Постоянство памяти

Мне довелось однажды побывать в Каталонии…

Мне довелось однажды побывать в Каталонии, правда, я об этом не догадывался, поскольку считал, что нахожусь в Испании. Барселону видел мало, чуть полистал её из окна автомобиля, раскланялся с архитектурными кунштюками Гауди и уехал в чудной городок по имени Эмпуриабрава.

референдум в испании

Это была уже Жирона, но всё в той же Каталонии — и что? Всякая страна имеет провинции с исторически сложившимися названиями. Эка невидаль. Допустим, приехал человек в Дюссельдорф, и нет ему дела, что это столица земли Северный Рейн-Вестфалия. Ему, допустим, гораздо важнее, что это город Генриха Гейне. А Бонн, к примеру, город Бетховена, где, кстати, и написана знаменитая «Лунная соната». И всё это – Германия. А Марсель, как выяснилось, город и коммуна Прованс-Альпы-Лазурный Берег. Но это Франция. А Бавария вообще – Свободное государство, где живут франконцы, швабы и баварцы, но приезжему человеку важнее, что Мюнхен – столица BMW и какого-то страшно почитаемого футбольного клуба – я не болельщик, извините. Но и Мюнхен – тоже Германия. А есть же ещё Кардифф, столица Уэльса, где живут валлийцы, я там тоже был однажды. Но это Великобритания. Где есть Северная Ирландия, раздираемая на части сотни лет, но недавно замирённая. Как бы.

Кстати, а где Югославия? Ах, боже мой, её нет? А вместо неё чуть ли не с полдюжины независимых стран? Ну, дай-то Бг.

Вернёмся в Эмпуриабрава. Чудной городок. Там улиц нет, одни каналы. Помните, у детского Пушкина? – «Изоб нет, одни палаты». Те ещё палаты. В одном из этих «палаццо» я жил какое-то время. У них там возле каждого особнячка швартуются личные яхты. Не «катера», это западло, как «Запорожец» когда-то. Яхты! И городок этот называют, «Новая Венеция», что противно Господу, но так называют. Был, правда, один проспект имени Короля Хуана Карлоса Второго, но я его из вредности называл улицей Иван Карлыча, она тянулась до пляжа и была нашпигована кафешкамии, где можно было получить паэлью, в которой я сразу распознал наш родимый пловешник. Привет от арабов-завоевателей! В общем, обычное курортное житьё-бытьё.

Но одна сценка запомнилась. С хозяином нашего «палаццо», московским телевизионным мэтром пожилых лет, гуляли мы однажды вдоль залива по огибающей его пешеходной дорожке. По ней фривольно и расслабленно шествовала шеренга европейских обывателей средних лет, состоящая из умеренно животастых мужчин и стайки прелестно увядающих дам бальзаковского возраста. Вдруг им навстречу вырулил скоростной велосипедист и, не остановившись и не прижавшись к обочине, дерзко протаранил шеренгу ровно посредине. Кто-то из пешеходных мужиков успел пнуть заднее колесо наглеца, велик рухнул, однако наездник тут же резво вскочил на ноги и направился к обидчикам. Тут началась война народов. Они все ругались на своих сугубо европейских наречиях, но у меня было стойкое ощущение, что в воздухе завис густой и беспросветный русский мат. Наблюдая это происшествие, я смекнул, что Европейский Союз дождётся своих испытаний.

Судя по всему, я угадал.

Кто только не завоёвывал Каталонию за время, отстающее от нас на тысячи лет! Начиная с иберийцев, заселивших этот берег чёрт знает когда. С древних греков, которые поставили там свой Эмпурион — развалины его и по сей день покоятся рядом с тем многоканальным городком, где некогда гулял и я. На этой земле разразилась Первая Пуническая война. Римляне наваляли Карфагену и основали Ближнюю Испанию, где и возникла Барселона, только называлась иначе. Лет через 600 готы и аланы наваляли римлянам, прогнали их и устроили в Барселоне свою столицу. Некоторые историки убеждены, что Каталония и есть изменённое «Готалания». Больше двух столетий кряду её с переменным успехом терзали мавры, наконец, на исходе 10 века, страна объявила себя самостоятельной, но, спустя ещё пару веков, вынуждена была воспользоваться «крышей» Арагонского королевства. Однако в начале уже 18 века Филипп V, основатель испанской династии Бурбонов, эту корону смахнул на землю и включил Барселону в состав Испанского королевства.

Нормальный список бандитских зверств, грабежей и крови, то есть обычная человеческая история.

Первые попытки Каталонии обрести полноценный суверенитет относятся ко второй половине 19 века, а продолжаются они по сей день, на наших глазах.

В чём тут дело?

Каталонию не назовешь приблудной сироткой, из милости живущей у богатой тёти. Семь с половиной миллионов населения. Огромный морской порт, куда одновременно могут войти 1700 судов. 250 тысяч гостиничных мест, которые ежегодно занимают 16 миллионов туристов. Знаменитое на весь мир вино. Текстиль. Пластик. Фармакология. И вообще – 19 процентов ВВП страны. Показатель, опережающий даже вклад Мадрида. Каталонцы считают себя ущемлёнными, они вносят в общий бюджетный котёл страны больше, а получают субсидий несопоставимо меньше. Ну, допустим, если всё это так, повод для раздражения у них есть. Но довольно ли его для решения о полном разрыве? Нельзя ли просто договориться с Мадридом?

Ищем дальше.

Государственно-правовой статус Каталонии закреплен в Конституции 1978 года.

Нельзя сказать, что Испания «выстрадала» свою свободу, она, скорее, получила её в силу биологических причин, дождавшись смерти Франко, который почти сорок лет держал над нею своё «безоблачное небо». Теперь это парламентская монархия, признающая весь корпус либеральных ценностей и демократических свобод. Конституция страны … «основана на нерушимом единстве испанской Нации, общем и неделимом Отечестве всех испанцев; она признает и гарантирует право на автономию для национальностей и регионов, ее составляющих, и солидарность между ними» — гласит её вторая статья. Это явный признак унитарного государства. Однако весьма сложная схема административно-территориального устройства испытывает неделимость страны «на излом»: Испания состоит из 17 Автономных сообществ, они содержат 50 провинций, которые делятся на округа и муниципалитеты. При этом Страна Басков, Каталония, Галисия и Андалусия обладают статусом расширенных Автономий, то есть располагают известными властными привилегиями, хотя и не безграничными. 145 статья Конституции гласит, что федерация этих земель строжайше запрещена. А в статье 149, п.32 ясно указано, что проведение референдумов и прочих форм опроса населения является исключительной прерогативой центра. На мой взгляд, подобное стечение обстоятельств, отягощённое многовековым неврозом суверенизации и пьянящим ощущением своей самодостаточности, предполагает неотвратимое искушение «брекситом».

Однако явных причин, поясняющих неистовое желание Каталонии «рвануть за флажки», всё же не видно. Напрочь отсутствуют признаки какой-либо дискриминации. Три официальных языка: испанский, каталанский (так!) и провансальский, причём все они родственные, романские, понятные без перевода. Вклад страны в мировую культуру очевиден, достаточно назвать имена Сальвадора Дали и Антони Гауди. Каталония имеет своё правительство – Женералитат, оно состоит из Парламента и Исполнительного совета. Парламент раз в 4 года избирает Президента, сейчас эту должность занимает 54летний Карлес Пучдемон, журналист по профессии с лицом интеллектуала 96 пробы.

Никаких причин для комплекса неполноценности нет – кроме надуманных.

Чего ж вам более?

Молчит Каталония. Не даёт ответа.

Евроньюс показал в реальном времени сценки голосования на избирательных участках в Барселоне. Я с недоумением и раздражением смотрел на лихорадочную весёлость, с которой ситизены опускали в урны свои записочки в счастливое будущее. С гиканьем, свистом и подтанцовками. Как дети на празднике непослушания.

Бывает, что люди вдруг обольщаются неким блистательным вздором, который не имеет ничего общего со здравым смыслом. Им кажется, что достаточно произвести некое ритуальное действо — перекрасить волосы, вставить новые зубы, набить татуировку, продеть в пупок кольцо, сделать ремонт, купить новую мебель, переименовать улицы, города, страны, перекрасить флаги, придумать новое летоисчисление, переделать алфавит, переписать историю – и всё изменится, и станет всё мило, прелестно и замечательно. И будет страна, где изоб нет, одни палаты. И дети там учатся в школе, и сыты всегда старики.

Но грянет с небес упреждающий глас, вопрошающий: «Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное»? Да кто же его услышит.

Всё опять повторится сначала.

Уже время устало от этих повторов, оно плавится, как на знаменитой картине великого каталонца Дали «Постоянство памяти»…

***

© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.