Контакты Китая и стран Персидского залива в целом не омрачены какими-либо политическими раздражителями. Пекин традиционно не вмешивается во внутриполитические дела своих торговых партнеров. В свою очередь Саудовской Аравии абсолютно параллельны вопросы Тайваня. Да и «миссионерско-подрывную» работу в Синьцзяне ведут преимущественно Турция с англосаксами, а не арабские страны.
Фото/Liu Weibing/imago/Xinhua
Отсутствие взаимных претензий подталкивает Китай и арабские монархии к расширению торгового и транспортно-логистического сотрудничества. В целом морской маршрут Экономического пояса Шелкового пути нацелен именно на «арабский мир» — и уже с портов арабских государств проецируется на Европу и Тропическую Африку. Моносырьевая специализация арабских стран также заставляет арабские политические элиты искать экономические альтернативы простому экспорту нефти. Что в свою очередь требует дополнительных инвестиций, которые и можно получить у Пекина.
Второй аспект возможного сотрудничества – поддержание режима безопасности в регионе Персидского залива. Китай критически зависит от ближневосточных поставок нефти, пытается обезопасить морские поставки путем создания сети портов и военно-морских баз от Залива до Южно-Китайского моря. Поэтому в доктрине США и Великобритании появляется инициатива «Большого Ближнего Востока», нацеленная не только на давление на морские коммуникации, а на «снос» самих арабских монархий и перекройку границ стран региона.
Арабские монархии понимают, что в этом процессе выступают «объектом воздействия», что не очень комфортно. И начинают искать дополнительные точки опоры – в первую очередь, в лице стран-участниц Большого Евразийского проекта. На Москву особой надежды нет, поэтому контакты с Пекином становятся практически безальтернативными.
Имеются и региональные военные риски, связанные с Ираном и Турцией. И в этом разломе арабским странам также необходима поддержка внерегиональных игроков. При этом Пекин наладил неплохое взаимодействие с Ираном – главным идейным противником персидских монархий, — и может предложить посреднические услуги. В этом варианте Тегеран и Пекин могут даже разыгрывать «злого» и «доброго» полицейских, добиваясь уступок от монархий.
Нельзя не учитывать конструктивную роль Пакистана как посредника между Китаем и «арабским миром». Есть основания предполагать, что часть пакистанских ядерных боеприпасов – это на самом деле саудовские боеприпасы, которые могут быть переданы Эр-Рияду в случае обострения конфликта с Ираном или Израилем. В свою очередь носителями этих зарядов могут выступать именно китайские баллистические ракеты средней дальности, которые давно переданы Саудовской Аравии. В частности, ракеты DF-21 с территории Саудовской Аравии позволяют полностью контролировать Северную Африку, Восточное Средиземноморье и большую часть Центральной Азии – то есть всех потенциальных противников королевства.
После позорного бегства США из Афганистана страны Персидского залива пытаются отойти от ущербной односторонней зависимости от Вашингтона в вопросах поддержания региональной безопасности. Китай может предложить практически всю линейку вооружений, причем по вполне адекватным ценам. Ради выхода на принципиально новый и платежеспособный рынок Пекин может дать существенные скидки на самые перспективные системы вооружений.
Ключевое достижение прошедшего визита для Китая – принципиальное согласие основных добывающих стран получать оплату за нефть в юанях. Постепенно ключевые долгосрочные контракты стран Персидского залива и Китая будут уходить от доллара. Инициатива некоторых сенаторов США провести антимонопольное расследование в отношении картеля ОПЕК+ может быть реанимировано в любой момент. Саудитов понять можно: при дальнейшем ухудшении отношений с США есть риски санкций в отношении всех стран ОПЕК+, а не только России, Ирана и Венесуэлы. А потому Китай становится вполне приемлемым вариантом размещения резервов.
Пекин постепенно переводит в юань поставки уже от второго ключевого поставщика нефти – ранее сделки в юанях стала проводить Россия, столкнувшаяся с санкциями в отношении нефтегазового сектора. Кроме того, Китай предлагает долгосрочные контракты, что принципиально важно при планировании инвестиций в нефтедобычу странами Залива.
Для Пекина важно зафиксировать эти обязательства – китайская экономика получает определенность планирования в поставках энергоресурсов. Арабские монархии также получают определенность с рынком сбыта, не отягощенным обязательствами по переходу к «зеленой повестке». Китай, конечно, ведет работу по «декарбонизации» экономики, но делает это без ЕС-овского фанатизма и уничтожения собственной промышленности.
Можно сделать предварительный вывод о том, что Пекин ускоряет процесс вовлечения азиатской периферии в дружественную себе систему двусторонней торговли, не обремененную политическими обязательствами. Расширение контактов со странами Залива продвигается медленно, через противодействие США и Британии. Также приходится принимать во внимание и внутреннюю нестабильность монархий – причины «арабской весны» не преодолены, а даже наоборот, еще сильнее обострились.
Китай демонстрирует свои наработки в геополитической игре, которые со временем станут его «фирменным стилем». В условиях открытого конфликта США и России, Китай использует естественное снижение внимания других центров силы к периферийным зонам своего влияния. США полностью погрузились в «украинский кейс», и на время ослабили контроль над арабскими монархиями. Пекин сразу же попытался воспользоваться ситуацией и получить от арабов экономические преференции в обмен на доступ к рынкам, инвестициям и определенным гарантиям безопасности.
В целом пока нельзя говорить о радикальном изменении конфигурации сфер влияния в регионе. Однако Китай провел весьма успешный, можно сказать, показательный «геополитический рейд» в традиционную американскую зону контроля. Вашингтон получил «вторую пощечину» после решения стран ОПЕК+ снизить добычу нефти в октябре.
***
© ZONAkz, 2022г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.