«Можно ли осуждать людей, которые поверили в идеалы октября 1917-го из 2017 года?» – задался естественным вопросом историк Саттар Мажитов. Его доклад на круглом столе (прошел на площадке Казахстанско-немецкого университета при поддержке Фонда Розы Люксембург) назывался «Октябрь 1917 года: мимикрия вековой интерпретации». И мимикрии, и интерпретаций за 100 лет получилось много.
«Революции – локомотивы истории», в свое время написал Карл Маркс. Участники научной дискуссии пытались разобраться, какой след «паровоз», взявший старт 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917-го года в Петрограде, оставил в степях Казахстана. Здесь тоже апеллировали к Гегелю с сего «тезис – антитезис – синтез», что стало модно в свете векового юбилея Великой Октябрьской социалистической революции.
Саттар Мажитов рассказал историю создания и печати пятитомника «История Казахстана с древнейших времен до наших дней». Первые три тома вышли в свет еще до 1997 года, а вот 4-ый, посвященный советскому Казахстану, «завис». В 2002 году скончался историк Манаш Козыбаев, под чьей редакцией выходило издание. В общем, через десять лет после 3-го тома «вспомнили» про 4-ый и 5-ый. В силу сложившихся обстоятельств работу над историей советского периода в Казахстане пришлось возглавить доктору исторических наук Мажитову.
«Очень сложно было определиться с концепцией и структурой книги (тома)», – подчеркнул г-н Мажитов. В первую очередь из-за того, что в ученой среде нет единства по периоду октябрь 1917-го – декабрь 1991 года. «Очень трудно было пройти по лезвию ножа», – признался Саттар Мажитов. Помогло то, что «для академических ученых общественное мнение не столь важно, как для остальных». В итоге (по Гегелю) сначала тезис «Октябрьская революция и советская власть – это хорошо», потом антитезис «Октябрьский переворот и «совок» – это плохо, а дальше синтез – попытка объективной оценки крайне сложного и противоречивого исторического периода. В целом же г-н Мажитов заметил: «Своего рода феномен постсоветского пространства: агрессивное отношение к своей недавней истории».
Политолог Юрий Булуктаев заметил, что его статью в 4-ый том забраковали с формулировкой «Вы слишком восторженно относитесь к революции».
«Историю искажать не надо, ее надо знать», – акцентировал Булат Султанов, директор исследовательского Института международного и регионального сотрудничества (при КНУ). «Ни царская администрация, ни сменившее ее временное правительство, не смогли решить накопившиеся проблемы, – подчеркнул историк. – Элита не смогла удовлетворить запроса общества на обновление». В результате власть взяли большевики под лозунгами «утопической идеи построения абсолютно справедливого общества».
«Советский период – тяжелейший удар по казахскому народу, – констатирует г-н Султанов. – Но без революции современный Казахстан был бы как современный Афганистан, только мирный». Доктор исторических наук рассматривает «феномен революции как инструмент смены власти, не устраивающей большинство населения».
В постСССР Булат Султанов отмечает «растущую пропасть между бедными и богатыми». В Казахстане среднедушевые доходы 80741 тенге, при этом квадратный метр нового жилья эконом-класса продается по $744. Средняя пенсия в республике составляет 55117 тенге или $164. «Мы между Конго и Бангладеш по продолжительности жизни, и далеко отстаем от Гондураса и Панамы», – указал он. Доклад директора ИМиРС назывался «Казахстан и Октябрьская революция: история и современность», поэтому такую черту сегодняшнего дня, как боевики из Казахстана в Сирии, г-н Султанов тоже осветил. Подобные факты нельзя назвать показателями здоровья современного общества. «Только в черных красках я рисовать прошлое не могу», – подвел он итог.
«Первая половина XX века действительно построена на крови. Вторая половина прошла более цивилизованно», – подчеркнула профессор КазНУ Лайла Ахметова. Доклад историка назывался «Казахстан в годы Великой Отечественной войны (1941 – 1945 гг.)» Из статистических цифр г-жа Ахметова наиболее точной считает ту, которая дает население Казахской ССР на 1 января 1941 года в 6200000 (округленно) жителей. При этом 178 тысяч призывников из Казахстана служили в Красной Армии на 22 июня 1941 года и еще 1,2 млн были мобилизованы в ходе ВОВ (это те, кто участвовал с оружием в руках, 750 тысяч мобилизованных в промышленность в данную цифру не входят). Республика в военный период давала 35% общесоюзной добычи меди и 83% свинца.
«Наши бойцы оказались на уровне вызовов того времени», – сделала вывод Лайла Ахметова на основе анализа советских и немецких документов, воспоминаний полководцев и рядовых ветеранов с обеих сторон линии фронта. На стороне Гитлера воевало около 180 тысяч «восточных добровольцев», но выяснить долю собственно этнических казахов среди них пока не удается. Дело в том, что в «восточных» входят и татары, и представители среднеазиатских народов (узбеки, киргизы, туркмены, таджики), которых всех вместе именовали «туркестанцы». «Не надо лгать себе. Нужно признавать и плюсы, и минусы», – предложила генеральный подход исследователь.
«Однозначно оценить влияние Октября на историю казахов невозможно», – считает Ануар Галиев, профессор Казахского университета мировых языков и международных отношений. Поскольку его доклад назывался «Казахская советская государственность: конструкт или возрождение традиций?», историк коснулся теории конструктивизма в национализме. «Советская власть конструктивизмом занималась очень активно. Все 15 советских республик так сделаны», – акцентировал он. Поэтому Республика Казахстан – это продолжение Казахской ССР (а та из Казахской АССР).
В силу того, что Октябрьская революция породила Советский Союз и все исторические процессы в период его существования происходили в едином формате, а сегодня оценки звучат из новых независимых государств, объективно встает вопрос приватизации общего исторического прошлого. Саттар Мажитов в качестве единственного мирового примера интеграции историков смог привести общий израильско-палестинский учебник истории. Во всех остальных случаях даже на уровне академической науки у всех своя трактовка исторических фактов и событий. В общем, как приватизация «общенародной» (государственной) бывшей советской собственности прошла несправедливо и население итоги приватизации не признает, так и справедливой приватизации общей истории к удовлетворению всех участников тоже не получается.
Доктор исторических наук Георгий Кан к триаде Гегеля «тезис – антитезис – синтез» привязал категорию меры. В трехтомнике Исаака Израилевича Минца «История Великого октября», за которую тот получил Героя социалистического труда и Ленинскую премию, все в белом свете. А с Перестройки и дальше – все в черном. Нужен взвешенный подход. «XX век – банкротство утопий социальных, а XXI веку стоит приготовиться к банкротству утопий технологических», – прогнозирует г-н Кан.
«История – наука объективная, но историки – люди субъективные», – обрисовал фундаментальный парадокс Булат Султанов. Г-н Мажитов в качестве примера сложности четкой «прописки» того или иного процесса к определенной стране привел ситуацию создания Казахского ханства. Султаны Жанибек и Керей увели часть кочевых узбеков от Абулхаир-хана в Могулистан и основали там новое государство. Но сейчас территория бывшего Могулистана разделена между несколькими государствами.
Мадина Нургалиева, руководитель представительства КИСИ в Алматы, ознакомила участников круглого стола с результатами исследования «1917 – 2017: революция и эволюционный путь развития Казахстана». Работа составлена на основе опроса 40 экспертов (политологи, историки, общественные деятели), но в разрез анализа включили 34 бланка-интервью (убрали тех, кто не дал ответов на открытые вопросы). «Тема революции находится за рамками научного анализа. Концепт революции попал в разряд политико-идеологических мифологем», – констатировала г-жа Нургалиева.
Мнения экспертов разделились между «исторический шанс» и «историческое поражение». Доминантная оценка: «Революция дала толчок социальному и политическому развитию Казахстана». 64% участников опроса признают, что Казахстан является преемником Казахской ССР. На одной чаше весов поголовная грамотность и получение гражданских прав, на другой – коллективизация, голод, репрессии. Что касается сегодняшнего дня, то 20% экспертов считают революцию возможной. Однако доминирует среди респондентов оригинальная позиция: «Ситуация не революционная, но тупиковая».
***
© ZONAkz, 2017г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.