Ну вот, теперь, после презентации нового бюджета 2019 года, все расставлено по своим местам. Ничего не меняющая отставка правительства, с полной рекомбинацией одних и тех же деятелей, была необходима для этого чрезвычайного действия – решительной перекомпоновки совсем недавно утвержденного бюджета, в самом начале бюджетного года. Сама же эта перекомпоновка несет в себе еще более важный переломный момент – повторный уже перевод Национального фонда из накопительного в расходный режим.
Почему повторный и насколько момент переломный – скажем ниже, сначала об общем фоне. Общий фон – это исчерпание экспортно-сырьевой, внешне финансируемой и в целом «вывозной» казахстанской экономической модели. Физические объемы нефте- и газодобычи, выплавки черных и цветных металлов, добычи сырого урана вышли на свои пределы, какого-то прорывного роста ни по одному направлению сырьевого экспорта не предвидится, мировые же цены особых взлетов тоже не обещают, скорее наоборот. При этом уже несколько лет топчущаяся на месте экспортно-сырьевая модель утратила ту первоначальную свою свежесть, под которую сюда охотно шли иностранные инвестиции и внешние займы. Нет, это тоже продолжается, но вывоз доходов на ранее сделанные инвестиции надежно превышает ввоз новых, а ежегодные выплаты по процентам и телу внешнего долга в разы перевешивают новые иностранные заимствования.
В такой внешней зависимости, надо сказать, Казахстан застрял капитально. Когда еще исполнятся предначертания Первого президента по попаданию в первую тридцатку наиболее конкурентоспособных государств, зато мы уже сейчас надежно попали — в мировую тройку (боюсь – как безусловные лидеры) стран, не имеющих национального суверенитета над собственным экономическим базисом. Если в России, при всей ельцинской приватизации 90-х годов, газ, нефть, черная и цветная металлургия в иностранную собственность все же не попали (перелом произошел на Ходорковском, откуда и пошла неприемлемость Путина для Запада, впоследствии только подтвержденная мюнхенской речью, а потом уже украинскими и сирийскими событиями), то в Казахстане процесс был успешно завершен. Страной фактически управляет Совет иностранных инвесторов во главе с Президентом, а редкие публичные заседания и не вмешательство СИИ в экономические и политические процессы свидетельствует только об одном: все устраивает.
Национальный банк и Правительство, законодательство и вся государственная политика обеспечивают главный – вывозной – приоритет, и в таких условиях ставящиеся Президентом перед правительством задачи индустриально-инновационной модернизации, и повышения уровня жизни населения элементарно не имеют ресурсного обеспечения. Даже при вполне благополучном ценовом фоне на нефть и металлургическое сырье из Казахстана. Поскольку же надвигающийся с транзитом электоральный цикл требует хоть какой-то демонстрации заботы о населении, приходится прибегать к последнему резерву – запасам Национального фонда.
В этом – в необходимости «распечатывания» Национального фонда, и кроется разгадка инициированной президентом отставки правительства, закончившейся перемещениями с место на место одних и тех же персоналий. На самом деле, вся поднятая экспертным сообществом и СМИ информационная и аналитическая суета вокруг того, кого на какое место пересадили, лишь удачно отвлекла внимание от этого главного и не слишком радостного для Астаны обстоятельства. Хотя о том, что им будет принято решение о выделении дополнительных ресурсов из Национального фонда, глава государства сказал сразу же в обращении по поводу отставки.
Стоит подчеркнуть, что Национальный фонд, куда собираются «излишки» экспортной сырьевой выручки, — это инструмент не финансовый и не технический, и даже не столько политический, сколько идеологический. Это – измеряемый в непрерывно растущем долларовом наполнении символ успешности казахстанской экономической модели. Не зря в президентских Посланиях и других стратегических документах, посвященных не «текучке», а перспективным задачам, обязательно устанавливались критерии – до какой величины относительно ВВП должны быть доведены резервы Нацфонда к таким-то будущим годам.
А если откровенно, то Национальный фонд, — в нынешнем его виде, это первый и главный инструмент сырьевой эксплуатации Казахстана. Его назначение – отсекать от национальной экономики существенную часть экспортной выручки, чем решается двойная задача: а) блокируется не сырьевое развитие; б) платежи за сырье возвращаются в метропольные экономики, фактически кредитуя новые сырьевые закупки.
Разумеется, в условиях, когда внешняя экономическая деятельность осуществляется сплошь в долларах, иметь некий стратегический запас в них – необходимо. И в этой – резервно-стабилизационной части существование НФ оправдано. Но речь не о ней, а об идеологии наращивания, как такового, подаваемой как «накопления будущих поколений». Что, кстати сказать, вполне спокойно и даже с энтузиазмом встречается большинством из местного экспертного сообщества. Колониализм, как известно, в свое время держался не столько на присылаемых из метрополии генерал-губернаторах и солдатах, сколько на включении туземных элит в компрадорские отношения и умелом втюхивании необходимых догм и представлений.
Итак, повторим, существование и неизменный рост запасов Национального фонда есть один из главных символов данного типа государственности и экономической модели, их собственной, — отраженной в Национальном фонде, устойчивости и перспективности.
Отсюда понятно, сколько важна и поучительна (для способных учиться) история с арестом существенной части активов НФ по иску некоего молдавского бизнесмена, сколько в ней даже не экономического, а политического и даже геополитического наполнения, и сколь вторичны собственно фабула спора и используемые судебные механизмы.
Но вернемся к нашему «распечатыванию»: на самом деле, это уже второй раз. Даже в третий, но изъятие из НФ примерно 9 миллиардов долларов в 2009 году для спасения попавших во внешний дефолт БТА-банка и Альянс-банка было разовым, его считать не будем. А именно систематический перевод Нацфонда из накопительного в расходный режим впервые пришлось осуществлять в конце всем памятного 2014 года, начавшегося Майданом, продолжившегося Крымом, ДНР и ЛНР, санкциями и контрэмбарго, а ближе к концу – спуском нефтяных цен ниже 30 долларов за баррель и ответным девальвационным пике российского рубля.
В той ситуации Казахстан и запустил, — через ноябрьское Послание народу на 2015 год, Программу «Нурлы жол», предусматривающую много чего хорошего – строительство жилья, автомобильных и железных дорог, других инфраструктурных объектов. Но главное было упаковано внутри этих планов – впервые в суверенной истории Национальный фонд, помимо стандартных бюджетных траншей, становился официальным поставщиком ресурсов для инфраструктурного развития. Да и, если начистоту, то и просто для поддержки социально-экономической ситуации. Причем никакой идеологической капитуляции, или хотя бы корректировки концепции Нацфонда не случилось: Программа «Нурлы жол» оговаривала ровно трехлетний срок дополнительной нагрузки НФ – только до 2017 года.
Действительно, те три года были использованы сразу и по максимуму. Весной 2015 года, дополнительно к Программе «Нурлы жол», был принят «План нации сто шагов», и под него создана Национальная комиссия по модернизации, — эдакая высокопоставленная ЧК, соответствующее остроте момента. Предусматривалось также и создание группы из международных авторитетов, занятой мониторингом и сопровождением исполнения всего этого (интересно: где они все и где их отчеты?). А уже к лету 2015 года были организованы досрочные перевыборы президента, и 20 августа тенге был отпущен в «свободное» плавание, — вдогонку потерявшей половину стоимости российской валюте.
И, да, как было запланировано, 2018 год удалось свести только с привычным бюджетным траншем из Нацфонда, дополнительное трехлетнее финансирование благополучно завершилось. Вплоть до начала … 2019 года, когда его необходимость опять стала неотложной.
Кстати сказать, и 2018 год, хотя и вернул Нацфонд к обычным бюджетным траншам, в накопительный режим его не вернул. И вообще, вот весьма красноречивая динамика запасов НФ, начиная с исторического максимума в $77,2 млрд (август 2014 года): начало 2015 – $71,8 млрд, начало 2016 – $63,6 млрд, начало 2017 – $62,9 млрд, начало 2018 – $59,4 млрд и начало нынешнего года – $58,2 млрд.
Что будет дальше? Параллели с 2015 годом тоже прослеживаются, но ситуация существенно иная, насыщенная многими новыми, более сложными и драматическими обстоятельствами. Например, тем, что и отставку правительства, и прикрываемые ею переутверждение бюджета и новое распечатывание Национального фонда пришлось проводить «на ровном месте» — никаких крымов-майданов, никаких санкций-девальваций, а мировые цены на сырье – вполне обнадеживающие.
Понятно, что «новое» правительство, переформатирование которого удачно заслонило собой экстренную переделку бюджета и повторное вскрытие Национального фонда, остается не менее транзитным, нежели предыдущее. Но гадать о его дальнейшей судьбе и продолжительности деятельности сейчас не стоит. Лучше следить за Национальным фондом – от того, как и что будет происходить с ним далее во многом будет зависеть и сценарий дальнейшего транзита.
Как говорится – вскрытие покажет. И оно уже начало показывать…
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.