Ох, не случайно президент Путин на досрочной, еще до выборов, встрече с президентом Токаевым предложил построить в Казахстане атомную электростанцию! Тут кое-кто из экспертов высказался, что это, дескать, вопрос отраслевого уровня, так он ничего не понимает в большой политике. А заодно и в энергетике. Наоборот, строительство российской АЭС в Казахстане, это вопрос того же геополитического, заодно с инженерно-техническим и социально-экономическим, уровня, что и строительство моста в присоединенный Крым. Теперь тема, согласится ли новая власть Казахстана на такой подарок, или рискнет все же отказаться от него, примет ли настроенное почти полностью радиофобски общество такой проект хоть в какой-то степени – это тема главная и надолго. Включая долгосрочные последствия любого из решений. Это становится теперь не просто важной темой общественной дискуссии, но объективно главным вектором, по которому будут выстраиваться, или – не выстраиваться, взаимоотношения власти и общества.
В частности, досрочно привезенный из России вопрос строительства АЭС неизбежно становится важнейшим на срочно назначенных досрочных выборах президента, даже если кандидаты будут аккуратно уклоняться от занятия конкретной позиции. Но выборы быстро пройдут, а споры вокруг того, какие преимущества может получить Казахстан от включения в полный атомно-энергетический цикл России, и какие зависимости, издержки и риски с этим связаны, остроты не утратят. Просто потому, что принятие предложения России, или отказ от него, это квинтэссенция всех нависших над Казахстаном социально-экономических проблем и вызовов, здесь вам и перспективы Евразийского союза, и судьба долларовой глобализации, и формирование многополярного мира, и «зеленая экономика», и экспортно-сырьевая модель, и все, все, все.
Подчеркну: выбор собственно площадки АЭС, ее типа, мощности, стоимости, надежности и прочие вопросы конкретного ТЭО, при всей их важности – это дело не главное. Главное – новое технико-экономическое обоснование всей системы энергообеспечения Казахстана: для чего нужна будет атомная электроэнергия, какие важные производства под нее возникнут и на какие социально значимые проблемы она нацелится. К примеру, Алматы будет полностью очищен от бензиновых выхлопов и дымовых выбросов, а по всему Казахстану угольные печки в малых городах и селах можно будет вытеснять комфортным отоплением с помощью тепловых насосов. Вот это – цель, на которую общественность, пожалуй, сможет обменять все свои фобии, вместе с вполне обоснованными опасениями.
При том, разумеется, базовом условии, что сама по себе власть, — в поселке Улькен на берегу Балхаша, во всей Алматинской области и во всем Казахстане с появлением АЭС станет устойчиво транспарентной, способной надежно контролировать атомно-энергетический цикл и гарантировать участие в таком контроле организаций гражданского общества.
И еще: где место «Казатопрома», который за годы независимости стал стопроцентно сырьевой компанией, к тому же с почти половинной иностранной добычей, — тогда как есть все возможности стать национальным оператором полного атомно-энергетического цикла. Это – вопрос полноценных переговоров с «Росатомом», удачных лишь настолько, насколько наша сторона будет способна выказать и профессионализм, и политическую волю.
Два иностранных примера, для наглядности и извлечения уроков.
Строящаяся АЭС Аккую в Турции – стране НАТО, между прочим. Сразу говорено, что «Росатом» строит ее для себя – это будет российская электростанция на территории Турции, продающая энергию по заранее оговоренной (в долларах) твердой цене. Если верить источникам – 13 центов или почти по 50 тенге/кВт-час на наши деньги. Почему турки согласились на такие условия – это их дело. И еще российская сторона берет на себя подготовку будущей турецкой атомно-энергетической элиты – языковые курсы, потом МИФИ, потом практика на российских АЭС – насколько эти ребята останутся турками – тоже вопрос. Но это – дело Турции.
Второй пример – цветущая Украина, в которой, в отличие от богатого углем, степями и ураном Казахстана, энергетика сразу строилась на атомной основе. Там сейчас четыре, не считая Чернобыльской, атомные электростанции с пятнадцатью блоками, и они покрывают более половины (55-58%) всей потребности в электроэнергии. Тарифы, между прочим, на\в Украине, после многократных постмайданных повышений, на уровне нынешних казахстанских. Поддерживая антимоскальский настрой, топливные сборки наши суверенные братья приспособились частично заменять на американские, но … большая часть блоков отработала плановый ресурс и подходит к так называемому продлению. Это исключительно авторская, сложная и дорогая процедура, определяющая возможность дальнейшей эксплуатации или необходимость строительства новых блоков. Здесь американцы не помогут, поэтому, помимо известной истории с вводимым в этом году «Северным потоком-2», грозящим остановкой газопровода через Украину, еще через два-четыре года начинается стратегическое выпадение базовых электрических мощностей, тоже заставляющее думать – правильно ли так окончательно рвать с Россией.
Теперь про нас – а нужны ли нам вообще новые электростанции?
Есть такой документ, утвержденный приказом министра энергетики: Прогнозный баланс на 2018-2024 годы. Судя по нему, в этом году пиковая максимальная нагрузка ожидается величиной 15,5 ГВт, а располагаемая мощность всех имеющихся электростанций – 17,4 ГВт, то есть остается еще запас примерно 13%. Можно сказать, вполне хватит, хотя считается, что энергетика, чтобы не устраивать аварийных сюрпризов и обеспечивать развитие экономики, должна иметь запас в четверть мощностей.
К 2024 году пиковая нагрузка вырастет до 16,7 ГВт, на 1300 МВт больше, а это два-три новых блока на недостроенной Экибастузской ГРЭС-2, либо первая очередь той самой Балхашской АЭС. Однако энергетики закладывают в балансы еще и выбытие действующей генерации, и их можно понять, у нас сохраняется много просто древних, до предела изношенных и не экономичных мощностей. И закладывают с размахом – ввод замещающих и расширяемых генераций предусмотрен аж на 6,9 ГВт, — почти половина от всего ныне имеющегося!
В целом так: с одной стороны, ничего такого неотложно необходимого в казахстанской электроэнергетике нет, следующие несколько лет можно просуществовать и в нынешнем темпе. С другой стороны, давно пора начинать обновление и расширение энергетики, вписанное в общий план повышения благосостояния населения и развития энергоемких производств.
Что же касается стоимости традиционных и новых форм энерговыработки, вот вам такие сравнения (турецкий тариф «Росатома» держим в голове). Предельный тариф до 2025 года для базовой – Экибастузской ГРЭС-1 утвержден Минэнерго на уровне 6,5 тенге/кВт-час, для Алматинских ТЭЦ, вместе с Капчагайской ГЭС – 9,3 тенге, для Бухтарминской ГЭС — 1,2 тенге, Шульбинской ГЭС – 2,5 тенге/кВт-час. Наконец, для ТЭЦ города Нур-Султан это 5,5 тенге за кВт-час.
Сравните с замечательно чистой возобновляемой энергией. По результатам аукционов 2018 года, Минэнерго дало гарантии такой стоимости закупа (покупать будут угольные станции, а через них – мы): строителям будущих малых ГЭС- 15 тенге/кВт-час, ветровых электростанций – 20 тенге, солнечных – 22 тенге и биогазовых – 32 тенге за кВт-час.
Складывается примерно так: всеми нами любимая солнечная энергия на ближайшие годы будет обходится нам примерно в 18 раз дороже, чем вырабатываемая на стремительной Бухтарме, в 9 раз – на плавном Иртыше и в 3,4 раза, чем в могучем Экибастузе.
А вот как сюда впишется атомный кВт-час и какую его стоимость для казахстанцев зарядит «Росатом» — это в решающей степени будет зависеть от силы казахстанской переговорной позиции. Формировать которую правительству пора бы начать. А нам – следить за этим.
Но прежде всего Минэнерго надо бы разобраться с нынешним рынком электроэнергии, совершенно темным и отданным на откуп коммерсантам. Министра энергетики Мухтара Аблязова давно уже нет с нами, но дело его живет и побеждает. И об этом мы обязательно скажем отдельно.
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.