Алматы. 1 августа. КазТАГ – Ксения Бондал. В первом квартале 2016 года в банковском секторе была мертвая ситуация. По каким причинам это случилось – рассказал в интервью корреспонденту КазТАГ заместитель председателя правления АО «Народный банк» Аслан Талпаков.
***
— Аслан Бактыгереевич, по данным Национального банка, кредитование экономики банками второго уровня сократилось. В отчете о текущем состоянии банковского сектора на 1 июня говорится, что с начала года оно уменьшилось на Т250 млрд. С чем это связано, на Ваш взгляд?
— Мы действительно видим падение кредитного портфеля по всему сектору с начала этого года. Это случилось благодаря нескольким факторам. Прежде всего, в начале 2016 года была очень тяжелая ситуация с тенговой ликвидностью. Хотя многие банки испытывали трудности с ней еще в течение 2015 года. Так вот, из-за нехватки тенге, из-за сильной волатильности тенге стоимость нацвалюты для банков росла.
— Нацбанк дорого продавал…
— Единственным источником ликвидности был Нацбанк, предоставляющий ликвидность через свопы и РЕПО. Ставки по ним начали расти, делая стоимость фондирования для банков высокой. Соответственно, кредит для конечного заемщика, с учетом маржи банка, оказывался на неприемлемо высоком уровне. Поэтому позиция нашего банка была в том, что даже если бы у нас и была на тот момент ликвидность по высоким ставкам, мы не рекомендовали бы брать такие кредиты. Долговая нагрузка была бы очень высокой, и заемщикам не было никакого смысла кредитоваться.
— Вы сейчас рассказали о ситуации в 2015 году. А почему кредитование сжималось уже в этом?
— В первом квартале 2016 года мы наблюдали падение портфеля, которое происходило за счет плановых погашений клиентов, то есть по выданным кредитам выплаты шли, но новые займы не выдавались, и кредитный портфель упал практически у всех банков. Во втором квартале 2016 года ситуация стабилизировалась вместе с курсом тенге. В феврале Нацбанк объявил о базовой ставке и действительно по ней предоставлял ликвидность банкам. Благодаря этому к участникам рынка пришло понимание стоимости фондирования, и ставки по кредитам стали падать с тогдашних 25% для юридических лиц, а у некоторых банков были 27%.
— Тогда понятно, почему очередей за кредитами не было.
— Сейчас ситуация относительно нормальная, но мы все равно еще не вернулись к уровню 2014 года, когда ставки для юрлиц были в районе 12-14%. Еще одним негативным фактором была экономическая ситуация: снизился покупательский спрос, население стало разумнее тратить, отдавая предпочтение продуктам первой необходимости. Соответственно, предпринимательская активность очень снизилась. Многие наши крупные компании сократили свои бюджеты, а их примеру последовали и субъекты МСБ. В первом квартале этого года мы видели мертвую картину, когда сократились расходы госбюджета и по цепочке сократились расходы крупных компаний и МСБ.
— Компании не заключали контракты, потому что денег не было, или дожидались стабилизации курса?
— Я думаю, что все на рынке оптимизировали свои расходы, а капитальные вложения и инвестиции приоритезировали или отложили до лучших времен.
— Учитывая, что наш МСБ выживал в основном за счет тендеров, это губительный процесс.
— Госзаказ формирует значительную часть рынка. Я имею в виду тендеры бюджетных организаций и квазигосударственных компаний. Не могу сказать – большую или меньшую часть рынка, но значительную.
— Население сейчас переживает о том, что смысла в ставках по депозитам на уровне 14%, утвержденных Нацбанком в начале этой неделе, нет ввиду того, что тенге девальвировал на 16%. Что Вы об этом думаете?
— Наша проблема в том, что все хранят свои сбережения в долларах, а кредитоваться хотят в тенге. Что касается размера ставок, когда курс тенге стабилизировался, то 14% выглядели нормальной ставкой. Но учитывая тот факт, что тенге опять стало пошатывать, то высок риск, что снова возрастут девальвационные ожидания, и население пойдет перекладываться в доллары. И здесь работает элементарная математика. Если нацвалюта девальвирует, например, на 20%, то при 14% по депозитам вкладчики теряют доход. Если они держат депозиты в долларах даже под 2%, то все равно выиграют.
— Теперь что касается последних ограничений со стороны Нацбанка по банковским комиссиям по кредитам. Какой процент дохода банка формируется за счет них?
— Есть процентные комиссии, то есть все, что идет от кредита, и непроцентные – то, что взимается по транзакционному банкингу, казначейским и торговым операциям. В сравнении с прибылью от процентных доходов прибыль от непроцентных меньше.
— Так вот в нынешних для банков условиях сокращение с 40 до 11 комиссий может ухудшить и без того не радужную ситуацию в секторе?
— Что касается последствий для сектора, то все зависит от бизнес-модели каждого отдельно взятого банка. Если банк ориентирован на активное кредитование, то, снизив ставку по кредиту, может компенсировать увеличением размеров комиссий в рамках утвержденных 11 видов комиссий.
— То есть Нацбанк может законодательно уменьшать число комиссий, но банки при этом найдут способы восполнить недополученную прибыль?
— Не вижу возможности взимать комиссии, не вошедшие в утвержденный перечень. Даже если кто-то найдет способ обойти данную меру, выявить это будет легко. Банки проходят регулярные проверки и пространства для маневров мало.
— Спасибо за интервью.
***
© ZONAkz, 2016г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.