Гурам Андроникашвили: Нужна ясность и прогнозируемость решений Нацбанка

Эксперты бьют тревогу: высокая базовая ставка Национального банка отрицательно влияет на доступность тенговой ликвидности. В случае сохранения ее на текущем уровне продолжительное время это окажет негативное влияние на экономику. Рассказать о причинах и оценить последствия ужесточения денежно-кредитной политики Национальным банком мы попросили заместителя председателя правления АО «ForteBank» Гурама Андроникашвили. Заметим, что это интервью было записано еще 20 октября, хотя основные моменты не потеряли своей актуальности и по сегодняшний день. Более того, оно интересно тем, что прогнозы, сделанные в нем, полностью оправдались

Алматы. 10 ноября. КазТАГ — Сергей Зелепухин. Эксперты бьют тревогу: высокая базовая ставка Национального банка отрицательно влияет на доступность тенговой ликвидности. В случае сохранения ее на текущем уровне продолжительное время это окажет негативное влияние на экономику.

Рассказать о причинах и оценить последствия ужесточения денежно-кредитной политики Национальным банком мы попросили заместителя председателя правления АО «ForteBank» Гурама Андроникашвили. Заметим, что это интервью было записано еще 20 октября, хотя основные моменты не потеряли своей актуальности и по сегодняшний день. Более того, оно интересно тем, что прогнозы, сделанные в нем, полностью оправдались.

Гурам Андроникашвили

***

— Гурам Леванович, на фоне ухудшения макроэкономической ситуации Нацбанк вместо смягчения монетарной политики, напротив, перешел к ее резкому ужесточению, подняв 2 октября базовую ставку с 12% до 16%. Как Вы оцениваете это решение регулятора?

— Сейчас значительная часть объема тенговой ликвидности, которая попадает на рынок, быстро превращается в долларовую ликвидность. Соответственно, если в текущей ситуации предоставлять средства в нацвалюте по низким ставкам, то это будет оказывать еще большее негативное влияние на обменный курс. Поэтому одна из причин, почему Нацбанк резко повысил базовую ставку, заключается в стремлении снизить давление на тенге.

При этом нужно понимать, что регулятору пришлось принимать тяжелое решение. С одной стороны, не повысь Нацбанк базовую ставку, курс тенге оказался бы еще под более сильным давлением, с другой стороны, повысив ставку, он резко уменьшил возможности для кредитования экономики. Поэтому в этом вопросе нужно пытаться найти оптимальный баланс.

— Что-то похожее можно наблюдать в России…

— Да, все это напоминает российский опыт, когда после отпуска рубля в свободное плавание в прошлом году Банку России вначале постепенно, а затем в декабре резко пришлось увеличить базовую ставку до 17%, чтобы сдержать дальнейшее ослабление российской валюты. После стабилизации на валютном рынке он постепенно опустил ставку ниже 12%. Причем период высоких ставок длился недолго.

Поэтому не исключено, что Нацбанк пойдет аналогичным путем: повысив до 16% базовую ставку, он будет смотреть, на каком уровне стабилизируется тенге, как будет складываться ситуация с тенговой ликвидностью, и уже исходя из этого станет принимать решение о снижении ставки до более приемлемого уровня.

Но слишком долгое удержание Нацбанком базовой ставки на уровне 16% будет иметь негативные последствия для экономики, потому что наращивать кредитование через банки по такой ставке будет трудно.

— То есть получается, что Нацбанк, принимая решение о резком повышении базовой ставки, в первую очередь пытался удержать курс тенге от быстрого и более существенного ослабления из-за спекулятивных операций, а не исходя из заявленных целей по таргетированию инфляции?

— Это взаимосвязанные вещи. Нацбанк, увеличивая базовую ставку, пытается увеличить стоимость тенговых инструментов на рынке и тем самым повысить привлекательность нацвалюты, что, в свою очередь, должно снизить инфляционное давление в экономике.

— Но способно ли в принципе и если да, то насколько, удержание базовой ставки на уровне 16% остановить дальнейшее ослабление нацвалюты?

— Все будет зависеть от базовой ставки и от объема ликвидности, поступающей на рынок. В конце октября по итогам конвертации $3 млрд средств Нацфонда регулятором мы увидим, что его участие в октябре в валютных торгах на Казахстанской фондовой бирже было значительным. Поэтому пока не видно, что базовая ставка на уровне 16% позволила снизить участие Нацбанка на валютном рынке.

— А не исключено ли в этой ситуации то, что после конвертации средств Нацфонда регулятор продолжит проводить валютные интервенции для поддержания тенге?

— Поживем — увидим. Но я за то, чтобы была ясность, четкость и прогнозируемость принимаемых Нацбанком решений. Чтобы, когда принимается то или иное решение, было понятно, почему оно принимается, на какой срок и какое влияние оно будет оказывать на рынок. Это была бы идеальная ситуация для рынка.

И последние заявления и меры Нацбанка говорят о том, что он стремится к этому. Например, те сентябрьские статистические публикации регулятора по объему своих валютных интервенций и о валютных операциях банков — это то, что я увидел впервые в его политике. Сейчас важно выработать механизмы по предоставлению этой информации рынку регулярно и в правильном формате, чтобы его участники могли ее анализировать, делать на ее основе прогнозы и формировать ожидания.

— Давайте вернемся к вопросу об ужесточении монетарной политики Нацбанка. Очевидно, что это ведет к дальнейшему сокращению тенговой ликвидности, причем на фоне ее дефицита. Как в этой ситуации Вы оцениваете перспективы роста кредитования банками экономики?

— Рост будет, но медленным и минимальным. Однако увеличить кредитование может поддержка отдельных секторов экономики правительством напрямую или через банки. Ведь есть планы оказать поддержку автопрому, строительным компаниям, сельскому хозяйству. В случае их реализации кредитование отдельных отраслей будет расти, в остальных рост будет либо нулевым, либо минимальным.

— А как Вы оцениваете действия монетарных властей, когда 20 августа было заявлено о переходе на свободно плавающий курс тенге, затем последовала очередная обвальная девальвация, а уже 16 сентября Нацбанк официально заявил, что возобновляет проведение валютных интервенций? Не говорит ли это о возврате регулятора к прежнему управляемому курсу?

— Не думаю, потому что в противном случае Нацбанк должен был заявить о введении какого-нибудь нового валютного коридора или о привязке курса к определенной корзине валют. Но этого не было. Потом нужно понимать, что в такой стране, как Казахстан, где рынок не глубокий, уровень волатильности обменного курса может быть высоким по причине небольшого количества игроков и небольших объемов.

Поэтому в этой ситуации Нацбанк должен выхватывать ликвидность из рынка, чтобы не было резких скачков курса на 10-15% в день. Это должно быть одной из функций регулятора, что не означает закрепление курса на определенном уровне, а предполагает сглаживание его чрезмерных колебаний, тем более в условиях высокой долларизации экономики. Соответственно, считаю, что возобновление валютных интервенций Нацбанком – это и есть то самое сглаживание чрезмерных курсовых колебаний, и оно не говорит об изменении его курсовой политики.

— Тогда возникает вопрос, а возможен ли в казахстанских реалиях, в условиях сильной зависимости Казахстана от сырьевого сектора и притока долларовой выручки, в принципе свободно плавающий курс нацвалюты?

— В абсолютном размере казахстанская экономика не настолько маленькая. И если исходить из опыта Австралии, где нацвалюта является свободно плавающей, а численность населения и сама экономика сопоставимы по многим параметрам с Казахстаном, то нельзя говорить о невозможности свободно плавающего курса из-за определенной структуры хозяйственной системы и ее размеров.

В данном случае все зависит от возможностей управления. Речь идет и об управлении регулятора – монетарной политике, и об общем государственном управлении экономикой. То есть речь идет о том, что нельзя добиться успеха, делая реформы только в экономике и не проводя реформ в госуправлении.

— Спасибо за интервью!

***

© ZONAkz, 2015г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.