“Жизнь каждого отражается в жизни всех, а жизнь всех отражается в жизни каждого, – заметил Чжан Вэй, генеральный консул КНР в г. Алматы – Страны Центральной Азии – дружественные соседи Китая”. “Экономический пояс Шелкового пути – это несколько шире, чем экономика, – подчеркнул китаевед Константин Сыроежкин. – Поскольку речь идет о несопоставимых экономиках, надо четко определиться с национальными интересами”.
“США будут пытаться удержать свое лидерство в политике и экономике любыми методами, – сослался на выступление президента Обамы Булат Султанов, директор Института международного и регионального сотрудничества Казахстанско-немецкого университета. Из высказываний американского президента явствует, что конкуренция США и Китая будет осуществляться с позиции силы. Согласно известному философу и геополитику Сэмюэлу Хантингтону, главные конфликты Западу предстоят с исламом и Китаем.
Чжан Вэй признал явные диспропорции в развитии восточных и западных провинций КНР. В этой связи Экономический пояс Шелкового Пути позволит связать по континентальному маршруту не только Западную Европу и Китай, но также западные, центральные и восточные провинции КНР друг с другом. Казахстан должен получить свои преимущества, находясь на пути между Китаем и Евросоюзом. “27,8% – вклад Китая в увеличение мирового ВВП в 2014 году”, – акцентировал генеральный консул КНР в Алматы.
Булат Султанов на китайский манер использовал образ “четыре точки – одна линия: Берлин – Москва – Астана – Пекин”. Константин Сыроежкин сделал картину более полной. В понятие “один пояс – один путь” входят пять транспортных коридоров. Помимо уже названного маршрута с выходом на Балтику есть Морской Шелковый путь в направлении Персидского залива и Средиземноморья; коридор Китай – Пакистан; Китай – Индия – Мьянма (общее направление в Индийский океан); коридор Китай – Монголия – Россия.
“Новая геополитическая концепция Китая”, – так видит заявленную доктрину г-н Сыроежкин. Общая торговля, общее строительство, упрощение таможенных, визовых и других процедур. “Интересы Пекина понятны. Интересы других не совсем понятны. Будет ли Пекин слушать остальных?” – задал фундаментальный вопрос Константин Сыроежкин. Еще специалист по Китаю акцентировал внимание на очень важном моменте: “Для этого проекта деньги уже нашлись!” Собственно китайский Фонд Шелкового пути – $40 млрд., уставной фонд Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) $100 млрд (половину этих средств дает КНР). В деньгах принципиальное отличие Экономического коридора Шелкового пути от Евразийского экономического союза, где институционально все оформлено, а с финансовыми ресурсами проблематично.
“Как сделать так, чтобы ЕАЭС и Шелковый путь не конкурировали, а взаимодополняли друг друга?” – на этот вопрос пытались ответить многие участники работы круглого стола.
Айдар Амребаев, руководитель Центра Первого Президента, считает, что ЕАЭС находится в состоянии самоопределения, а Экономический коридор Шелкового пути – это скорее функциональный, чем институциональный проект. Специфика ситуации в том, что теперь требуется согласование многосторонних интересов. Казахстан же находится и в ЕАЭС, и в ШОС, между которыми будет уплотняться процесс взаимодействия и координации. “Санкции со стороны Запада в отношении России сужают пространство для маневра ее партнерам по ЕАЭС”, – указал г-н Амребаев. Он считает, что Евразийский экономический союз и Шелковый путь друг другу не противоречат. Для России Экономический коридор – это способ прорвать блокаду со стороны Запада.
“Казахстан одним из первых вступил в Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, – отметил Булат Султанов. – Деньги есть деньги”. Одно из направлений казахстанско-китайского сотрудничества предполагает увеличение взаиморасчетов в юанях и тенге. Дария Мухамеджанова, главный научный сотрудник КИСИ, обратила внимание на то, что американский проект Шелкового пути противоречит китайскому. “АБИИ – новый мировой финансовый институт, неподконтрольный США”, – подчеркнула она. При этом г-жа Мухамеджанова констатировала: “Для Китая Казахстан и Центральная Азия – это очень небольшой рынок”. Другое дело транзитный потенциал Казахстана.
Рустам Бурнашев, профессор Казахстанско-немецкого университета, сфокусировал внимание на периферийность региона Центральной Азии в плане интеграционных процессов. “Зоны периферийности как правило становятся зонами внешнего влияния”, – заметил он. Однако еще хуже, когда страны попадают в “зону безразличия”.
Лаура Ерекешева, заместитель директора Института востоковедения им. Р.Б. Сулейменова, считает, что хотя у ЕАЭС и Экономического коридора Шелкового пути модели разные, формат экономического сотрудничества по сути один и тот же.
В свете Евразийского экономического союза и Шелкового пути в китайской трактовке Чжан Вэй сформулировал свое видение так: “Здесь точек соприкосновения интересов намного больше, чем конфронтации”.
***
© ZONAkz, 2015г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.