу некую новую модель развития, альтернативную сегодняшней модели сдачи Западу. Вся беда “лидерства” России до сих пор заключалась в том, что наши власти категорически отказывались предлагать своим партнерам, включая Белоруссию, Казахстан, Украину и всех-всех-всех, действительно альтернативную экономическую модель интеграции. Они, по существу, предлагали не то, что мы пойдем в другом направлении и выстроим альтернативный центр развития. Они говорили: никому не сдаваться поодиночке, всем становится в фарватер мне — и пойдем сдаваться под моим руководством. Сдаваться Западу под российским руководством не очень радостная перспектива для Казахстана, как я понимаю.

— Тем более, что есть вполне убедительно выглядящие концепции альтернативного социально-экономического развития постсоветского пространства. Скажем, у Юрия Крупнова. Есть не менее интересные предложения известного российского нео-марксиста, профессора факультета экономики МГУ, сейчас я вспомню его фамилию…

 — Наверное, вы имеете в виду Бузгалина.

 — Да, именно его. Как вам, кстати, идеи Бузгалина?

 — Вы знаете, я предложил бы сейчас не обсуждать идеи того или иного теоретика. Хотя я с уважение отношусь и к Бузгалину, и Крупнову, и ко многим-многим другим людям. В конечном счете, это же выстраивается как паззл из идей и концепций и Крупнова, и Бузгалина и “противных” ему идей того же Хазина, Делягина, Дмитриевой и многих-многих других. Что объединяет этих людей? Они могут спорить, скажем, о тех или иных направлениях и нюансах пути, но их объединяет то, что они предлагают путь созидательный, в отличие от пути паразитического, на котором настаивает нынешняя власть. Все разговоры нашего правительства о том, чтобы слезть с нефтяной иглы, всегда поворачивают на то, что — а давайте пересядем на какую-то другую иглу, например, на транзитную. Или сдадим в аренду Дальний Восток. Или давайте еще сделаем что-то такое, чтобы нам ничего не делать, только стричь купоны.

 — Например, начнём продавать Байкал. Такие идеи уже высказывались. Мол, в мире возрастает дефицит хорошей воды, а у нас её очень много.

 — Это все примерно одно и то же. То есть здесь принципиальные различия не между марксистами и даже, там, рыночниками. Между, условно скажем, Паршевым и Бузгалиным. Принципиальное различие здесь между теми, кто за создание механизмов созидания, саморазвития, и теми, кто мечтает лежать на диване, ничего не делать и стричь купоны. И чтобы еще и охраняли его какие-нибудь узбеки или таджики, которые будут бедные, и я их найму. Понимаете. Вот фундаментальный дефект — паразитическое мировоззрение, предложенное всей стране. Его нужно решительно отвергнуть. Если мы его отвергнем решительно, вместе с партнёрами по ЕАЭС, мы найдем созидательный путь. И этот созидательный путь не может не быть альтернативным западному. Альтернатива будет не в том, что мы станем отказываться от достижений западной цивилизации, а в том, что не будем вести себя как Греф, бывший министр экономики. Помните, он сказал: у нас отличные отношения с Западом, мы ему поставляем ресурсы, он нам готовую продукцию.

Вы только вдумайтесь, у суверенного государства был министр экономики, который заявлял под новый год: у нас всё хорошо, мы деградируем, Запад развивается, мы превратились в сырьевой придаток, поэтому у нас всё замечательно.

Значит, альтернативный путь – это начинать конкурировать с Западом во всём, в чём Запад силен. Это и есть альтернатива. Кто поднял бы такой флаг на территории, условно скажем, постсоветского пространства, тот и стал бы его истинным лидером, независимо от размеров. В этом смысле истинно моральным лидером постсоветского пространства, с моей точки зрения, на сегодняшний день является Белоруссия. Потому что они, безусловно, держат флаг созидания и высокотехнологического, насколько возможно в рамках такой маленькой страны, развития.

А если Казахстан поднимет этот флаг, мы будем совершенно не против, не станем спорить, кто Европа, кто Азия. Мы с удовольствием встанем в фарватер к Казахстану, если он совершит рывок в направлении созидательного развития и создания альтернативы Западу. Мы с удовольствием пойдем за Казахстаном. То есть здесь не вопрос, кто первый, кто второй. Здесь вопрос о том, кто поднимет флаг не “идем сдаваться под моим руководством”, а “идем создавать альтернативный центр развития”, чтобы конкурировать с Европой и США на равных.

***

© ZONAkz, 2015г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.