Если уж обсуждать тему допустимости атомной энергетики в Казахстане, ее надо отталкивать от того, что строительство АЭС, обеспечивая качественный прорыв в производстве электроэнергии, требует на порядок большего качества в устройстве власти вообще, и в области управления национальной энергетикой, в частности. Про власть – отдельный разговор, а вот непрозрачное, откровенно коммерческое и лежащее вне правового поля устройство рынка электроэнергии требует лечения даже и без атомного вопроса.
Вообще-то, современная энергосистема – штука профессионально сложная, но я вам сейчас все быстро и понятно объясню. Представьте себе рынок товара всем абсолютно необходимого и ничем не заменяемого, на котором толпятся восемнадцать с лишним миллионов жителей Казахстана, плюс миллиона полтора юридических лиц, от автомоек, школ и больниц до промышленных гигантов. А продавцов – ровно 76, причем все они отпускают абсолютно одинаковый товар – ни по дизайну или фирменному брэнду, ни по цвету или запаху, ни на вкус или ощупь (вот это – не желательно!) отличить невозможно.
Единственное отличие – отпускная цена. К примеру, Бухтарминская ГЭС торгует по установленному Минэнерго предельному тарифу 1,2 тенге за кВт-час, а вот для Жамбылской ГРЭС та же предельная цена заряжена величиной 9,1 тенге. Причем из этого совершенно не вытекает, что на Бухтарме работают замечательно умелые и бескорыстные специалисты, а в южном городе Таразе – неумехи и расточители. Просто энергетика так устроена, что в ней совместно, как единая технологически-диспетчерская монополия, работают разного типа электростанции с объективно разной себестоимостью производства.
Понятное дело, все хотели бы пользоваться дешевой энергией Бухтарминской ГЭС, на худой конец – расположенной рядышком Шульбинской, торгующей по 2,6 тенге. Однако, первая покрывает всего 3% республиканского потребления, а вторая – 2%, на всех не хватит. В то же время, хотя долю ЖГРЭС с самой дорогой энергией всячески стараются снизить, она все же составляет 1,5%, и их тоже кому-то надо всучить.
Самый же большой общенациональный вклад – 18,4% у Экибастузской ГРЭС-1, с предельной ценой 6,5 тенге/кВт-час. На втором же месте – 14%, идет расположенная рядом Аксуская ГРЭС, уже с более низким тарифом – 4,6 тенге. Ну, и так далее: есть большие и поменьше электростанции, каждая со своей долей выработки и с заряженной Минэнерго предельной ценой. К примеру, Павлодарские ТЭЦ имеют долю 3% и предельный тариф 6,8 тенге, а ТЭЦ в г. Нур-Султан дают 2,4% общенациональной выработки по цене 5,5 тенге/кВт-час.
Как сделать, чтобы всем было справедливо и эффективно, вы уже догадались: нужен Единый закупщик, ведущий накопительный учет и выравнивающий ценовой фон всего выработанного. И, конечно, догадались насчет тарифной политики для потребителей: Единый закупщик осуществляет ее по утверждаемым парламентом критериям: таким-то категориям потребителей – единый и понятный тариф независимо от регионов, таким-то – обоснованные скидки в обмен на такой-то социальный или экономический эффект. К примеру, электролиз меди и алюминия, выплавка феррохрома, сельхозпроизводства, насосные на канале «Иртыш-Караганда» вправе получать удешевленную электроэнергию, но не тайно, а открыто.
И еще. Вы скажите, давайте вытесним с рынка дорогую Жамбылскую ГРЭС, пусть пока постоит, благо, у нас на годы вперед профицит генерации. Но в том и дело, что энергосистема основные деньги тратит не на покрытие нагрузки, а на готовность к этому. Конкретно, затраты ГЭС и электросетей почти не зависят от того, загружены они полностью, или на холостом ходу. А для тепловых электростанций доля топливных затрат тоже существенно меньше половины. В целом же примерно так: 80% — постоянные затраты, 20% — переменные. Ну или из политических соображений можно сделать 70% на 30%, или даже 50х50. Поэтому в продвинутых странах тариф так и разделен: на постоянную абонентскую плату, определяемую договорной нагрузкой и текущую, – по счетчику, месячную плату. Отсюда вытекает и возможность пониженного ночного тарифа – его, не выходя за пределы рентабельности электростанций, можно сделать не более трети от среднесуточного. Представьте, какие возможности это открыло бы!
Подчеркну: это не мои фантазии, все это было заложено в адресованные Минэнерго шаги №№ 50 и 52 «Плана нации» еще 2015 года рождения. И от чего Минэнерго до сих пор успешно отлынивает. Потому что в энергетику еще двадцать лет назад, вместо технарей и стратегов, были заведены коммерсанты, которые в такой «рынок» и вцепились. Еще бы – ведь это более триллиона тенге ежегодно, и в фактически засекреченном формате!
Комерц-конструкция, чубайсовско-аблязовских еще времен, такова. Рынок искусственно делится на оптовый и розничный уровни, с придуманными посредниками ЭСО (энергоснабжающие организации). Эти ЭСО на оптовом рынке якобы свободно заключают контракты с электростанциями, на розничном – по якобы нашему свободному выбору, продают ее нам. На самом деле, все предельно администрировано и засекречено. Что откровенно просвечивает даже через скудную публичную информацию.
Так, из последнего (за три квартала 2018 года) отчета следует, что выработано 78,9 млрд кВт-часов, из них на централизованных (то есть по которым хоть что-то публикуется) торгах реализовано 16,2 млрд кВт-ч, на 115 млрд тенге. Итого, 62,7 млрд кВт-ч или 80% энергорынка, ориентировочно на 445 млрд тенге (за неполный год!), распределено по децентрализованным двусторонним договорам, про которые информации нет вообще. Единственно, что можно уверено предполагать – что в закрытом распределении участвуют не самые дорогие электростанции и продажи идут отнюдь не по предельным тарифам.
Далее, насчет самих централизованных торгов — там тоже административная нарезка, без которой видимости рынка не изобразить. Объемы купли-продажи делятся на порции, внутри которых оператор рынка как-то там сближает заявки продавцов и покупателей. Но как ни изображай, искусственность бьет в глаза, и как раз в отчетности по суточным торгам. Суть в том, что потребление и выработка выделывают зигзаги ежедневно и по часам суток, поэтому если уж и устраивать рыночные торги – то по этим суточным колебаниям. Но именно на торгах «за день вперед» и «в течении операционных суток» реализовано вместе 157 млн кВт-часов, или … 0,2% всего потребления!
Та же «минимизация» и по участникам: на торгах «в течение суток» участвовали 6 продавцов (электростанций у нас 76) и 10 покупателей (на оптовом рынке их много более двух сотен). То есть откровенная показуха, как и все такие централизованные торги, на которые выделяются крохи от закрытого аффилированного распределения. Это такой немножко публичный фиговый листок, прикрывающий во много раз большее срамное место.
Вы скажите, но ведь Минэнерго все-таки ввело Единого закупщика, и даже целых два – по ВИЭ и по рынку мощности. Да. Для возобновляемых источников энергии Единый закупщик, действительно, учрежден, знаете почему? Потому что взявшийся, под ЗКСПО-2017, развивать альтернативную энергетику Казахстан в это дело особо не вкладывается, — операясь на «самофинансирование». В смысле, мы сами, — потребители, развитие ветровой, солнечной и биогазовой энергетики и финансируем, — через хитрый маневр Минэнерго. А именно: никаких собственных вложений, в отличие от всех тех стран, которые в создание альтернативной энергетики мощно вкладываются, наше правительство не делает, оно лишь утверждает стимулирующие тарифы и обязывает базовые электростанции закупать эту экологически чистую, но дорогую электроэнергию, растворяя ее стоимость в угольном кВт-часе. А для наглядности, вот гарантированные Минэнерго закупочные стоимости на этот год и последующие — малые ГЭС – в среднем по 15 тенге/кВт-час, ветровые электростанции – 20 тенге, солнечные – 22 тенге и биогазовые – 32 тенге за кВт-час. Сравните с вышеприведенными ценами угольных станций и поймете, что понты насчет развития ВИЭ держатся у нас лишь постольку, поскольку объемы пока не велики и потребители, вместе с угольными станциями, минэнерговские хитрости еще выдерживают.
Теперь насчет Единого закупщика на рынке мощности, появившемся в этом году.
Здесь опять всего лишь маневр с отлыниваем от давно назревшего (и предусмотренного шагом № 52 «Плана нации») разделения тарифа на капитальную и текущую составляющие. В минэнерговском исполнении рынок мощности, это аукционное распределение небольшой (порядка 10%) отобранной у рынка электроэнергии денежной доли – ради сохранения всего остального непрозрачного и аффилированного объема.
Конкретно, на рынке мощности на 2019 год продано 5370 Мвт для 30 электростанций, на 39,4 млрд тенге. А что, собственно, продали электростанции и купил (за счет наших тарифов) Единый закупщик? Это никакие не новые мощности, это выделение данным энергопроизводителям некоей (не слишком большой) денежки, привязанной к их располагаемым мощностям, — под некие инвестиционные проекты. Хотя инвестиции, повторим, не в увеличение генерации, а просто ради поддержания деятельности.
Но, позвольте, разве в предельные тарифы, утвержденные Минэнерго всем электростанциям вплоть до 2025 года, не заложена та же самая технология и идеология – дополнительная, сверх эксплуатационных нужд, инвестиционная надбавка на реновацию, модернизацию и даже развитие?
Получается, что рынок мощности – это просто дополнительное распределение денег какой-то части электростанций — дали тридцати, хотя у нас их 76, к аукционам допустили менее 5,4 ГВт, хотя общая располагаемая мощность в Казахстане 17,4 ГВт. Допустим, Совет рынка, допустивший к аукционам одни электростанции, и не признавший «инвестиционные проекты» других, действовал непредвзято и профессионально, все равно – сам по себе такой «рынок мощности» и его Единый закупщик – это не решение проблем отрасли, а небольшая занавеска для их прикрытия. Опять напрашивается вывод: ради сохранения того самого непрозрачного рынка электроэнергии, а какие еще тут могут быть версии?
Вот и получается, что устроившего такой «рынок» министра энергетики Аблязова давно нет с нами, но дело его живет и побеждает. Почему руководство Минэнерго охраняет это коммерческое заведение, — не хочет ничего менять или не может – вопрос тоже интересный. Одно ясно: впутывать в эти коммерческие сети еще и атом – опасно!
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.