Паслёновая дурь вершков. Филиппика

Я убеждён, что вирус SARS-CoV-2 - не выдумка. Но…

1

Есть соблазн сравнить повальную вакцинацию с российскими «картофельными бунтами» первой половины 19 века. Считается, что тёмные крестьяне, которых заставляли выращивать заморскую невидаль, поедали не питательные клубни, но ядовитые «вершки». Вот и взбунтовался народ честной.

Так было, но суть в другом.

В школьном представлении, все крестьяне Российской империи были крепостными – это не так. Имелись ещё государственные, удельные, дворцовые, приписные, монастырские крестьяне, их правовое положение заметно отличалось от крепостных. Картофельные бунты шарахнули в губерниях, где жили преимущественно крестьяне государственные, которые отчаянно не желали становиться крепостными. И картофель стал для них ненавистным знаком, ибо сотворился устойчивый слух, что тех, кто согласится его выращивать, вскоре отдадут во власть помещиков, бесноватые нравы которых были широко известны.

Взбунтовалось, однако, до полумиллиона мужиков. Досталось от них писарям, старостам и попам. Они истово убеждали народ в полезности корнеплода, но были хамоваты, спесивы, вдобавок страдали лютым мздоимством и творили беспредельщину. Им не верили, их жгли, били, топили в воде и всяко-разно изводили, полагая что картофельный закон они сочинили сами, выдавая его за царёву волю. Волнения подавлялись жёстко, по толпам палили ружейным огнём, картечью, а вожаков гоняли сквозь строй до семи раз, били батогами и ссылали к чёрту на кулички.

Картофан со временем убедительно доказал свою непричастность к злым умыслам, которых, кстати, и не было, а вот массовой вакцинации это ещё предстоит. Но сходство есть: когда власть тупо напирает, народ яростно ощетинивается – так и до «прививочных бунтов» недалеко.

2

Сон разума рождает чудовищ.

Разумеется, современный человек лучше образован, однако его познания бывают, мягко говоря, причудливы и прихотливы. Особенно у образованцев, если использовать феню Солженицына. Они жируют там, где в придонном иле снуют призрачные косяки худосочных словечек и бесплотных симулякров. Почти все образованцы кумекают в политике и копаются в окаменевшем дерьме истории, куда нагадила и продолжает гадить англичанка. Они большие доки в литературе, где шолоховы и шекспиры тырят плагиат, а забавный дедок с пломбирным именем Коэльо пленяет их пятьюдесятью оттенками густопсовой пошлости. Ещё они сильны бывают в кино, устраивая свальные радения вокруг холливудского истукана, и в педагогике, где все они сухомлинистые макаренки. Они кучкуются дивными стайками, плодясь с кроличьей резвостью, образуя болтливое сословие коучей, коучеров, коучериц и коученят, всех эти трупных червей дедушки Фройда, не предполагавшего, что его пикантная теория породит столь беспросветно хтонический идиотизм.

Из естественных наук им ближе кулинария – разновидность химии, как ни крути.

А вот с химией как таковой они ладят скверно. Среди смекалистых бражников ещё найдётся пара-тройка эрудитов, знающих формулу бухла, ибо это святое, а, к примеру, с царской водкой выйдут у них мякинные непонятки. Как и со всей менделеевской таблицей, с пифагоровыми штанами, законом Ома и правилом буравчика. Бодро толкуя о законах текста, гипертекста и мегатекста, они шепеляво путаются среди «ться» и «тся», и не в силах поверить гармонию алгеброй, ибо математические доли их мозга прочно утрамбованы бетонными плитами сейсмостойкой тупости. География в их черепах складирована плесневелыми стопками слепых от рождения контурных карт, а ботаника представлена остролистными кустами каннабиса, зазывающего в пещеру райских наслаждений, откуда доносится гиеноподобный хохот вечнозелёных придурков.

Да что там толковать. Дело говорю.

Я и сам один из них.

3

Но все эти общеобразовательные провалы образованцев меркнут в сравнении с тектонической бездной невежества, где покоятся их представления о физиологии и анатомии человека.

Будучи существами тонко организованными и чрезвычайно ранимыми, они с отвращением чураются знаний о своём теле, набитом, как им кажется, дурно пахнущим ливером и мерзопакостными хворями, посягающими на их драгоценную жизнь. Их просто корёжит и плющит от ежедневной потребности в дефекации и мочеиспускании, они слабо представляют разницу между систолой и диастолой, а в случаях душевного волнения робко прикладывают липкую лапку на левую сиську, наивно полагая, что там и бьётся сердце. Этот четырёхкамерный мускульный мешок, работающий подобно насосу, представляется им сакральным органом, с помощью которого они мыслят, любят, ненавидят и даже иногда голосуют, чтобы не проиграть. Интуиция у них ёжится в печёнке, мужество гремит сталью в мошонке, слизистая оболочка рта годится для эрогенного чмоканья, почки расцениваются как коммерческий товар, инструменты размножения сданы в аренду блудливой Камасутре, а всякие там лейкоциты, альвеолы, желёзки, пузыри, сосуды, вены, артерии, придатки, суставы, хрящи, кости и кожа с мурашками отданы во власть медицины с её белохалатным воинством.

На компетентность докторов не покушаются даже угрюмые фанатики секты ЗОЖ, поклонники парнокопытных диет, от которых, похоже, чаще всего и мрут.

Врач, как жена Цезаря, вне подозрений. Его магическое ремесло прирастает марафонской дистанцией многолетней зубрёжки, латинского камлания и кропотливого копошения в кадаврах, плавающих в формалиновых бассейнах. Ему, врачу, мы доверяем свои бренные потрошки и ждём, как от Осириса, неумолимого приговора или амнистии. Ох, недаром блатные дали ему погоняло – лепила! Он, как Господь, заново лепит траченного человечка.

Восславим же доблестных потомков Гиппократа, Ибн Сины и Парацельса!

Они твёрдо знают: медицина излечивает редко, облегчает страдания иногда, но утешает всегда!

Так было до недавнего времени.

Но, как принято говорить, что-то пошло не так.

4

Всяк человек знает, что умрёт, но до конца в это не верит. Кто-то спасается мечтой о загробной жизни, иные надеются на криогенную реставрацию, третьи веруют в переселение душ, а циничные безбожники довольствуются мечтой, что рак на горе когда-то прощально свистнет, а остальное горе – не беда: кончина отступит до морковкина заговенья, дождичка в четверг, до греческих календ или ишачьей пасхи.

Лишь бы не было войны.

Метко подмечено.

Если повальный голод, моровые язвы, ледниковый дубак и прочие всемирные потопы действовали на манер разбойников – набегами – то война была всегда. Человеческая популяция постоянно жрёт самоё себя. Это аутоиммунное свойство стало адской пружиной мировой истории, ход которой был в ХХ веке осложнён двумя сумасшедшими гекатомбами, а потом и вовсе загнан в тупик. Библейский Апокалипсис примерил на себя гигантскую шляпу термоядерного взрыва, и война обессмыслилась.

Требовалось найти ей замену, но не столь фатальную.

Зачем?

Затем.

«Сим молитву деет, Хам пшеницу сеет, Яфет власть имеет, Смерть всем владеет»!

Страх это кристаллик соли, брошенный в пересыщенный раствор бытия – вокруг него начинают выстраиваться все структуры жизни. Без этой крупинки раствор скисает и плесневеет.

Во второй половине ХХ века, избавившись от мучительного страха всеобщего кирдыка, человейник многократно умножился, забурлил, забродил, заурчал, пуская в небо радостные пузыри витальности. Жизнь диковинно усложнилась, обзавелась прелестными игрушками, расцвела, потом зацвела, пошла гламурными пятнами, вспучилась лимфатическим отёками и нездоровым жиром неутомимого жранья, впадая то в кир, то в кокс, то в антидепрессанты, то в повальный блуд промискуитета и феерично-изысканный карнавал гендерных метаморфоз.

Либерти, мля!

Разумеется, этот пир духа разгоношился допрежь всего в землях обетованного миллиарда, хвастливо назвавшегося золотым, но со временем его пьяное сусло перелилось в сопредельные территории и с цунамической силой снесло советскую цивилизацию, злобно отощавшую на пайковой колбасе.

Но и это полбеды.

Из полувекового просвета в облаках вывалился неожиданный сюрприз, а именно: политические предводители всех стран и народов, всех мастей и калибров стали безудержно линять, терять гвардейский вид, боевую раскраску и лицо. Утратив значение племенных α-самцов, пасущих и оберегающих свои народы, они превратились в узкобрючных клоунов, политкорректных штафирок. Из туповатых, но авантажных сквозник-дмухановских они выродились в жуликоватых хлестаковых, а их политическая кухня оказалась не только смрадной, но и вороватой, чадящей горклым маслом подковёрных интриг и пафосного вранья. Население, наблюдающее сквозь прорехи интернета за бездарными спектаклями выборов, за суетнёй организованных преступных группировок, именующих себя партиями, уподобилось своим вождям и, чихнув на их фальшивые скрижали, принялось отливать культовых тельцов из самоварного золота, что не могло не привести к угрожающему тромбированию всех структур и систем. Никто никого не уважает, никто ничего не боится, гуляй, рванина, от рубля и выше!

Сarpe diem!

Жизнь незаметно скисала, створаживалась, но публика привычно отмахивалась от нарастающего гула, прячась от него в фальшивой нирване детской безмятежности. Судорожная попытка подсунуть ей страшилку «войны с террором» не прокатила, идиотский блокбастер «911» провалился вместе с манхэттенскими башнями.

Требовалось изобрести нечто такое, что вернёт на Землю великий страх, с помощью которого можно будет как-то «подморозить» цугцванговскую неразбериху и восстановить управление массами, восставшими во весь рост своей победительной наглости.

5

Нужно было соединить конфуз банального насморка с лютой беспощадностью лёгочной чумы. Это противоестественное соитие завершилось успешно. В новогоднюю ночь 2020 года родился обыкновенный вирус с необыкновенной судьбой — Ковид. Почему это имя пишут с заглавной буквы? Такой чести не удостоились ни холера, ни чахотка, ни туляремия, ни тиф, ни даже, прости, господи, триппер.

Отвечаю: потому что это имя нового Бога. Великого, ужасного и вездесущего.

Обычный зоонозный вирус, один из множества ему подобных, был интронизирован подобно Далай-ламе. Тибетские монахи ищут его среди простых аульных пацанов и по каким-то таинственным признакам находят. Ошеломлённого киндера перевозят в Лхасу, кормят-поят-воспитывают-учат и — коронуют.

Картина маслом в масштабе один к одному. Точно так же банальный вирус отхватил царский титул SARS-CoV-2 и стал назначенным императором самозваной Пандемии.

Дальнейшее известно всем. Началось фантасмагорическое, беспримерное кирикуку, которое длится по сей день.

6

Полагаю, что вирусология возникла здесь неспроста. Тёмный предмет. Её понятийный аппарат насыщен труднопроизносимыми терминами, которые вгоняют в ступор даже практикующих врачей, не говоря уж об образованцах, интеллектуальный багаж которых взвешен и найден слишком лёгким.

Дело в том, что серьёзная, доказательная, не отягощённая мифами наука знает границы, за которыми начинается неведомое. Спросите физика-ядерщика, что такое электрон? Он пожмёт плечами. То ли волна, то ли частица. И волна, и частица. Спросите микробиолога, что такое вирус, и он ответит – только не микроб! А вирусолог добавит: до сих пор неясно, принадлежит ли он живой материи или находится где-то на краю, рядом. Электрон и вирус на обывательский взгляд в чём-то схожи, их природа, загадочная и непостижимая, ничего хорошего обыденному сознанию не сулит. Физики придумали атомную бомбу, а вирусологи Ковид, скажет «простой» человек. Хрен редьки не слаще.

В мутной воде хорошо ловится рыбка-бананка.

Образованец ещё в силах понять, что такое антибиотик — плесень, которая жрёт бактерии. Наглядно, понятно, представимо. С вирусом этот номер не проходит. Он настолько микроскопичен, что почти бесплотен. Понять, как он устроен, можно лишь отчётливо представляя себе структуры РНК и ДНК, их крученные-верченные спирали – одноцепочные и двуцепочные, уж не говорю о репликациях, трансмиссиях, генах, геномах и антителах. Это язык авгуров, он доступен узкой группе высоколобых профессионалов, это уровень мышления, который почти невозможно популяризировать, сделать его простым и доходчивым.

Этим и воспользовались власти всех мастей. Ни хрена не смысля в вирусах, они узурпировали научную терминологию, превратив её в макабрические мантры, и принялись погонять испуганными толпами, и загоняя их на зону, уставленную вышками с громкоговорителями непрерывно каркающих, потерявших разум и совесть СМИ. Это и называется – «административный восторг», по точному определению Достоевского.

Ворвавшись в сознание масс грязе-селевым потоком обдриставшихся медиа, этот птичий язык засеял его умонепостижимыми терминами, а растерявшиеся люди компенсировали свои образовательные лакуны беспомощными мифами. Вирус украсился «короной», предстал в виде морской мины с шипами и обнаружил сказочные свойства: он зубаст, крылат, практически бессмертен, беспощаден и вездесущ, как Бог или как ионизирующее излучение гамма-частиц, спрятаться от которых можно лишь глубоко под землёй и желательно в свинцовом костюме.

Вот так, путем произвольного и спекулятивного сближения столь разных сущностей произошла жульническая замена: рациональная картина мира с помощью изувеченных, взятых в заложники естественнонаучных терминов превратилась в иррациональную, холливудскую, хоррорную и хамски навязанную.

7

Желаю быть правильно понятым.

Я тоже образованец, но от страха пока не свихнувшийся.

Я убеждён, что вирус SARS-CoV-2 — не выдумка. Он существует и провоцирует лёгочные осложнения, иногда тяжёлые и смертельные. Однако количество людей, поражённых этой напастью, примерно равно количеству выздоровевших. Летальная же статистика не выходит за рамки смертности от иных болезней, среди которых лидируют ишемическая болезнь сердца и инсульт. Это не мои измышления, не «инсайдерские» данные – об этом свидетельствуют цифры, взятые из абсолютно доступных и надёжных источников.

Изложенное не является абсолютной истиной, это моя версия происходящего, не более.

Но и не менее.

Я пытаюсь проследить, как шулеры передёргивают карту.

Никого не стараюсь переманить в свою «веру», поскольку она таковой не является. Всякий волен решать сам, прививаться или пренебречь этой превентивной мерой.

Но я намерен продолжить серию «дурацких вопросов» в отношении ПЦР-тестов, «бессимптомных» больных, штаммов и, разумеется, вакцин – в рамках здравого смысла свойственного всякому пожившему и неглупому человеку. Этой мой личный способ уберечься от сумасшествия, пандемию которого я безоговорочно признаю.

Моё право.

Предвосхищая сакраментальный вопрос «что делать», отвечу: картошку копать. Но именно копать, извлекая полезные и питательные клубни и отказываясь от паслёновой дури, которая водится там, в вершках.

В верхах.

***

© ZONAkz, 2021г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.