«Историки и деятели фольк-хистори живут в разных информационных пространствах и полемика здесь невозможна – разговор слепого с глухим», – подчеркнула Ирина Ерофеева, казахстанский историк с самым высоким индексом цитируемости из ныне здравствующих, во время заседания Дискуссионного клуба Ярослава Разумова. В ходе мероприятия говорили об исторической науке Казахстана, где «сейчас историки ставят задачу доказать, а не понять».
Ирина Ерофеева – гость дискуссионного клуба – рассказала о своей беседе с одним непрофессиональным историком по поводу Анракайской битвы. Тот в своих работах в разы завышает реальное количество участников противостояния, а само сражение у него длилось 30-40 дней. Ученый ему с точки зрения геоморфологии, ботаники, водных ресурсов и времени года объясняла, почему количество лошадей не могло быть больше определенного предела, и исходя из этого число людей тоже не выше объективной верхней границы. Продолжительность битвы 2-3, максимум 4 дня, в противном случае все кони элементарно пали («Нам три года потребовалось на то, чтобы произвести геоморфологический анализ территории и локализовать место битвы»). «Кони могли бы и потерпеть!» – ответил на приведенные доводы оппонент. «Теперь я понимаю, почему он ушел из ядерной физики, – прокомментировала г-жа Ерофеева.
Историческая наука имеет три основные функции. Первая помогает человеку ориентироваться в историческом пространстве. Вторая носит воспитательный характер, а третья – социально-прогнозирующая. Смысл последней функции в избегании опасных ошибок. «Чтобы реализовать эту функцию – надо знать реальную историю», – акцентировала Ирина Ерофеева. В качестве известных фигур, которые хорошо владели историческим знанием, она привела Отто фон Бисмарка (его фраза «в нечленораздельных звуках я не слышу аргументов») и Збигнева Бжезинского.
«Нет должной мотивации научно-исследовательской деятельности, – отметила доктор исторических наук. – В основном в историческую науку идут вчерашние школьники-двоечники и троечники. Все знают, что платить будут копейки, а молодым ученым особенно». Как результат: «Фундаментальная наука по многим направлениям умерла. Почти уничтожена как таковая научная среда – кое-что осталось в атомизированном состоянии. Нет возможности для научной дискуссии. У археологов это меньше – там хоть маленькие островки, но сохранились».
«Для мира мы ничего нового не нашли, а публике давно известные в исторических кругах вещи преподносятся как открытия», – проиллюстрировала она нынешний научный процесс. «Доминирование иллюстративно-цитатнического подхода», – еще один тезис г-жи Ерофеевой. Что касается местных культурологов и искусствоведов, то их работы особенно архаичны по методике и методологии, хотя сегодня здесь вскрыты целые пласты новых возможностей, особенно в сфере комплексного междисциплинарного подхода.
Как более-менее успешный проект Ирина Ерофеева выделила «Программу культурного наследия 2004 – 2012 гг», благодаря которой в научный оборот были введены новые исторические источники. При этом она заметила: «Так просто новые источники не находятся».
«Человек смотрит источники и ничего не видит, потому что живет среди устойчивых догм», – есть в современной исторической науке и такая проблема. В качестве примера сомнительного научного процесса гостья дискуссионного клуба привела работы по истории казачества. Если в эпоху Александра III российские ученые «официозного направления» писали их под лозунгом «наше доблестное казачество», то в постсоветский период берутся те же самые работы, только меняется акцент на «проклятое казачество». Работая в архиве Уральска по переписи яицких казаков XVIII века, г-жа Ерофеева потратила неделю времени только на то, чтобы разрезать листы тех списков (иными словами стала первой, кто с ними ознакомился). То есть с определенными первоисточниками никто не работал ни в XIX веке, ни в начале XXI-го.
Проблемы методологии для исторической науки Казахстана остаются злободневными. «В каждом обществе огромную роль играет идеология. «История Казахстана» 1979 года (академический учебник) – она идеологизированная, но логически выверенная», – обратила особое внимание историк. Любая страна имеет право на национальные мифы, но «миф должен быть концептуально сбалансирован, а не когда ребенку становится смешно». Частая смена кадров в руководстве государственных структур и институтов приводит к сбою в решении стратегических задач: «Характер кампанейщины во всех этих мероприятиях».
«Динозавры-личности в руководстве научных организаций уже ушли, сейчас на их месте клерки. Последний батыр был Нурбулат Эдигеевич Масанов, – заявила Ирина Ерофеева. – В России, на Западе тоже такая ситуация – личности ушли на всех горизонтах».
После смерти Нурбулата Масанова г-жа Ерофеева руководила созданным им Институтом по проблемам культурного наследия номадов. Когда ее уволили в связи с достижением пенсионного возраста (по официальной версии), то НИИ слили с Институтом культуры. При трех директорах за три года тот ничего стоящего по истории не сделал. Четвертый директор – Андрей Хазбулатов – предложил Ирине Ерофеевой должность ведущего научного сотрудника Казахского научно-исследовательского института культуры и создал реальные условия для работы. Как результат, вышел в печать «Краткий энциклопедический словарь исторических топонимов Казахстана». «За полгода мы четырехлетний проект сделали», – прокомментировала она.
«Выделяются большие суммы, но доходят до исследователей они далеко не все», – отметила доктор исторических наук. В качестве характерной она назвала ситуацию с головой Кенесары-хана, когда и деньги серьезные потрачены, и по голове никакой ясности не наступило. «Не в коня корм. Узок круг тех людей, которые этим серьезно занимаются», – подытожила г-жа Ерофеева.
«В России сейчас почти никто нашим регионом не занимается, на Западе и Востоке единицы. Нет конкурентной среды по Центральной Азии, которая бы подстегивала наших ученых, – констатировала Ирина Ерофеева. – Китай занимается, но закрытая страна и на контакт идут сложно. Сами они научные книги переводят на китайский». В 90-ые годы интерес к региону был большой, что легко измерить количеством ученых с мировым именем, которые в те годы приезжали в Казахстан из мощных научных центров. Теперь в Европе и Северной Америке финансирование упало настолько, что сложившиеся специалисты по истории Центральной Азии вынуждены менять направление научной деятельности под изменившуюся конъюнктуру. Для них элементарно не хватает рабочих мест.
К распространившейся практике привлечения зарубежных преподавателей историк относится скептически. «Мэтры часто снобы, им нужна подготовленная публика. К нам едет работать в основном научная бишара», – указала г-жа Ерофеева. Она общалась с одним из таких привлеченных иностранных «специалистов». «Он честно признался: «Я историю Казахстана не знаю. Я по вашим книгам читаю». Наша история мало кого кроме нас интересует и в малой степени», – познакомила с реалиями гостья дискуссионного клуба.
***
© ZONAkz, 2015г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.