Продолжение, начало см. здесь.
– Как увидеть грань между виртуальной политикой и реальной, между миром иллюзий и материальным миром?
– То, что сегодня творится вокруг президентских выборов, все эти выступления кандидатов, имитация политической деятельности – все это, по большому счету, виртуальные процессы.
Но ведь существует и реальный политический контент. Допустим, механизм принятия решений относительно кадровых перестановок на ключевых государственных постах. Процесс этот, как правило, неформален, однако, зачастую появляются слухи о том, что президент собирается назначить того или иного чиновника министром. Понятно, что глава государства по коридору Акорды не ходит и об этом не распространяется. Кто-то подслушал, уловил, додумал и слил информацию. Чаще всего делают это чиновники из низового аппарата. Бывает, конечно, что делается искусственно информационный вброс, но здесь вряд ли можно говорить о тенденции, это метод разовый. Посмотрите, как в нашей стране, что в соцсетях, что в реальной жизни все хотят показать собственную значимость. Так происходит в большинстве случаев и в чиновничьем аппарате – люди озвучивают подслушанную информацию, чтобы продемонстрировать свою значимость и показать, что они имеют доступ к такого уровня информации.
И вот тут информация падает во второй слой политической жизни – виртуальный. Он предназначен для партий, для социальных сетей, для так называемых политиков и общественных деятелей, для самозваных и самоназванных экспертов, особенно из числа блогеров, у которых есть мнение по любому поводу. При этом мы должны понимать, что никакого доступа к реальной информации у них нет, как нет владения технологиями и возможности анализа. Этот виртуальный мир живет сам по себе. И публичная политика в нем – тоже виртуальная.
– Но ведь если СМИ буду работать только в обозначенном вами реальном мире, все будет еще скучнее, чем сейчас?
– Да, на самом деле существуют политические партии и финансово-промышленные группы, которые вынуждены делать определенный публичный контент. Но вместе с тем, описывать то, как разрабатывается какой-то законопроект – это будет попросту неинтересно. Хотя это – реальная работа. Законопроект послужит основой документам, который будет касаться миллионов людей. Но для большинства увлеченной публики интересно только то, что заявят по этому поводу депутаты, эксперты, политики, блогеры, хотя это никакого отношения к реальности уже не имеет. Понятно, что те, кто владеет достоверной информацией, отмалчиваются. И это объяснимо – кто из серьезных людей захочет прослыть треплом?
– То есть, поверхностность и несерьезность – это у нас такой тренд в “виртуальном мире”?
– Есть закономерность, которая в соцсетях и публичной политике сегодня видна очень отчетливо – человек, который может прочитать и переварить большой аналитический материал, изучить статистические данные и т.д. – не станет во всем обвинять власть и писать по этому поводу кучи постов. Потому что если захочет разобраться – переговорит с экспертами, авторами, коллегами, а не будет разводить крики и сплетни по каждой теме.
Посмотрите, что у нас из раза в раз происходит с кандидатами в президенты. За всю историю независимого Казахстана более или менее прилично выглядели против Назарбаева – с определенными оговорками – Серикболсын Абдильдин и – с огромными оговорками – Жармахан Туякбай. То есть, был определенный оппозиционный тренд, который быстро сдулся из-за внутренних скандалов, потому что большинство видных оппозиционеров было подсажено на финансовую иглу беглых олигархов. Остальные кандидаты идут в Центризбирком чисто из-за саморекламы, покрасоваться да попиариться. Не сильно удивлюсь, если на следующих выборах кандидаты будут работать по контракту с маркетинговыми компаниями, и начнут щеголять в футболках и кедах с чьей-нибудь рекламой. Сейчас пока это, повторюсь, съезд сумасшедших.
– Смогла бы “старая гвардия” оппозиции из числа младотюрков что-то противопоставить нынешнему главе государства?
– Традиционно оппозиционным политикам симпатизируют. Потому что они бедные, обиженные, их выгнали из власти за их критику и т.д. При этом за них все равно не голосуют. Потому что народ понимает, что они вылетели с высоких должностей только потому, что проиграли в аппаратной борьбе. Коррупционный ли скандал, некомпетентность, склонность к саморекламе стали причиной – неважно. Кстати, иногда разговариваешь с теми, кто в свое время ушел из власти и недоумеваешь, как они вообще туда попали. Например, есть один уважаемый оппозиционный деятель (не знаю, официально занимающий сейчас какой-то пост или нет), который занимал очень высокие должности в ЦК, правительстве и администрации президента, считался одним из главных мыслителей казахстанского руководства. И тут понимаешь, что человек, кроме как говорить, ничего больше не умеет. Причем разговоры строго теоретические, очень заумным языком, со сложной терминологией. Но не подразумевающие вообще никакой практической реализации. И когда начинаешь изучать его биографию, становится понятно, что в начале 90-х годов иметь подвешенный язык зачастую было важнее, чем уметь генерировать конкретные идеи и воплощать их в жизнь. А самое главное, его приход в оппозицию самой оппозиции ничего не дал, поскольку говорунов там и без него хватает.
– Что вы думаете о национал-патриотическом тренде? Почему национал-патриоты не объединяются и не пытаются занять пустующее место оппонента власти?
– История национал-патриотического движения – начиная с 1989 года, это история не создания, а расколов. Но есть и более глубокие проблемы. Основной тренд в разговорах и измышлениях национал-патриотов, касающихся главной боли – судьбы национальной интеллигенции, говорит о том, по сути, что все казахов обижали. Царская Россия, Советский Союз, транснациональные корпорации, нынешний режим, узбеки, русские, китайцы, джунгары – кто угодно. Это в принципе – пораженческая психология. Вместо того, чтобы пропагандировать свою историю на достижениях, на героях, на военных и трудовых подвигах, на культурных свершениях, о ней говорят и ее пишут с точки зрения потерпевших, а значит проигравших. И приходит понимание, что быть лузером для них – это почетно. Сейчас очень многие говорят о желтоксановцах – только таковых у нас с десяток организаций. Но, как можно видеть, их периодические “юбилейные” встречи с чиновничеством заканчиваются в итоге получением материальной или гуманитарной помощи. В общем, этот страт патриотизма превратился в стенания и требование материальной помощи.
Более интересная категория – это скрытые националисты…
Окончание следует…
***
© ZONAkz, 2015г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.