Дауншифтинг в переводе с английского означает переключение коробки передач на меньшую скорость. Впервые это слово прозвучало лет двадцать назад, когда богатые и успешные британцы, австралийцы, американцы стали в массовом порядке бросать свой бизнес и уезжать жить на необитаемые острова. Хотя прародителями этого явления можно считать принца Сиддхартху Гаутаму, он же Будда, оставившего престол 2500 лет назад ради монашества, римского императора Диоклетиана, променявшего императорский трон на сельское уединение, а также писателя Льва Толстого, художника Гогена и короля Великобритании Эдуарда VIII.
Уже с десяток моих знакомых подались в дауншифтеры, сбежали от городской жизни в деревню, под пальмы, в горы и просто в никуда. Причем совершенно добровольно отказались от высоких должностей и доходов ради скромной и неторопливой жизни. Что удивительно, никто из них обратно не торопится, подаяние не просит, не плачется и выглядят все, черт бы их побрал, отлично и даже хвалятся своим новым размеренным образом жизни. С наслаждением смакую солнечные инстаграмм-истории о Шри-Ланке в прошлом известного казахстанского журналиста Марии Имаевой, а ныне администратора небольшого гостевого дома. И хотя сейчас на ней вместо делового костюма сланцы с простеньким сарафаном, выглядит она моложе и ярче прежнего.
— До размышлений о постоянном дауншифтинге я еще не дошла, но вот к категории "уставшей" и "рано постаревшей" могла себя отнести, — начала свою историю побега от городской суеты Мария, — Что начало пугать? Потеря инстинкта получения наслаждения, когда мечтаешь о чем-то, потом добиваешься этого и испытываешь кайф. Атрофированы были даже банальные женские рецепторы удовольствия от покупок и шоппинга. Я не могла назвать свое любимое блюдо, хотя оно было это блюдо, точно помню, но я его забыла, перестала и от еды испытывать удовольствие, стала жесткой, циничной, острой на язык. Такое было дурацкое состояние, когда все вокруг завидуют и думают "больная, у нее же все супер, что ей еще надо", а тебе себя так жалко, потому что не можешь расслабиться даже во время отпуска. Какое-то постоянное чувство вины за то, что ты лежишь, а надо работу работать. Если закрыть глаза и представить тогда мою черепную коробку, то она была квадратной, большой, пульсирующей и трещащей по швам.
— Я тоже не могу вспомнить любимое блюдо, но плюнуть на все и уехать не решаюсь, как у тебя получилось?
— А я не решалась, просто поехала и все. И никого, ничего не бросала. Ребенок со мной, родители со старшими сестрами и внуками, квартира под присмотром. В общем, все при своем, спасибо, что есть интернет, теперь даже семейные праздники справляем вместе, хотя и в режиме он-лайн. Каждый наш день начинается с переклички в семейном чате, и не дай Бог, кто-то не напишет: "Доброе утро!", сразу паника. По-моему, мы стали еще ближе из-за нашего с дочкой отъезда. Многие по большей части боятся потерять связь с родными. Не бойтесь, не потеряете! И общение на родном языке не уйдет. У меня здесь есть пара русских подруг, а главный мой русский собеседник — моя дочка. С ней за день так накувыркаешься и наговоришься, что к вечеру просто хочется помолчать по-русски, по-английски, по-сингальски — по-мол-чать… Но тут раздается: "Мам, а почему ночью темно?" "А как будет на английском рыба? А как лягушка? А как….? " И я ей отвечаю "На английском «спать — слип". За два месяца моя трехлетняя непоседа уже может сказать на английском, чего она хочет и понять, что от нее хотят, скоро будет личным переводчиком, потому как мой мозг иногда дает сбой. Сижу и не знаю, как счёт попросить у официанта, а иногда думаю на английском и с домашними хочется поговорить на нем же… Еще я по чуть-чуть начала учить сингальский. Выхватываю из диалога по слову и могу понять о чем речь… Есть у меня даже пара любимых на слух словечек: аниваре — точно, конечно, серьёзно и пИсу — сумасшедший (ая). Это слово я вообще легко запомнила! Не факт, что скоро я буду тараторить на нем, но понимать — вполне может быть.
— А почему ты выбрала именно эту страну, есть же масса вариантов?
— Пять лет назад влюбилась в нее с первого взгляда и навсегда, надеюсь. Сначала двух недель с ней мне показалось мало, затем месяц в её жарких объятиях пролетел как один день, и даже трех месяцев в её обществе мне оказалось недостаточно. И я поняла надо ехать надолго. Я специально не говорю навсегда, потому что не знаю, как оно будет, и никто не знает. Одно скажу: жить здесь и отдыхать, две большие разницы. Когда ты приезжаешь сюда не как турист, то всё по-другому, замечаешь то, что раньше не видел: мусор и канализацию в соседнем доме, например, и терпкие запахи карри у тебя уже не вызывают аппетит, а глушат его. Но я люблю эту страну за мятный океан и за черепах в нём, жадно глотающих влажный воздух, люблю прозрачных крабиков, которых гоняет моя дочь по всему пляжу, люблю песок, который она превращает в тортики и башни, сочный манго с кислинкой и даже солоноватым вкусом, который скользит между пальцев и мягко ложится на язык. Люблю вместо привычного стакана воды сладкое кокосовое молоко, прямо из скорлупы, без трубочки, люблю ярко-зеленые рисовые поля будто скачанная картинка с интернета. Люблю смотреть как солнце ныряет в воду и каждый новый закат здесь не похож на вчерашний. Здесь вообще нет рутины, здесь каждый день что-то новое происходит с тобой, потому что страна новая.
— На что вы живете?
— Я работаю, моя задача встретить-приветить туристов в небольшом семейном гостевом доме. Приходится каждому открывать двери не только в гест-хаус, но и в свою душу. Хочется каждому гостю стать другом, пусть всего на пять дней, чтобы через меня он почувствовал любовь этой страны, не ждал подставы, понял, как здесь надо выключать разум и сердце.
— И чего ты ждешь дальше?
— Я ничего не жду от этой страны, не прошу ничего взамен своей любви. Надеюсь просто, что она примет меня и моего ребенка такими, какие мы есть. Если будет выгонять, мы вернемся в Казахстан. Там нас всегда ждут. И это самое важное, когда уезжаешь в другую страну: знать, что тебе есть куда и к кому вернуться…
— И все-таки был ли какой-то пинок, это же не просто известному журналисту убирать номера, проводить экскурсии, кормить гостей, возиться с ними? Был ведь какой-то пинок?
— Что-то должно произойти в жизни человека, чтобы переключить его сознание и выгнать из собственной комнаты. Хорошее или плохое. Меня полностью перекроила потеря мужа. После его гибели я начала жить сегодня, сейчас. Это горе меня и выпнуло из Алматы. Мне стало невыносимо больно существовать там, где я потеряла его и себя. Оторвавшись от той земли, я встала на новую, пусть не прочно я еще стою, и шатает меня порой на ветру, но стою же. Так что лучше не ждать такого пинка…
— Тебя можно назвать дауншифтером, как ты к этому явлению относишься?
— Раньше я думала, что за слово такое ругательное, пришлось спрашивать у умного интернета, новые словечки мне чужды… Мой переезд сюда, моя гармония с собой и единение со страной, которая мне близка по духу, мой дышащий нос и не кашляющий ребенок, наши фруктовые полдники и долгие разговоры с туристами, игры с черепахами в океане — всё это невозможно уместить в одно сухое, модное слово. Вообще, люди которые решаются на такие перемены в значение подобных слов не вдаются, а те, кто всем таким интересуется, так и остаются дома читать про дауншифтинг и прочие интересности, в зале, на диване, с чашкой чая из пакетика… А завтра им на работу, по той же улице, на том же автобусе, за тем же компьютером ловить взгляд обозленного с утра коллеги, беситься и сплевывать свой гнев и ждать… когда же что-то изменится в твоей жизни? Когда она заиграет всеми цветами и запахнет карри?
***
Кстати, совсем не обязательно за гармонией с собой ехать за тысячи километров в новую страну, в двадцати километрах от аула Аккайнар Восточно-Казахстанской области тоже нашла настоящую отшельницу. Вера Климова в прошлом партработник, но уже много лет она занимается пчеловодством, в последнее время освоила и бизнес-эко-туризм. Сейчас на ее уютную заимку едут туристы со всего мира, поработать в глуши, отведать горного меда и пчелопродуктов, поспать для успокоения на ульях, да просто подышать свежим Алтайским воздухом.
— Я не вписалась в жизнь после перестройки и решила от нее уйти, — пояснила Вера Павловна, — Со мной живет мое семейство, это дочь, сын, зять, есть скотники. У нас около ста пчело-семей, а мы у них на подтанцовках. Сейчас здесь еще и развернулся целый музей под открытым небом, его финансирует Евпропейская комиссия. Кто бы мог подумать, что к нам на далекую Алтайскую заимку будут съезжаться художники со всего мира. Они помогают по хозяйству, рисуют, мастерят скульптуры, которые тут же и устанавливают, а еще способствуют духовному росту нашей пасеки, тут появилась новая энергетика. Так что теперь тут не скучно, к моему удаленному образу жизни стали присоединяться другие люди, они устали от быстрого ритма, а здесь время замедлилось, даже часов у нас нет, живем по солнцу и луне и чувствуем себя здоровыми и счастливыми. Я уже больше 20 лет не пила никаких лекарств.
Каждый из нас периодически жалуется на судьбу, усталость, рутину, но сбежать от этого решаются единицы. Эти истории будут поучительными скорее для тех, кто готов «замедлить ход». Те, кого динамичный ритм больших городов устраивает, пробегут мимо. Каждому ведь свое. Одни находят счастье в карьерном росте и зарабатывании денег, другим важнее жить и трудиться в тишине. Но думаю временная перезагрузка не помешает никому из нас.
%СЛАЙДШОУ%29%
***
© ZONAkz, 2016г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.