«Один ответ на три вопроса»

Позвольте мне общо ответить на все три
вопроса. Тем паче что они глубоко взаимосвязаны…

Итак, тезис о духовном направлении казахов
исключительно к «русскоязычному современному обществу», конечно же,
впечатляет. Но, как любой тезис, он требует определенной критической массы доказательств,
только после этого можно говорить о его бесспорности. Данный тезис хорош
только в условиях урбанизированного социума. А что с ним (с таким социумом.
– Ред.) будет, когда он станет хотя бы на
50 процентов этнически казахским, предсказывать не берусь. Но что касается сельских районов, то там, по
большому счету, ничего не изменилось. Я, по крайней мере, не осмелился
бы сказать, что там казахи перестают быть казахами.
Сейчас в казахах просыпаются некие «казахские»
инстинкты, которые, наверное (никто не спорит!), мало сопрягаются с
современной жизнью, с постулатами и нормами демократически развитого
общества. Не скажу, что это позитивный процесс, но — просыпаются! В
социально-культурном плане аул дичает, но повторяю: казах от этого не
становится менее казахом. Возможно, даже наоборот!
Поэтому говорить о сужении казахскоязычного космоса, да еще с
таким подтекстом, что историческое время казахов кончилось, это, мягко
говоря, звучит, как… гипотеза. Это
все равно, что заявить – казахи настолько потенциально великая нация,
что грядущий век станет веком казахов! Звучит очень оптимистично, но
это тоже гипотеза. Но не более! Поэтому тысячу раз был прав наш президент,
когда в свое время остужал горячие головы тех, кто обещал и убеждал
всех и вся, будто теперь-то жизнь в Казахстане станет медовой. Чтобы
она хоть отдаленно стала таковой, необходимо не просто напрячься, а
еженощно трудиться, учиться у других, по ходу дела признавать и, конечно
же, исправлять свои ошибки.

Другой разговор, что сегодня казахское общество до сих пор находится в некой
духовной прострации. Отсюда появление в духовной сфере казахов пораженческих
настроений, подражательство чужим стандартам поведения — одним словом, расцвет своеобразного комплекса неполноценности, к тому же усугубленное
социально-экономическим спадом, кризисом переходного этапа. (И вопросы
«Навигатора» из этой же оперы). Многие сегодня осознали, что помимо
каких-то формальных схем, новых форм управления, рыночных технологий
необходимо еще кое-что, не имеющее никакого отношения к материальному
миру… Казахи уже заняты поиском того, что можно найти в своем национальном
духовно-культурном багаже такого, что было бы необходимо для собственного поступательного развития в
дальнейшем. И соответственно, также определиться с тем, чего не стоит
брать с собой в будущее — в данном случае, я имею в виду те самые пресловутые
«некие «казахские» инстинкты». Иначе говоря, речь идет о кристаллизации
национальной идеи. Все, скажем так, «неуспехи» казахов сейчас проистекают
из-за этого. Есть государство, есть умный президент, определивший стратегию
развития государства, построивший государственный каркас — короче, есть
все, что надо! Нет пока одного – национальной элиты,
которая поймет, что если народ перестанет быть казахским, исчезнут и
они. И не просто поймет, а начнет активно действовать, прилагать духовные
и нравственные усилия близкие к героическим. И все ради того, чтобы
казах был интересен миру своей самоценностью. Одно можно сказать совершенно
точно: вряд ли такое духовное переустройство в состоянии будут сделать
люди моего поколения. Однако я глубоко уверен, что рано или поздно,
а скорее всего, в текущем десятилетии — когда те же самые геополитические
процессы начнут протекать еще динамичнее, — и начнется консолидация
казахской нации на общей духовно-культурной базе. Эта база, кстати,
наработанная и нами, старшим поколением, существует и сейчас, но она,
в свете новых вызовов, пока ничем не освящена. Допустим, много говорят
о том, что сами же казахи отвернулись от казахского языка. Я бы так
не сказал. Когда в аул с трудом либо вообще не поступают казахские газеты,
книги, меньше стало казахскоязычного телевидения и радиопередач, то
тогда, конечно, можно сказать, будто аульный казах отвернулся от всего
своего, казахского. А ведь давать обилие информации на государственном
языке, а значит, формировать определенное общественное мнение — прерогатива
именно государства. Почему этого не происходит, об этом я уже говорил
выше… Но я, повторюсь, верю в то, что молодая элита, ее какая-то часть
все равно вернется к истокам, и именно там она найдет ответы на множество
вопросов, которые будоражат национальное сознание казахов, главным из
которых следует считать: кто мы и зачем мы в этом лучшем из миров… Пока
же этого не происходит, вполне логично, что кто-то транслирует и старается
обосновать свои сомнения на счет государствообразующей потенции казахов.
Но опять же, это, по-житейски говоря, смотря с чьей точки зрения разбирать
данный вопрос. Казахи очень восприимчивый народ, они быстро перенимают,
как всякий такой народ, сравнительно недавно начавший осваивать современную
цивилизацию, сначала все плохое и наносное, что несет ему мир. Но еще
никто не доказал и не докажет того, что казах не может уйти от нерадивости,
лености, чрезмерной расточительности и, в конце концов, стать вполне
конкурентоспособной нацией.

В
начале века самостоятельных государств было не более пятидесяти. Сегодня эта
цифра выросла почти до 250. Но это не значит, что все государства имеют
такую мощную культуру, как великая русская культура, и не все государства
так богаты и всесильны, как Америка. Но только слепой и тот, кто плохо
знает казахов, не видит, что при определенных условиях Казахстан имеет
все предпосылки стать достаточно нормальным государством. Сам факт того,
что прямые потомки кочевников, несмотря на все мыслимые и немыслимые
испытания, связанные с неблагоприятными для них историческими обстоятельствами,
все-таки выстояли, выжили и вошли в XXI век, совершив при
этом впечатляющий демографический рывок и есть достойный ответ на все
каверзные вопросы относительно их судьбы.