На этой неделе я обнаружил себя обвиняемым в разбойных действиях и грабеже. В чем именно эти действия выражались, толком понять невозможно, поскольку смелости у бравых полицейских хватает только на то, чтобы кричать в трубку моим родителям, что их сын объявлен в розыск, а перед юристами эти защитники правопорядка вдруг теряют дар речи и у них срочно наступает амнезия.
Эта комедия, когда по одной версии — для моей семьи — уголовное дело есть, а по другой — для общего пользования — его нет, закончилась выступлением пресс-службы Ауэзовского РОВД бывшей столицы. Коллеги по журналистскому ремеслу оказались смелее следователей и твердо заявили, что дело-таки существует. В каком именно разбое я обвиняюсь, мне по-прежнему неясно, но хоть в целом ситуация прояснилась: моим родителям названивали не хулиганы, лишенные каких-либо представлений о вежливости и воспитании, а реальные блюстители порядка.
Коли так, я обращаюсь к этим самым блюстителям: пожалуйста, отстаньте немедленно от моих родных. Моя семья сделала достаточно для этой страны, чтобы спокойно поднимать телефонную трубку, не опасаясь услышать в ней вопли очередного держиморды, ревностно исполняющего задание своего начальства. Если вам так не терпится со мной пообщаться, возьмите в редакции номер моего телефона. И впредь извольте все юридические претензии ко мне предъявлять через моих адвокатов.
И еще маленький совет: если уж вам так сильно хочется засудить редактора газеты, придумайте уж что-нибудь поаккуратнее: те же финансовые нарушения, столь популярные сегодня для усмирения неугодных, или, на худой конец, неуплату налогов. Или, если у вас богатая фантазия, что-нибудь по Геббельсу (чем абсурднее ложь, тем легче в нее верят): к примеру, что я продавал Фиделю Кастро стратегические секреты Казахстана. Но не разбойное же нападение в машине!
Хотя проблема с нашей \»правоохранительной системой\» зашла так далеко, что даже правдоподобия ей уже не требуется, и о здравом смысле говорить не приходится. После того как девушку за сопротивление хулиганам суд приговаривает к двум годам лишения свободы, после того как оппозиционный телеканал закрывают за нарушение санитарных норм — давайте не будем играть в школу для дураков и делать вид, что мы во все это верим. Давайте, наконец, честно скажем, что мы все это видим и всего этого боимся. Потому что мы абсолютно беззащитны перед системой, над которой нет контроля. Вы верите, что прокуратура реально выполняет функции надсмотра над соблюдением законности и сдерживает полицию, скажем, от применения пыток в следственных изоляторах? Вряд ли. Но тогда нужно признать, что нынешний прокурорский состав просто профнепригоден.
Молчать дальше — значит снова открыть дорогу 37-му году. Это прекрасно понимают и те, кто устраивает с прошлого ноября вакханалию, которую мы дипломатично называем \»давлением на независимую прессу\». Наше слово оказалось для них опаснее, чем прокурорский надзор. Вспомним недавние истории Алии Матаевой и Алии Абдировой, когда обе оказались за решеткой по совершенно фантастическим обвинениям (одна — за видеоклип для Агутина, другая — за сопротивление напавшим на нее хулиганам) и которых система выпустила из своих рук только после наших — я имею в виду всю прессу — выступлений. Благодарение Господу, в этих двух случаях мы \»достучались до небес\» и добились справедливости.
Но сколько еще таких же абсурдных случаев, о которых мы просто не знаем? Или случаев, когда виновными были признаны люди, не имеющие никакого отношения к преступлению. Ведь мы все догадываемся, что это даже не просто случаи, а настоящая практика — но пресса не может и не должна заменять собою прокуратуру! Это неестественно, когда, по сути, единственной инстанцией для поисков правды и справедливости становится газета. С другой стороны, потерять и эту возможность пусть не официального, но эффективного общественного контроля над полицией, судами и чиновниками — значит окончательно предоставить свою судьбу в распоряжение человека с дубинкой.
2. Все это относится и к нашумевшей уже во всем мире истории с арестом Мухтара Аблязова и неудачной попыткой посадить за решетку Галымжана Жакиянова. Наши постоянные читатели знают о наших сложных отношениях с ними обоими — экс-министром и экс-акимом. Вместе с телеканалом КТК мы говорили про теневую сторону их карьеры на государственной службе еще тогда, когда они были в фаворе. Мы потратили немало страниц и эфирного времени на описание сомнительных схем, которые применял министр Аблязов для приватизации отечественной энергетики, и сомнительных дел, которые творились в подопечной акиму Жакиянову области.
Тогда это было, во-первых, не нужно властям, поскольку они были частью системы, во-вторых, опасно (по той же причине, очевидно). Аблязов выговаривал по телефону помощнику Жакиянова, что полиция плохо работает \»по братьям Шуховым\». Теперь, когда оба они по какой-то причине стали неугодными, известные всем махинации вдруг заинтересовали нашу юстицию, и та же самая полиция работает уже \»по ним\».
И если уголовные дела против бывших фаворитов не имеют ничего общего с политикой, то почему закрыта газета \»Республика\» и молчит телеканал \»Тан\»? Или все опять должны поверить, что это простое совпадение, и на \»Тане\» действительно царила антисанитария?
Мы считаем, что выборочное соблюдение законности — это то же самое беззаконие. Ну и тем более не надо оцеплять посольство Франции автоматчиками и начинать срочно чинить канализацию! Есть здравый смысл — не стоит раздражать великую державу, которая входит в шестерку постоянных членов Совета Безопасности ООН.
Впрочем, за Францию переживать и беспокоиться дело бессмысленное, она себя в обиду не даст. Куда опаснее тот факт, что даже священная во всем цивилизованном мире депутатская неприкосновенность нашим стражам порядка уже не указ: сенатор Батталова попала под горячую руку посольского оцепления, и это не стало скандалом национального масштаба. Прокуратура, ау!
3. Из всей этой истории надо как-то выходить, страна должна возвращаться к нормальной жизни. И мы считаем, что настало время немедленно признать проблему бесконтрольности наших правоохранительных органов и столь же немедленно ее ликвидировать. В России при президенте активно действует Комитет по защите прав человека — это не панацея, однако даже сам факт его существования часто сдерживает избыточное рвение полиции выбить еще одно \»признание\».
Казахстан нуждается в подобном общественном органе с реальными полномочиями. В стране есть люди, чьи репутация и честность не ставятся никем под сомнение. У нас есть моральные авторитеты. Если они войдут в комитет, который будет, по крайней мере, работать с заявлениями граждан о фактах беззакония, мы поставим первый барьер на пути произвола.
И пресса тоже никогда не останется в стороне от этой борьбы — если, конечно, нам не успеют закрыть рот раньше.
Караван, № 14 (620), 5.04.02