Человек, человек с оружием и человек с оружием во время войны – это три разные сущности, даже если индивид один и тот же. У Кремля на момент начала СВО не оказалось «плана Б» на тот случай, если дела пойдут неблагоприятно. Сегодня через фронтменов различных властно-финансово-силовых (включая силу общественного мнения и информационных возможностей) групп в лице Евгения Пригожина, Дмитрия Пескова, Александра Бастрыкина, Рамзана Кадырова мы видим конкуренцию целого веера картин возможного/желательного будущего или хотя бы планов по выживанию на ближайший период. Успешность обкатываемых в информационном пространстве идей, предложений и программ будет очень сильно коррелировать с тем, насколько привлекательными они окажутся для «человека с ружьем».
На военной кафедре КазГУ/КазНУ в первой половине 90-ых годов было много офицеров-преподавателей с боевым опытом (если не Афганистан, то Мозамбик, Сирия или Ангола). И вот один из таких повел нас (студентов) играть в войну по правилам боевого устава. Мы как будто бы командиры мотострелкового взвода в обороне, а офицер дает нам вводные как развивается обстановка и спрашивает какие решения будут у взводного.
«Противник ворвался на левый фланг и захватил пулемет», – описал ситуацию преподаватель. «Второе отделение – вперед!» – реагирует студент. «Какое еще «вперед»?! Ты в бою! Здесь есть одна команда: «За мной!».
В российской правящей элите на втором году войны очень мало тех, кто понимает смысл и неизбежность команды «за мной!». Военно-политическая, управленческая, социально-экономическая и информационная реальность осознаются такими людьми очень медленно (есть кадры, про которые не понятно способны ли они понимать происходящее в принципе).
В советском сериале «Жизнь Клима Самгина» (по одноименному произведению Максима Горького) поручик Валерий Трифонов (роль исполняет Валентин Гафт) констатирует «Из десяти солдат, которых офицер ведет в атаку, четверо были выпороты им в 1907 году». В такой ситуации не сложно получить пулю в затылок.
По публичным высказываниям высших лиц российского политического олимпа можно понять, что поздняя Российская империя им очень даже импонирует. Однако модель царизма с его сословностью, вороватостью, отсутствием положенной в годы войны дисциплины и механизма принятия экстренных решений не справилась с вызовами индустриальной войны образца Первой мировой.
В России ковид с его ограничениями проходил под лозунгом «все в стойло, ваше мнение никого не интересует». Потом вдруг выяснилось, что поставленные на Украине задачи перед компактной профессиональной армией невозможно решить располагаемыми ресурсами. Все военные эксперты сразу сказали, что нужна мобилизация. Еще требуются беспилотники, современные средства разведки (в том числе артиллерийской), турникеты в аптечках… Но это уже детали, потому что на первом месте люди.
А вот с людьми и возникла главная заминка. С началом мобилизации «квалифицированные потребители», чьим пестованием занимался министр образования Андрей Фурсенко (2004 – 2012 гг.) побежали в Грузию и Казахстан. А кто в потреблении неразборчив, после получения повестки отправился в военкомат. Эти люди стали выкладывать видео с негодными автоматами, «наличием отсутствия» разнообразной экипировки. Одних комплектов «Ратник» недосчитались 1300000 из якобы имеющихся на складах 1,5 млн. Опытных инструкторов для обучения мобилизованных в нужном количестве тоже не нашлось.
Еще вчера мнение этих людей в правящей элите никого не интересовало, а тут оно как-то с подпорой в виде оружия резко заиграло. Если бы плохо подготовленные контингенты мобилизованных бросили в бой, то последствия негативного настроя выживших даже трудно себе вообразить. Просто ЧВК «Вагнер» под Бахмутом/Артемовском выиграл драгоценное время для Кремля и Минобороны, но его опять использовали неэффективно.
«Белгородский кейс» показал, что верховная власть не знает, что делать с вооруженным населением, а потому оружия территориальной обороне не выдает. Специалисты предлагали обеспечить жителей приграничья хотя бы стрелковым оружием. В 30-километровой полосе тероборонцы должны его носить свободно, а при выезде из такой зоны по той или иной надобности сдавать в специальных пунктах на хранение Росгвардии. Не прошло.
После того, как украинская артиллерия разнесла город Шебекино (до войны 40 тысяч жителей), участники белгородской теробороны согласны получать оружие только в тот момент, когда они непосредственно в окопе, патруле или еще где при исполнении военных функций, потом автоматы будут сдавать куда скажут. То есть швейцарской моделью мирного времени с автоматической винтовкой дома и опломбированным контейнером на 20 патронов (вскрывать без приказа запрещено) во фронтовом районе близко не пахнет. Но власти думают. Как написал в свете последних событий актер Иван Охлобыстин, «СВО показала, что мы голые с палкой-копалкой в руках».
Военно-политическое руководство России своими практическими действиями похоронило им же тиражируемый из десятилетия в десятилетие миф, будто советский народ победил в Великой Отечественной войне не благодаря, а вопреки Сталину и созданной им системе. Что-то не видно примеров, как безоружные жители Белгородской области вопреки отсутствию оружия смогли противостоять ротным тактическим группам ВСУ (с поддержкой танков).
Когда дивизии народного ополчения под Москвой получали французские винтовки, доставшиеся после Польского похода Красной армии 1939 года и расточенные под советский патрон 7,62-мм, то для этого работал государственный менеджмент. Кто-то уполномоченный должен был сначала складировать захваченные трофеи, потом отправить их на заводы для переделки, а затем уже выдать ополченцам. Аналогично и бутылки с зажигательной смесью – горожане не делали «коктейль Молотова» в домашних условиях, чтобы потом применять по бронетехнике противника.
Приведу отрывок из переписки с казахским наблюдателем, который в способность российской правящей элиты к адекватным действиям не верит от слова совсем.
«Общественное отношение к войне в РФ можно разделить на ряд направлений.
Первое – это либералы, европейско мыслящие люди, не принимающие войну саму по себе, ориентированные на гуманизм, интернационализм, международное право. Этих людей абсолютное меньшинство, но в определенных обстоятельствах эта позиция может быть востребована, когда в России будет востребовано приведение себя и своей политики в цивилизованный вид.
Второе – основная масса людей, которых вполне устраивает «русский национализм в действии» как тип сознания, но не устраивают его практические результаты, продемонстрированные им в последнее время. Здесь нарастает глухое «кухонное» недовольство в сочетании с лояльностью, и усиливается ожидание «спасителя» или чуда, способного повернуть все в нужную сторону.
Третье – руководители среднего и высшего звена, правящая элита, или если точнее по-нашему – «начальники». Им в основном безразличен «русский национализм в действии» реализуемый главой государства. Они считали до последнего времени это причудой, неким увлечением Верховного, не вредной изюминкой его власти.
Но теперь они безусловно недовольны (причем более чем либералы), прежде всего результатами, а теперь осознав еще и первопричинами. Они, имея объективную информацию, глубже всех видят какие обременения получила страна и отдают себе отчет, что это тупик. Они, в абсолютном большинстве, не побегут со всех ног договариваться с Западом (как думают многие), скорее они ждут быстрейшей развязки, финала, изначально проигранной авантюры (об этом говорят телефонные перехваты их разговоров). Чтобы почти с нуля заняться своим делом, восстановлением страны (как они это видят), ростом доходов, богатства и влияния. Они уверены в своей незаменимости.
И, наконец, еще одна, самая малочисленная линия – это предприниматели, активные люди, квазисредний класс. Идеалисты от дела. Те, кто создал что-то своими руками и мозгами, и надеется на то, что война и страдания с ней связанные были не зря, что надо было разрывать порочный круг, что только это потрясение приведет к появлению настоящей невороватой элиты, резко ускорит развитие страны, сделает Россию «страной не дураков, а гениев» (по Талькову). По своему идеализму это лидирующая группа, которая пытается сочетать первобытную политическую практику со светлыми грезами о будущем. По всей видимости, их ждет наиболее глубокое разочарование от грядущего».
Хочется надеяться, что четвертая группа не такая уж малочисленная и обреченная. По крайне мере, ее видно в информационном поле через фигуры Сергея Серебрякова (Кировский завод), Владимира Боглаева (Череповецкий литейно-механический завод), Николая Лобаева («Конструкторское бюро интегрированных систем»). До войны в Восточной Европе я об этих людях практически не знал. Их идеи во многом резонируют с взглядами экономистов Михаила Делягина, Валентина Катасонова и Александра Лежавы. А еще озвучиваемые предложения и соображения однозначно зайдут новым контингентам людей с оружием. Самих таких людей в свете наблюдаемой активизации боевых действий совсем скоро станет еще больше.
Когда между начальниками и людьми с оружием налаживается обратная связь, то рассчитывать на чудо оздоровления можно с гораздо более высокой долей вероятности, чем в мирное деструктивное время. Среди начальников тем временем идет свой очень острый конфликт в открытой форме, но это немного другая история.
***
© ZONAkz, 2023г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.