Олесь Алексееевич Бузина — известный украинский писатель, журналист и телеведущий. Пишет на украинском и русском языках. Родился в 1969 году в Киеве. Закончил филологический факультет Киевского национального университета. Работал в разных киевских изданиях. Придерживается подчёркнуто независимой позиции. В начале марте 2015 года большой резонанс вызвал уход Олеся Бузины с должности шеф-редактора популярной украинской газеты “Сегодня”, поскольку, по словам Бузины, там его пытались заставить заниматься не журналистикой, а пропагандой.
***
— Олесь недавно в передаче у Владимира Соловьёва на первом канале в Москве вы убедительно говорили о том, что сегодняшний российский пафос вокруг крымской темы не слишком искренний. Когда Хрущёв в 1954 году отдал Крым Украине, дорогие россияне молчали в тряпочку. Когда Ельцин в 1991 не поставил перед Украиной вопрос о возвращении полуострова, хотя мог и обязан был это сделать — в России опять же не случилось никаких народных восстаний. В 1995 году Москва позволила Киеву сожрать всенародно избранного крымского президента Мешкова — и тоже стояла тишина. А теперь вдруг оказалось, что русский народ и само Государство Российское ни на минуту не забывали о братьях в Крыму.
Точно так же, “с трезвой хохляцкой иронией”, вы относитесь к киевский пропаганде. Как вообще думаете, какая пропаганда – русская или украинская – сейчас дальше от объективности, примитивнее, бессовестнее? Какая больше врёт?
— Ну, знаете, когда речь идет о пропаганде, очень тяжело оценивать, какая лучше, какая хуже. Тут всё зависит от точки зрения каждого конкретного человека. Если у человека симпатии склоняются к определенному типу пропаганды, то для него она лучше и действеннее. Вот и всё. Я здесь не специалист, не термометр, чтобы померить это.
— Уникальность сегодняшней ситуации в том, что мы все находимся в одном информационном поле. Когда воевали СССР и Германия, немцам рассказывали о положении дел на немецком языке, советским людям рассказывали на русском. Не было интернета и кабельного телевидения. А сейчас все читатели и зрители – в Москве, Киеве, Астане и так далее — говорят по-русски. Или, по крайней мере, понимают русский язык. Каждую минуту российские и украинские СМИ и социальные сети разносят чудовищные “новости” с обеих сторон фронта. Казахстанскому читателю, никогда не бывавшему на Украине, трудно или вообще невозможно составить объективную картину. Поэтому аудитория чаще всего делится по принципу “верю – не верю”.
— Ситуация, мне кажется, напоминает XII век. В двенадцатом веке все русские княжества… А если взять Казахстан, то вот казахи – тюрки, но многие тюрки в XII веке тоже говорили по-русски. Половцы понимали русский язык. По крайней мере, те из них, которые контактировали со славянами, вступали в браки с ними. Так вот, в XII веке все княжества враждовали друг с другом. Это была эпоха феодальной раздробленности. Чем она любопытна? Тем, что осталось много летописей, которые спорят друг с другом. Поэтому больше всего информации для историков про XII век, когда летописцы враждующих князей писали гадости про соседей, друг про друга, и можно было составить объективную картину. Понимаете, вот про десятый или девятый век есть только “Повесть временных лет” и всё. То есть, хотите, верьте, что Олег пришел из Новгорода, хотите, не верьте. Есть только один источник письменный. Других нет. А по XII веку источников гораздо больше. Точно так же сейчас. Это если провести историческую аналогию.
Но здесь плохо даже не то, кто что написал. Плоха сама ситуация. Плоха ситуация войны. Ну что нам с того, что мы так много знаем про XII век, если все это сводится к одной фразе: междоусобица, горе. Плохо, что люди вовлечены во все это эмоционально. Я советую всем казахстанским читателям: эмоционально не вовлекайтесь, не оскорбляйте друг друга из-за того, что вы что-то прочитали по интернету или увидели в телевизоре. Позвоните своим родственникам, позвоните друзьям, поддерживайте дружественные связи. Всё равно эта война закончится. Информационная война тоже закончится. Всё равно наши страны — соседи, народы — соседи. Жить придется вместе. Мириться придется. Поэтому на своем персональном личном уровне не ругайтесь друг с другом, не психуйте, не вовлекайтесь в это.
— Наверно, вы даёте правильный совет для читателей. Но у меня к вам остаётся много вопросов как к журналисту, моему киевскому коллеге. Вот сейчас, когда обычным делом стали примитивные вбросы с обеих сторон, это приводит к тому, что теряется доверие к информации как таковой. То есть читатель и зритель на всякий случай сразу всё делит на восемь, как минимум, хотя может быть это честная новость. Как думаете, можно ли с этим что-то сделать? Возможна ли тут какая-то конвенция? Исходящая просто из понимания того обстоятельства, что наша профессия превращается чёрт знает во что.
— Что касается меня, то я просто придерживаюсь журналистских принципов. Стараюсь не участвовать в информационных войнах. Журналист это как частный детектив. Он слушает огромное количество лживых версий о преступлениях. Потому что история – это преступление. А мы живем в истории, и мы постоянно либо видим, либо слышим о каком-либо преступлении государственного масштаба. Но нам нужно составлять свою точку зрения, поэтому святое правило журналистики – выслушивайте обе стороны. Например, по украинским законам запрещено в украинской прессе цитировать людей из ДНР и ЛНР, которые взяли в руки оружие. Вот есть совершенно конкретный закон. И я его читал и держал в руках. Это не правильно с журналистской точки зрения, потому что мы не получаем информацию о том, чего они хотят, эти люди на другой стороне, какие у них аргументы, скажем так. Происходит дегуманизация этих людей. А когда происходит дегуманизация, усиливается война. То есть стараются просто разделить граждан одного государства, вот если говорить об Украине. Трагедия-то произошла в Украине. Я гражданин Украины. И меня она касается ближе, чем, например, граждан Казахстана на порядок. Правда ведь? Но я всё равно считаю, что нужно выслушивать обе стороны.
— По таким принципам – выслушивать обе стороны или сколько их там окажется – я сам работаю в журналистике уже больше тридцати лет. Но на войне, если судить по сложившейся практике, это не действует. Вот недавняя история в селе Константиновка, где пьяные украинские солдаты на БМП сбили насмерть восьмилетнюю девочку и покалечили ещё двух людей. Российское телевидение тут же принялось объяснять, точнее, орать, что наступает конец света. Что бухие укры, эти обезьяны с гранатами, сейчас всех передавят и взорвут. Украинская сторона, в свою очередь, говорила о том, что это недоразумение, единственный исключительный случай, который враги независимой Украины пытаются использовать в своих целях. И та, и другая трактовка – пропаганда, а не журналистика.
— А в реальности, что произошло? Идёт война, и какой-то бронированный объект наезжает на коляску с ребенком. И это трагедия. Но, поймите правильно, чтобы об этом никто не орал, вывод должен быть очень простым – армия должна быть трезвая. В пьяном виде армия кататься не должна. Людей, которые совершили это преступление, необходимо судить. Что же еще делать в этом случае, как не судить?
А для того человека маленького, который погиб, действительно наступил конец света.
— В начале марта вы ушли с должности шеф-редактора газеты “Сегодня”. По собственной инициативе. Насколько я знаю, отказались придерживаться редакционной политики, оставляющей премьер-министра Яценюка вне зоны критики и подготовили заметку о том, что шоколадные фабрики, принадлежащие президенту Порошенко, увеличивают производство в России. Но генеральный директор издания снял заметку из номера. После этого вы сообщили читателям своего блога: “в конце концов, я плюнул и написал заявление об уходе. Делайте, что хотите. Но без меня. Привет, воля!”
Насколько трудно живётся с такой позицией в Киеве?
— У каждого своя тяжесть. Я неподъёмную не беру. Я видел, что, как шеф-редактор, не могу изменить ситуацию, потому что надо мной стоит наблюдательный совет и стоит целая пирамида людей без имён, но с должностями, которые хотят через меня проводить свои решения, как через человека известного. Я не согласен с этими решениями. Я совершенно добровольно спокойно подал в отставку. Отказался от зарплаты. Зарплата была высокая, особенно по киевским меркам. Предоставил им возможность ту политику, которую они формируют, самим же воплощать в жизнь и самим за неё отвечать. Для меня это было гигантским облегчением. С моей точки зрения, это был правильный поступок, и даже вообще единственно возможный поступок. По-моему так и надо поступать.
— Вы находите себе работу и заработок в украинских СМИ?
— Сейчас я официально являюсь безработным. Но у меня есть множество профессий. Я писатель. У меня восемь книжек. Причём, книжек очень успешных. Я могу жить просто за счет литературы. Я снял 29 документальных фильмов с игровыми эпизодами. Это исторические реконструкции. Я, в конце концов, могу заниматься просто тем, что буду выращивать свиней. Старинный украинский обычай выращивать свиней, который никогда не помешает. Лучше выращивать свиней, чем общаться со свиньями. Понимаете?
— А вам приходилось выращивать свиней? Вы знакомы с этим делом?
— Мои предки были обычные казаки.
-Но сами вы коренной киевлянин.
— Я полтора года в общей сложности прожил в деревне. Я знаю, как это пахнет. И, поверьте, похлебку поросёнку смогу приготовить. Хотите, могу перечислить ингредиенты?
— Давайте.
— Хлеб, отварная картошка в мундире, ботва, разведенное водой молоко. Вот вам то, на чем растёт хороший поросенок.
— Ну что, убедительно звучит. Квалифицировано.
— В общем, я не пропаду.
Хочу теперь услышать ваш прогноз развития событий на юго-востоке. Как считаете, много ли шансов, что ситуация там начнет постепенно срастаться, что вот эта рваная рана будет заживать и превратится в шрам? Или основной ужас ещё впереди?
— Может быть два варианта. Все зависит сейчас от того, купит ли Порошенко, получив кредиты МВФ, оружие где-нибудь, например, в Арабских Эмиратах или не станет этого делать. Если он купит оружие и решит продолжить войну, то в этом случае очень высокие шансы на то, что Мариуполь, Артемовск, Славянск окажутся в результате под контролем ДНР и ЛНР. Но если Порошенко уже осознал, что военного решения для него не существует, и оружие покупать не будет, то в этом случае ситуация стабилизируется примерно на той границе, на которой сейчас находятся противоборствующие стороны и нужно будет налаживать мирную жизнь.
Есть огромная проблема жителей пограничных районов, причем, живущих не только в Мариуполе, в Артёмовске, но и живущих, например, в Херсонской области, в Николаевской области, на границе с Крымом, в Сумской области, в Черниговской области, в Харьковской области – это северная граница Украины с Россией. Там сейчас затруднен пограничный режим пропусков. Там люди, которые привыкли, например, из Николаевской и Херсонской областей просто ездить на заработки в Крым, когда Крым входил в состав Украины, сейчас лишены такой возможности. Там проблема с трудоустройством. Там резко упал уровень жизни. Просто вы не можете, например, сесть в поезд и из Киева приехать в Крым. А будет следующий туристический сезон. И жителям Крыма всё равно нужны украинские туристы, потому что — ну вот год, два года, три года поездят российские туристы исключительно в Крым, но потом они захотят поехать еще куда-то кроме Крыма. Это естественное состояние человеческое. И нужно будет возвращать туда поток украинских туристов.
А для того, чтобы поток украинских туристов туда вернулся, нужно, чтобы в Крым восстановилось авиационное и железнодорожное сообщение со стороны Украины. Точно так же, я знаю просто конкретных людей, которые оставили свои квартиры в Донецке, причём, очень хорошие квартиры, уехали в Киев, потому что в Киеве у них есть работа, а в Донецке у них работы сейчас нет. И они время от времени приезжают через пропускные пункты навестить свою родину, навестить свои цветочные горшки, образно говоря. Как долго это будет продолжаться? Ведь даже если, например, ДНР и ЛНР будут существовать в составе Украины по принципу Приднестровья, то необходимо наладить абсолютно нормальное сообщение между остальной Украиной и той частью Донецкой и Луганской областей, которые сейчас находятся в составе ДНР и ЛНР. Чтобы была возможность просто сесть в поезд в Киеве и приехать в Донецк. Сесть в Донецке в поезд и приехать в Чернигов, в Полтаву, там, или в тот же Киев. Чтобы человек жил своей нормальной человеческой жизнью. И это самое важное.
— Все эти вопросы, наверно, не очень сложно решить с технической стороны, с точки зрения логистики. Но есть другая часть проблемы, более важная. За последний год на юго-востоке Украины пролилось море крови. У многих людей по обе стороны погибли друзья, дети, родители. Вот это взаимное ожесточение – возможно ли его преодолеть, да ещё быстро? Срастётся ли Украина в единый организм, о котором вы сейчас рассказывали?
— Срастётся. Всё всегда срастается. Все переломы срастаются. Все травмы, какие бы страшные не были, они всё равно затягиваются. Все раны. И это тоже срастется, как ни странно. Люди как-то забыли, что с 1917 по 1921 год друг с другом воевала вся бывшая Российская империя. Вся, от Сибири до Польши и до Белоруссии, до Прибалтики. Ну, вся просто. Но, тем не менее, проходит какое-то небольшое время, и Сталин строит новую страну, и все раны затягиваются, и дети вчерашних раскулаченных становятся советскими офицерами, как, например, мой дед по материнской линии. Срослось. И даже мой отсидевший на Беломорканале прадед, царский офицер, когда немцы пришли в деревню, отказался стать старостой, потому что его сын уже советский офицер. Вот как быстро всё срасталось, между прочим. И сейчас срастётся.
***
© ZONAkz, 2015г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.