В последнее время читатели оппозиционных СМИ стали свидетелями жесткой полемики, развернувшейся между представителями партии \»Алга!\» и сторонниками наиболее видных фигур движения \»За справедливый Казахстан\». Вкратце напомним, ложкой дегтя в бочке с медом оказалось мнение Адильжана Кинжегалиева, появившееся на страницах газеты “Право. Экономика. Политика. Культура”. На вопросы, почему происходит конфликт и к чему в итоге могут привести разногласия, рассуждает политолог Досым Сатпаев.
***
![\"\"](\"interview090206b1.jpg\")
— Наверняка Вы внимательно наблюдаете за ситуацией сложившейся в настоящее время в демократическом лагере. С Вашей точки зрения, насколько глубоки причины противостояния \»Алга!\» и отдельных лидеров движения ЗСК?
— Я думаю, что проблема казахстанской оппозиции – она – намного глубже, чем было освещено в этой статье. Речь ведь идет не только о внутренних разногласиях, но и о том, что эти разногласия идут по двум направлениям. Во-первых, между лидерами казахстанской оппозиции, которые, к сожалению, сейчас не представляют из себя единой команды. Более того, эта команда в свое время предложила не очень удачного лидера. Кстати, одна из задач единого оппозиционного лидера – это не просто представлять оппозицию, но и сплачивать ее, т.е. делать все, чтобы эта оппозиция была как единый мощный кулак. Но этого не произошло, потому что сам Жармахан Туякбай – он – был больше искусственным политическим лидером нежели, кто-то из тех, кто возник из оппозиционной среды. Вторая проблема заключается в том, что разногласия идут от центра до низов, до региональных отделений оппозиции, разногласия между отдельными членами оппозиционных сил и руководством. Это, кстати, очень опасно, потому что, насколько я могу понять, казахстанская оппозиция стала обретать черты бюрократической структуры.
— Надо полагать, в этом нет ничего удивительного, поскольку многие лидеры казахстанской оппозиции – это бывшие чиновники.
— Да. Понятно то, что они долгое время, практически всю свою трудовую сознательную жизнь провели именно в таких условиях бюрократического правления и, скорее всего, это отложило свой отпечаток на управление оппозиционными силами. Это конечно не могло не сказаться на взаимосвязи между всеми звеньями оппозиционных сил, от верхушки оппозиции до среднего менеджерского звена, т. е. руководителей региональных отделений и заканчивая уже непосредственно членами этих оппозиционных сил.
— С Вашей точки зрения, была ли вообще необходимость \»выносить сор из избы\»? И коль скоро внутренний конфликт вылился на обсуждение общественности, то можно ли ожидать каких-либо результатов?
— Я лично считаю, что наша оппозиция, как и любая политическая сила – это живой организм, и как любой живой организм проходит через несколько этапов: зарождение и развитие. Естественно, что в ходе развития появляются очень много так называемых болезней. В некоторых случаях это приводит к политической смерти. Я думаю, что сейчас наша оппозиция находится в этом болезненном состоянии. И это понятно, потому что была подготовка к президентским выборам и многие действительно отложили в сторону свои личные амбиции и обиды. После же поражения на президентских выборах все эти болячки начали выходить наружу. И кое-кто естественно уже не может умалчивать по поводу этих проблем, считая, что если об этом не сказать вслух, они так и останутся под знаком молчания и непонимания. Я считаю, что сам факт появления вот этой дискуссии, пускай она вылилась в такой немножко некрасивой форме, это все-таки больше положительный факт. Те оппозиционеры, которые способны все-таки анализировать свои ошибки и тем самым, кстати, делать себя более сильными, достаточно адекватно воспримут проблему и поймут, что поражение на выборах на самом деле это один из индикаторов того, что необходимо учесть. Ведь действительно обо всех существующих проблемах в течение долгого времени старались не говорить, пытались умолчать. Если же волна критики в адрес, скажем так, критиков самой оппозиции будет увеличиваться, то это очень плохой показатель, потому что тогда оппозиция начинает вариться в собственном соку. Я думаю, в этом случае власть получает очень хорошую возможность чтобы, во-первых, через такое непонимание своих возможностей, своих сильных и слабых сторон, очень ловко управлять оппозицией, снова искусственно провоцируя расколы и разногласия, при этом постепенно превращая оппозицию в периферийного политического игрока.
— Существует версия, что данный конфликт произошел не без участия провластных политтехнологов?
— Я сомневаюсь, что здесь была прямая рука власти, потому что после президентских выборов многие и в том числе представители власти понимают, что оппозиция уже не представляет серьезной угрозы. Власть заняла позицию наблюдателя, при этом прекрасно понимая, что в нужном месте, в нужное время она может ускорить либо замедлить те или иные оппозиционные процессы, как это уже было в прошлом году, когда не без помощи власти были инициированы расколы, например, в партии “Ак жол”. Но многие забывают, что партия “Ак жол” не раскололась бы, если бы не было для этого оснований, если бы в ней не появились трещины. То же самое и сегодня, власть просто-напросто будет подыгрывать текущей обстановке.
— С Вашей точки зрения, почему основной упор в интервью Кинжегалиева был сделан именно на Галымжан Жакиянова?
— Я думаю для многих казахстанских аналитиков такое отношение к Галымжану Жакиянову со стороны отдельных оппозиционеров не вызвало большое удивление. Еще до выхода его из тюрьмы при анализе возможных его политических перспектив уже рассматривались появления разногласий между ним и отдельными представителями оппозиции, причем не только теми, кто представляет низшее или среднее звено, но и с лидерами оппозиционных групп. Понимаете, для определенной части оппозиционных группировок появление Галымжана Жакиянова было не очень приятным событием. Если исходить из того, что они, может быть, рассматривали свое место в оппозиции как некую монополию или как возможность использовать оппозиционные рычаги и ресурсы оппозиции в качестве некого политического инструмента для достижения своих конкретных целей. Галымжан Жакиянов их в какой-то степени немножко не устраивал, потому что изначально было ясно, что по своему статусу, авторитету, по популярности он на голову выше ныне действующих лидеров оппозиции.
— Но есть и другие, кто возлагал на выход Жакиянова большие надежды и воспринимал это как появление второго дыхания у оппозиции. В то же время иногда складывается такое впечатление, что Жакиянова намеренно пытаются втянуть в конфликтную ситуацию.
— Очень многие возлагали и возлагают на Галымжана Жакиянова большие надежды, рассматривая его выход из тюрьмы как некий ренессанс. Я думаю, что в этих разногласиях между оппозиционными группировками Галымжан Жакиянов попадает между молотом и наковальней. Как можно понять по его действиям, он сейчас достаточно грамотно и без спешки пытается внимательно осмотреть существующий политический ландшафт, внутриоппозиционные настроения. Вряд ли будет делать серьезную ставку на поддержку той или иной группы, потому что понимает, что тогда у него сильно ограничивается поле для маневров. На мой взгляд, у него есть несколько вариантов становления в качестве политической фигуры уже в новом плане. Это либо все-таки возглавить старую оппозицию, в рамках ЗСК. Но здесь естественно могут быть серьезные конфликты с уже упомянутыми оппозиционными группами. Либо он создает новую оппозицию. И это в какой-то степени легче, потому что тогда он будет устанавливать свои собственные правила игры и свою собственную команду единомышленников. И третий путь, который тоже реален – это путь политика одиночки, каким был Заманбек Нуркадилов. Т.е., занять позицию человека имеющего авторитет, имеющего даже сторонников, но при этом старающегося играть роль наблюдателя, своего рода определенного конструктивного критика. И я думаю, что Галымжан Жакиянов будет больше склоняться к своей третьей перспективе, потому что, мне кажется, сейчас ему, с политической точки зрения, не выгодно ввязываться вот в эти внутриоппозиционные склоки и конфликты.