Казахстанские реалии: журналистика и остракизм

Когда-то остракизм прижился в древних Афинах как одна из форм демократии: стоило только шести тысячам афинян высказать свое недоверие гражданину, угрожавшему демократии, как его изгоняли на 10 лет. В Казахстане не голосуют посредством глиняных черепков, и формат демократии определяет не народ, а власть. Но принципы остракизма действуют в отношении многих истинных проявлений демократии, в том числе и независимой прессы

Сегодня в меня ударила молния. Прямым попаданием. И я поняла, что журналистика изжила себя. Журналистика в самом искреннем, традиционном смысле этого слова.

«Ремесло?», «Искусство?», «Виртуозное владение словом и смыслом?» — еще совсем недавно (1984-1989 г.г.), на спецкурсах журфака КазГУ мы задавались вопросом, что такое журналистика и, молодые, амбициозные, строили грандиозные планы на будущее. Потом стремились, кто остался в профессии, доказать, что это и первое, и второе, и третье. Мечтали о справедливости, грезили о карьере и строили ее. Сейчас понятно: это были замки из песка.

Редактор одного весьма продвинутого делового издания внушал нам, своим подчиненным, среди которых время от времени возникало неудовольствие условиями работы и материальным вознаграждением, что у каждого из нас, находящихся в команде, идет капитализация имени, и совсем скоро имя начнет работать на нас. Мы мало верили в это, но законы, написанные по западным образцам, осваивали.

Будущее оказалось куда короче, чем мы предполагали. Уже скоро общественное мнение стали интересовать не работы профессиональных журналистов, умеющих и способных писать хотя бы на деловые темы по совести (политика, как всегда, не в счет), а словоизлияния блогеров. Взявшись из ниоткуда и ведущие в никуда, представители новой интеллектуальной (хотя не всегда так) прослойки начали заметно вытеснять профессионалов пера и микрофона из медийного пространства. Хотя бы одна нетривиальная мысль, если она вообще бывает в наличии, несмышленного блогера стала почти признаваемым замещением труда профессионального журналиста. Впрочем, речь сейчас не об этом.

казахстан журналистика

Кардинально изменился микроклимат в журналистской среде, и это главное. В то время как в стране наряду с государственными СМИ появились и независимые, частные (пожалуйста, не путайте с оппозиционными, коих вообще уже не осталось) СМИ, продолжили уже сто лет как опробованные методы поддержки первых: дотации, госзаказ, прямое указание государственным и крупным компаниям «размещаться именно по списку, в строго определенных СМИ». Разделенные по ту сторону баррикад и по эту, журналисты не смогли сохранить главную ценность – солидарность.

И потому даже суд, который ведется сегодня над председателем Союза журналистов Сейтказы Матаевым, членами которого, конечно, являются и журналисты госСМИ, стал той самой лакмусовой бумагой, когда проявляется следование общественным ценностям или предательство.

Если в данную секунду вы заподозрили меня в личной симпатии к Матаеву, могу с легкостью опровергнуть эти домыслы. Уж чего-чего, но идолопоклонства с моей стороны нет. Говоря коротко, госзаказы в моей компании он ни разу не размещал, в предоставлении офиса на территории пресс-клуба отказал, интервью не давал. В общем, никаких деловых связей с Сейтказы Матаевым и его компаниями не было, хотя в члены Союза журналистов я была принята еще в 2005 году, чем особо горжусь.

И вот теперь, после эксбиционистских признаний, я могу ответственно заявить: журналисты страны, где судят председателя Союза журналистов за экономические преступления, не сделали ровным счетом ничего не только для того, чтобы суд оказался справедливым и непредвзятым, но и для того, чтобы обезопасить себя в будущем. Ничего особенного не требовалось – только солидарность.

Вообразить, даже на секунду, что на митинг или флешмоб – как хотите – выйдут журналисты госСМИ, было невозможно (так и случилось). Люди дорожат своим положением, местом, должностью или просто ролью рядового сотрудника. Их СМИ получают громадную подпитку из бюджета, которая, впрочем, распределяется строго по иерархии – начальникам вершки, подчиненным – корешки в виде невысоких, в общем-то, зарплат. Но и этому журналисты, а, вернее, обслуживающий персонал власть и денег имущих, рады. Иные из-за мук совести ночами не спят, но вопрос выживания никто не отменял.

А если представить себе хотя бы однодневную общенациональную забастовку журналистов, как малость, во имя справедливого суда? Абсурд. Назавтра все будут уволены и получат свой вечный волчий билет. И ведь учредители глазом не моргнут, потому что на место «скомпрометировавших себя индивидов» придут другие…

Вообще я не собиралась писать о Матаеве. Хотела поговорить о судьбах журналистики вообще. Кому-то покажется, что это узкий профессиональный разговор. Ничего подобного!

В Казахстане чрезвычайно неблагоприятная почва для создания независимой журналистики. И не только по политическим причинам. Нет финансовых условий. Формировать финансовую подушку благодаря своему таланту, посещаемости, тиражам, вдохновению, бесконечному оптимизму — просто невозможно. Все денежные потоки из бюджета четко расписаны давным-давно и на годы вперед. Точно также только нужные СМИ получают финансирование от многочисленных национальных компаний (госзакупки существуют, но техспецификации прописываются таким образом, что ни одна независимая мышь не проскочит). Я уже не говорю о том, насколько цельно в Казахстане выстроена система откатов, когда 10, а то и 15% отстегиваются тому, кто организует закупки для бенефициара.

Становится другой и реальность. Есть ли смысл вкладываться в дорогостоящее печатное производство, когда нет постоянных читателей (институт подписки – на грани забвения, существует преимущественно в отношении центральных СМИ, подписываться на которые обязывают всех бюджетников без разбора), а каналы продаж не приносят ожидаемой прибыли (возвраты даже самых популярных изданий зашкаливают)? Говорить за электронные СМИ, которые и без того подвергаются острой критике за свою незрелость, не буду.

40 лет назад я, начиная с младших классов, просто изнывала в своей любви к печатному слову, читая подряд все газеты и журналы и рассылая свои заметки, которые, к тому же, публиковались. Каждый день, вынимая из почтового ящика прессу, я с упоением искала свое имя, и когда находила, была безмерно счастлива. Я была одна из одержимых покупательниц свежих газет и в нашем студенческом киоске. С тех пор много воды утекло.

Свою газету, которая имела солидный тираж и пользовалась любовью у читателей (могу сказать без лишней скромности), закрыла в прошлом году. Постоянно балансировать на грани выживания невыносимо. Быть ремесленником в этой сфере можно. Вести бизнес – нет.

Но самое главное, что сейчас у общества другие запросы. Надо идти дальше, и это будет что-то иное, инновационное, прогрессивное, соответствующее духу времени. Меня это вдохновляет и будоражит. Боюсь признаться сама себе, но появилось ощущение, что журналистика уже почти в прошлом…

***

© ZONAkz, 2016г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.