— Валерий Дмитриевич, в эти дни эксперты высказывают самые разные мнения по поводу того, кто стоит за «офшорным скандалом». У вас есть своя версия?
У меня такое ощущение, что разоблачением офшоров занималась действительно международная организация журналистских расследований. Потому что времени на это ушло немало, около года. Это первое. И второе, что на это косвенно указывает — ни одно правительство, кроме, похоже, американского, не знало о том, что содержится в материалах расследования.
— Собственно, если американское правительство было в курсе, то этого вполне достаточно, чтобы предположить, чьих это рук дело.
— Этого вполне достаточно, чтобы предположить, что американцы были осведомлены. Но это не может доказать, что они это дело стимулировали, инициировали и стояли за ним. Совершенно очевидно, что ни англичане, ни французы, ни Москва, не были в курсе содержания этого расследования. То есть какие-то подозрения у Москвы были, но… Судя по тем вопросам, которые задавались, наверное, подозрения были и у британского правительства, возможно, у французов. Но о том, что происходит внутри, никто не знал.
— Как вам такая версия. Ещё в августе 2008 года Джо Байден, тогда простой сенатор, опубликовал в «Файнэншл таймс» статью под заголовком «Россия должна уняться» («Russia must stand down»). Он там вполне недвусмысленно заявил, что американские власти знают, где российские коррупционеры хранят свои деньги. И если Россия не уймётся – то есть не перестанет изображать из себя великую империю (речь шла о военных действиях в Южной Осетии), эта информация может быть обнародована.
И вот спустя восемь лет – а за это время случился Крымнаш, случился Донбасс, случилась Сирия – американцы начали выполнять свою угрозу. Под раздачу попали не только российские политики, но, скорее, для ассортимента.
Мне кажется, слив рассчитан в первую очередь на западного читателя. Который недоволен слабым Обамой, чересчур толерантной Ангелой Меркель. И даже похваливает решительного Путина. И вот западные пропагандисты отвечают своим обывателям: ребята, да вы с ума сошли. Вы о чём говорите? У них там в России многие министры и мэры – причём, из самых громогласных патриотов — вообще жулики. Подпольные миллиардеры. Да и сам Путин, знаете ли… И начинают предъявлять доказательства.
— Что касается Байдена — вы знаете, сказать можно что угодно. Тем более, что деньги всех коррупционеров мировых хранятся в офшорах, а число этих офшоров ограничено. И, более того, это как раз Соединенные Штаты традиционно ведут по-настоящему последовательную политику на уничтожение всех офшорных юрисдикций. Можно гадать, инсинуировать, для чего им это надо. Проникнута эта политика благородными целями или не очень — я думаю, что не совсем благородными в том числе — но факт, что американцы являются драйвером антиофшорной политики.
— По законам США любой гражданин Америки должен платить налоги в США. Вне зависимости от того, где он получает прибыль. Поэтому борьба американского правительства с офшорами продиктована прямой и ясной экономической целесообразностью.
— Да, я согласен с вами. Но еще это и возможность влияния на мировые элиты. Правда вот в данном случае, с этим скандалом, получается следующее, если уж мы с вами вошли в область конспирологии… А мы, действительно в нее практически вошли. Так вот. Я имел в свое время, в течение нулевых годов и позже, много разговоров с высокопоставленными американскими чиновниками. И каждый раз они мне задавали вопрос: чем Соединенные Штаты могут помочь России? Я им отвечал: опубликуйте данные о счетах российских чиновников. И они мне каждый раз отвечали: вы понимаете, это одноразовое оружие, сильнодействующее, но одноразовое. Если мы такие данные опубликуем, то больше никогда не сможем использовать эту информацию.
— Почему?
А потому, что после этого проблема вскоре начнет рассасываться, исчезать. Будут придумывать что-нибудь другое вместо офшоров. Допустим, переводить деньги в Гонконг, как это сейчас уже делают. Точнее это начали делать не сейчас. Я могу сказать, что некоторые российские деятели этот трансфер в Гонконг производили еще с 2004-2005 годов.
— А чем Гонконг отличается от других офшоров? Я просто не знаю.
— Насколько я понимаю, ооттуда, как с Дона выдачи нет. Информация оттуда не утекает. И второе, почему американцы мне говорили, что это одноразовое оружие: после такого разоблачения отношения между элитами, которые совершали сомнительные транзакции, и Соединенными Штатами резко ухудшатся.
И вот, кажется, это произошло. Сейчас, видимо, этот Рубикон перейден. Не имеет значения, перейден ли «просто» журналистским коллективом, или коллективом при негласной поддержки Соединенных Штатов – в любом случае, это очень важный событие, чрезвычайно важное. Сейчас мы его масштаб еще в полной мере оценить не можем, поскольку не все документы опубликованы.
— Даже так?
— Конечно. Потому что там речь идет не просто о неких трансферах денежных, а речь идет о сомнительных операциях. И любой юрист или экономист, посмотрев на описание сделок, скажет, что это выглядит так: сомнительные операции с коррупцией. Соответственно, начнутся расследования. И уже в Соединенных штатах это знают, и в Великобритании и Франции. Эти расследования приведут к возбуждению уголовных дел. Нет сомнений. Соответственно, некоторые из людей, чьи фамилии фигурируют в этих списках, и еще будут фигурировать, потому что не вся информация обнародована, оказывается с точки зрения, допустим, американской юрисдикции, которую США сейчас распространяют, в частности, по финансовым преступлениям, на весь мир — уголовными преступниками. И не только в глазах американцев. Американцы смогут навязать свою позицию всему миру. И это уже очень серьезно.
— То есть какие-то крупные политики, которым на саммитах пожимают руки, могут быть объявлены уголовниками.
— Да. Одно дело, когда вы имеете дело с человеком, который вам не нравится, вы говорите, что он вам не нравится, называете его авторитарным правителем, душителем свободы, даже коррупционером, но у вас нет никаких доказательств его коррупции. А когда эти доказательства появляются — он преступник в глазах, как они скажут, всего цивилизованного человечества. И это означает, что как только этот человек покинет свой офис, свою должность и выедет за границу, он может быть тут же арестован, и, скорее всего, будет арестован.
— Или вообще он превращается в Каддафи или Хусейна.
— Да. Это демонизация определённой группы мировой элиты. Мы, конечно, акцентируем внимание на России, на российской элите, но речь идет не только о ней. Не надо воспринимать это как оружие, направленное исключительно против России.
— Интересно, что среди фигурантов скандала нет ни одного центральноазиатского лидера. Хотя, казалось бы. И даже родственник попался лишь один, если не ошибаюсь.
— Возможно, они будут в других документах. Ведь ещё не всё обнародовано.
— Или эти люди обходятся без офшоров.
— Может быть, они использовали другие механизмы, я не берусь судить. Ну, не важно. Это совершенно не важно в данном случае. Тут значимо другое обстоятельство: те, кто в этом списке не оказался, но знают, что у них рыльце в пушку — они будут очень бояться. Я полагаю, они будут значительно более уступчивы к некоторым пассам, к некоторым инициативам сверхдержав.
— Это мы говорим о Центральной Азии?
— О Центральной Азии в том числе. Но ведь могут быть и какие-то европейские политики вполне. Тут ведь надо все-таки понимать, что если политик такими вещами занимается, то это автоматически подозрение в коррупции.
— Давайте теперь о реакции простых российских читателей. Тут сегодня одна журналистка написала, что россияне после этой истории почувствовали себя в положении жены Касьянова. Мол – мы думали про нашего самого большого начальника, что он, как строгий справедливый муж — бьёт, но любит, а он, гад, в офшорах вон что творит. Такой женский взгляд.
— Знаете, это очень хлесткая метафора, но, на мой взгляд, неверная. Дело в том, что те граждане России, которые относились негативно к Путину, продолжают относиться к нему негативно. Они только укрепились в своем негативном отношении. Те же, кто относился к нему позитивно или нейтрально, свое отношение сохранили. На них вот эти разоблачения не подействовали. Это не означает, что разоблачения вообще не имеют пропагандистской цены. Имеют, когда их сумма накапливается. Но когда это сработает, я не берусь сказать. Совершенно точно — не сейчас. Позже. Это может сработать, и даже, наверное, сработает, когда критическая масса возникнет. Но явно это произойдет позже.
— И последнее: не кажется ли вам, что этот скандал в очередной раз показал, насколько велика разница между восточными правителями и западными лидерами? Россия вообще-то посередине, «меж узбеками и Европой», но ближе к узбекам. За те вещи, которые обнаружились вокруг путинского виолончелиста, Барак Обама вылетел бы из президентского кресла вверх ногами. А у нашего вождя ни один волос на макушке не шелохнулся.
— Ваш вопрос сформулирован так, что в нем содержится сразу и ответ. Да, это разница между стилями элит. Между качеством элит. Вот есть элиты, которые воспринимают себя как зависимые от общественного мнения, от общества. И элиты, которые ставят себя над общественным мнением. А в России сложилась ситуация, которую когда-то, еще в нулевые годы, остроумно назвали «маркетинговым авторитаризмом». То есть у нас лидеры стоят над обществом, но они вынуждены ориентироваться на него, они вынуждены его учитывать, они хотят, они испытывают потребность быть популярными в глазах общества.
— Красивое выражение «маркетинговый авторитаризм». Надо запомнить.
— Да это академическая формулировка. Но она оказалась, на мой взгляд, очень точной, очень здорово описывающей российскую ситуацию.
***
© ZONAkz, 2016г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.