Становится все более очевидно, что январская попытка госпереворота в Бразилии без последствий не останется. Причем реагировать страны Латинской Америки будут в коллективной форме. По всей видимости президент Лула да Силва провел внутреннее расследование и выяснил истинных организаторов. Экс-президент Болсонару еще в ходе протестов заявил, что не имеет к ним отношения. Более того, вернулся в страну. Действительно причастный к попытке госпереворота политик так никогда бы не поступил. Но тогда кто? В этом вопросе даже интриги нет.
В итоге президент да Силва дистанцировался от поддержки Запада в противостоянии с Большой Евразией, хотя и занимает свой пост всего-то неполных четыре месяца. Поэтому прошедшие визиты Си Цзинпиня и Сергея Лаврова были направлены на поиск форматов расширения сотрудничества в рамках БРИКС.
Первоначально формальное объединение необходимо наполнять содержанием. Для этого нужна транспортная инфраструктура, а потому принципиально важно включение Бразилии в китайский проект «Один пояс – Один путь». Первым шагом в этом направлении становится решение Китая и Бразилии о переходе во взаиморасчетах к юаню. Также Лула да Силва поддержал идею совместного создания общей расчетной единицы для стран БРИКС. Понятно, что это займет несколько лет, но важен общий тренд на отказ от долларовой системы расчетов.
Для Китая Бразилия способна стать значимым альтернативным источником сырья и весьма емким рынком сбыта технологической продукции. В свою очередь Лула да Силва может рассчитывать на перенос части производств из Китая, а следовательно, и на трансфер технологий, которыми Бразилия пока не обладает. И все это на условиях более выгодных, чем может предложить США или ЕС.
Пример Бразилии не единичный – в подобном же формате Пекин работает и с остальными странами Латинской Америки. А это уже болезненно воспринимается Вашингтоном: возрастает экономическая и торгово-логистическая автономность региона, прилегающего непосредственно к границам США. А если Китаю удастся реализовать проект строительства Никарагуанского канала, то ситуация станет просто безнадежной. Именно поэтому сам факт начала такого строительства может привести к превентивной интервенции США в Никарагуа.
На это накладывается традиционная неприязнь «к «гринго» к югу от Рио-Гранде»: преобладающий антиамериканский настрой как латиноамериканских элит, так и простого населения. Упрощенно говоря, все латиноамериканцы, кому импонирует «мягкая сила» США, перебегают на территорию США в стихийном формате, а остальным «мягкая сила», мягко говоря, «не импонирует».
Перед Вашингтоном появился вопрос: как работать с регионом, который совсем недавно воспринимался как «задний двор»? В рамках «доктрины Монро» (еще XIX век) Латинская Америка объявлялась зоной геополитического доминирования США. Сейчас, несмотря на сохраняющееся экономическое лидерство США, в регионе проявляются новые более-менее самостоятельные игроки. И даже с учетом высокой зависимости от двусторонней торговли с США, они не готовы поддерживать ультимативный характер взаимоотношений: «либо торговля с США, либо сотрудничество с Китаем».
Кроме того, они имеют наглость оспаривать навязанный им «мировой порядок, основанный на правилах»: наиболее чувствительный удар нанесли аргентинцы, денонсировав договор с Великобританией по статусу Фолклендских островов. И хотя с Вашингтоном Буэнос-Айрес пока не ссорился (поскольку рассчитывает на получение кредитов МВФ), то в отношении Британии никаких обязательств больше нет.
Отношения с Мексикой Вашингтон последовательно разрушает сам, устраивая проблемы на границе строительством стены. При всем том, что в нескольких южных штатах США латиноамериканцы – преимущественно мексиканского происхождения, – составляют относительное большинство. И не учитывать их мнение местные политики уже не могут себе позволить.
После победы на выборах в Колумбии социалиста Густаво Петро крупных «чисто провашингтонских» политических режимов в Латинской Америке фактически не осталось. Политики социал-демократической и социалистической ориентации возглавили все значимые страны региона: от Мексики до Аргентины. Бразилия была последним консервативным прозападным оплотом.
Под дудку Вашингтона готовы плясать только откровенные сырьевые придатки, и то не все. Все это приводит к постепенной эрозии доктрины доминирования США в Западном полушарии.
Этим и объясняется нервная реакция Госдепа на результаты визита в Бразилию лидера Китая. Обвинения Джона Кирби в том, что Бразилия следует в логике «китайской и российской пропаганды», как минимум, показывают ограниченность иных инструментов давления на политическую элиту страны. Организовать переворот в Бразилии не получилось, ввести санкции за сотрудничество с Китаем и Россией нереально, – остается лишь истерика.
Последующая реакция главы МИД Бразилии показала, что западные идеологические нарративы страна поддерживать не готова. А ультимативный характер дипломатического диалога в принципе неприемлем. Проблема в том, что по-другому высшие чиновники США работать уже разучились – сказалось отсутствие опыта дипломатии в последние 30 лет.
Уже позже сам президент Силва пояснил, что желал бы «нащупать» третий сценарий урегулирования конфликта России и НАТО, учитывающий интересы обеих сторон. Текущую эскалацию конфликта со стороны США он не поддерживает.
Важно то, что Силва выражает позицию, которой придерживается большинство стран Латинской Америки. А потому заявляет себя как потенциального регионального лидера, способного генерировать для соседей альтернативную политическую и идеологическую повестку. После произошедшего «левого поворота» региона, идеологическая связность Латинской Америки и без того весьма велика.
Новый «старый» президент Бразилии занимает свой пост всего четыре месяца, но, похоже, сделал заявку на позиционирование Бразилии в качестве ключевой региональной державы.
***
© ZONAkz, 2023г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.