Войну между США и Россией не хотят нигде. Потому что речь идет даже не о «неприемлемом ущербе», а как минимум о ведении следующей войны в истории человечества дубинами. Однако пока ядерный пепел выступает потенциальной угрозой, задействованный конфликтный потенциал между Вашингтоном и Москвой постоянно нарастает. В эпоху двухполярного мира для согласования интересов и достижения компромиссов существовали ООН, ОБСЕ и другие институты. В однополярном мире с гипердержавой США весь этот функционал перестал действовать. Потом появились новые центры силы в лице Китая и Ирана, возродила часть мощи Россия, но действенных инструментов для предотвращения военного столкновения не появилось. Уровень взаимного недоверия при этом продолжает стремительно увеличиваться.
Можно долго разбираться насчет того, планировали ли в американском (шире – западном) истеблишменте развал России после победы США над СССР в Холодной войне. Но если убрать из поля зрения конспирологию, то время людей вроде Андрея Козырева – будучи министром иностранных дел РФ, на встрече с президентом Джорджем Бушем-старшим заявил, что у России своих национальных интересов нет – в какой-то момент закончилось. После того, как Москва стала осознавать собственный интерес (пусть частично и точечно), вдруг оказалось, что он постоянно в конфликте с чьим-либо другим. Как правило, больше всего проблем с американцами, потому что они везде – фактор глобального присутствия.
С долей условности и схематичности, для сегодняшнего дня часто можно найти аналогии в прошлом. Современные США и Россия чем-то перекликаются с Древним Римом и Парфянским царством в I-II-ом вв. нашей эры. Рим (как бы США) в разы превосходил по совокупной мощи Парфию (Россия), но при этом две державы столетиями оставались геополитическими спарринг-партнерами. Для сокрушения Парфянского царства Древнему Риму требовалась стратегическая кампания в 2-3 года. Однако император не мог на столь длительное время отлучаться из Вечного города (сенат, интриги, властные хлопоты). А если такие колоссальные ресурсы передать в руки одного полководца, то он моментально становится самой сильной фигурой в империи и, следовательно, потенциальным узурпатором власти. В результате две державы хоть периодически и вели изнурительные войны, но вместе присутствовали на мировой арене.
В конфликте нынешних Вашингтона и Москвы главным сдерживающим фактором от полномасштабного столкновения выступает ядерное оружие. Баланс страха (Кремль не может победить в атомной войне с США, однако в состоянии сделать так, что погибнут все) требует площадок и механизмов, которые способны выступить в качестве предохранителя от большой войны на уничтожение. ООН давно превратилась в посмешище, «эффективность» работы ОБСЕ можно наглядно видеть на примере конфликта в Донбассе. Между тем, в той же Сирии враждебно настроенные силы оказались в таком плотном контакте, где даже «эксцесс исполнителя» (то есть когда командир на месте может применить оружие по тому, кого в конкретной ситуации посчитает врагом) способен привести к цепной реакции с непредсказуемыми последствиями.
Кризис инструментария для разрешения противоречий и достижения компромиссов (здесь тоже кто-то выигрывает больше и оказывается сверху, но результату хотя бы предшествует организованный торг и другие процедуры) накладывается на кризис доверия. Все вместе создает вдвойне гремучую смесь. Акторы геополитических процессов не в состоянии договориться о правилах игры и попутно не доверяют друг другу, тогда как преследуемые ими интересы противоположны.
Наблюдатели точкой невозврата в отношениях России и США обычно называют три момента. Первый – это независимость Косово. Тогда Вашингтон грубо продемонстрировал, что мнение России, а тем более Сербии ему не интересно. Вторая веха – это смерть Муаммара Каддафи в 2011 году. Тогда стало понятно, что с западной верхушкой невозможно договариваться даже о своем физическом существовании. Третья точка – это Крым. Здесь Москва все сделала по западным лекалам: референдум – независимость – просьба о вхождении – прием в состав. Однако из Вашингтона и Брюсселя жестко сказали: не считается. И вот тут в Кремле лишний раз осознали: даже когда все делаешь по-западному, но в противоход его интересам – никакого признания не происходит.
О ментальной разнице в восприятии ситуации довольно четко высказался Александр Вершбоу, в прошлом посол США в РФ. Для Москвы политический переворот на Украине – это агрессия США против Русского мира, тогда как для Вашингтона ситуация в Донбассе – это агрессия России против Украины. Две стороны не признают каких-либо «красных линий» в отношении друг друга. Отсюда российское военное участие в Сирии и американские крылатые ракеты по сирийской авиабазе правительственных войск тоже отсюда же. Ситуация с американской ПРО находится в этом же пакете.
Если допинговые скандалы, экономические санкции, шпионские разоблачения и хакерские атаки – это хоть и неприятные, но несмертельные вещи, то угроза прямого военного столкновения совсем из другой – высшей – категории рисков. Первая мировая война, например, началась достаточно спонтанно. Генштаб Австро-Венгрии планировал военную кампанию против Сербии, а в результате боевые действия прокатились и в Африке, и в Азии, и на Ближнем Востоке, в Тихом и Атлантическом океанах, ну а уж в Европе само собой. В общем, помимо собственных планов необходимо учитывать и то, что на такой случай планируют другие.
Белый дом и Кремль выясняют отношения друг с другом не в одиночестве. Та же Украина сильно беспокоит Европейский союз, а в нем Германию – как главный локомотив. Мощно заявляют о себе Иран, Турция, Израиль, курды, арабские монархии. Китай – это вообще отдельная песня. Но если при российско-китайских или российско-иранских противоречиях сор из избы не выносится и определенный уровень взаимного доверия однозначно присутствует, то по линии США – РФ с доверием просто крах. Инструментов для полноценных контактов россиян и американцев тоже нет, хотя по степени накала противостояния нынешний уровень в Холодную войну перекрывал лишь Карибский кризис 1962 .
Даже война в Корее, венгерские события 1956 года и чехословацкие 1968-го не пододвигали так сильно на край ядерной войны между Москвой и Вашингтоном. В XXI веке мир сильно поменялся – здесь и глобализация и порожденные ею сетевые структуры вроде террористических организаций. Спокойнее на планете отнюдь не стало, старых действенных инструментов для перевода неспокойности в более безопасный формат уже нет, а новых еще не создано. В результате может произойти буквально все.
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.