Хазарская полемика и судьба казахов

Что мы знаем о хазарах? Мы о хазарах знаем столько же, сколько о себе, о казахах. Хотя о хазарах нет ничего достоверного — одни мифы, предания, домыслы, вымыслы, а о казахах написано очень и очень много, и все документировано, датировано, биографировано. Чтобы узнать, кто такие мы, казахи, нужно прежде всего разобраться в том, кто такие были хазары. Для меня лично, как и для многих моих соотечественников, несомненным фактом является то, что хазары — далекие предки казахов; что хазары являются теми же половцами; что судьба хазарского народа сложилась так горестно, как не дай бог никакому другому народу. Ушли, казалось бы, хазары с исторической арены, затерялись их следы в желтых прикаспийских песках и заросли причерноморским ковылем. Забылись хазарские имена вместе с хазарскимм песнями. И только фанатики-ученые, энтузиасты типа И.Артамонова, Григорьева, Льва Гумилева, время от времени писали о хазарах, а им отвечали официальные псевдоисторики, опровергали, уточняли, поясняли и разъясняли, что это ненужное занятие — писать о каких-то там хазарах. Но время от времени снова появлялись энтузиасты, и опять поднимался старый-старый вопрос: а кто такие хазары?

Самой последней книгой о хазарах, промелькнувшей на наших прилавках и моментально исчезнувшей, была удивительная биография хазарского народа, написанная Милорадом Павичем. Называется она «Хазарский словарь».

Сначала об авторе. Родился он в 1929 году – следовательно, ему уже исполнилось 70 лет. Но в наших литературных биографических словарях, в краткой литературной энциклопедии вы не встретите этого имени. Павич — серб, но в нем органически сочетается славянское начало с арабской средневековой культурой, которую невольно нес с собой ислам, и древнееврейский мистический мессианизм, неукротимо пробивавшийся через мрачные века галута, преследований, геноцида. Павич — человек широкой филологической образованности — написал блестящее исследование о хазарах, предках казахов. Он показал роли иноземных культуртрегеров и миссионеров в судьбе хазарского народа; беспощадным светом исторического анализа Павич выхватывает из тьмы мрачного раннего средневековья самый драматический период в жизни хазар. Он показывает страшную трагедию — трагедию духовного закабаления и превращения сильного, свободного, мужественного народа в серую, монотонную массу, не способную подняться и сбросить с себя ненавистное иго жестокой, непонятной, глубоко враждебной им идеологии. Народ и религия. Народ и навязанная ему идеология. Народ и иноземная псевдокультурная кабала, превращающая людей в слепых исполнителей чуждых целей. Эти вопросы стоят и сегодня во весь рост перед многими народами нашей планеты. В зеркале далекого прошлого увидят многие народы свое настоящее и неминуемое будущее. Несколько слов о композиции книги Павича. Автор построил свой рассказ как повествование, взятое из трех источников: из Красной книги, из Зеленой книги, из Желтой книги. Эти книги написаны, соответственно, миссионерами-цивилизаторами: православным греком Кириллом, миссионером-исламистом арабов и иудейским раввином. Все три книги повествуют о том, как Великая Хазария, занимавшая в VII веке огромную территорию — всю Восточную Европу от Волги (Итиля) до Дуная (Истра), от Белого моря до Черного, — встала перед необходимостью избавиться от язычества и принять одну из «мировых религий». Зададимся вопросом: а нужна ли была религия? Зачем нужно было хазарскому кагану выбирать одну из трех религиозных цепей: христианство, ислам, иудейство? Ведь никто из представителей этих религий, с таким жаром уговаривавших кагана принять именно его религию, не был ему ни сватом, ни братом, и каждый меньше всего пекся о благе хазарского народа. Павич «с высоты времени» с легкой иронией, не оскорбительной для сегодняшних верующих, пишет, как поверхностно, поспешно соглашается хазарский каган то с одним, то с другим, то с третьим. И тут на сцену выходит принцесса АТЕХ, в чьем имени иудейский раввин прочитал глубоко сокровенный кабаллистический смысл. Принцесса отвергает одно за другим все три религиозных ярма, уготованных для простодушного хазарского народа. Но в конечном счете побеждает иудей-раввин, который ничего не требует, и цепи достаются кагану задарма. Ведь когда за что-то ничего не надо платить, это приобретение принимается охотнее, чем всякие другие! Ничего не смогла поделать принцесса АТЕХ, хотя сама уже много лет была христианкой, тайно крестившейся в Царьграде! Надо сказать, что с историей принятия иудейства каганом соседствует история принятия христианства Владимиром Красное Солнышко.

Драме распада хазарского народа, исчезновений хазарского государства способствовало бездарное руководство, оторванное от народа, отгородившееся дворцовыми стенами, приблизившее к себе иноземцев в качестве советников, фаворитов, финансовых агентов, коммерческих посредников. При дворе хазарского кагана постоянно околачивались греки, персы, иудеи, франки и прочие разноязычные аферисты, хорошо устроившиеся, пользующиеся неограниченными правами эксплуатировать простых хазареян, обдирать как липку богатую страну. Когда же наступали трудные времена и нужно было защищать родину от прямой военной угрозы, вся эта разноязычная камарилья исчезала, переходя на сторону врага. Хазары оставались один на один с опасностями, мужественно выстаивали, побеждали. После победы греки, славяне, иудеи, персы, арабы и пр. — сбежавшая камарилья — вновь возвращались и снова занимали свои высокие должности, посты с прежними привелегиями. Тупоумие кагана, его придворной свиты, алчность, мелкотравчатость духовных интересов, полное отсутствие патриотизма – все это привело к окончательному разъединению власти и народа. До принятия иудейства хазары триста лет существовали как могущественное государство. А после принятия религии иудаизма конец хазарского государства последовал незамедлительно.

Иудейство было принято в высших правящих кругах. Этот акт повлек за собой приобретение правящей верхушкой какого-то особого снобизма, высокомерия по отношению к своим простым соплеменникам. Верхушка стала считать себя приближенной к «богом избранному народу», а простых хазареян — смердами, плебеями, чем-то вроде двуногих скотов. Верхушка перешла на иноземный образ жизни: непомерная роскошь, сопутствуемая иноземными игрищами, ритуалами, церемониями, далекими от традиционных хазарских празднеств; увлечение иноземными языками и художественными образами; составление надуманных родословных, где каган и его вельможи восходили к иудейским пророкам и т.п. – все эти акции превратили кагана и его двор не в иудеев, а в «полову», мякину. Потому что ни при каких обстоятельствах новоявленные иудеи таковыми быть не могли. В иx жилах текла, независимо от их воли, кровь предков-хазар. Их дети были полукровками, людьми с иудейской точки зрения второсортными. Таким образом, хазары не стали высшей расой. А правители их вообще утратили связи со своими сородичами; о родстве кагана и простых хазареян говорить уже не приходилось. Например, о каком родстве можно было говорить относительно русской императорской фамилии и русского мужика? Как можно было объединять их под общим знаковым понятием «русские»? Проклятие всякой власти в том, что простой мужичок, забираясь на трон, становится вненациональным, теряет связь со своими соплеменниками. У него появляется царственная фамилия из представителей международных династических ветвей, его дети и потомки уже в третьем или четвертом колене перестают быть представителями своего народа, которым они управляют, о котором якобы пекутся, чьи интересы якобы защищают. При дворах властелинов всех стран и народов меньше всего уважали представителей своего народа, отдавая предпочтение иноземцам, слетавшимся к трону как мухи на мед.

Вот об этом пишет Павич в своей замечательной книге. Не секрет, что драма хазарского народа в том, что он разделился на три ветви, надев на себя три ярма — три религиозных ига: христианство — северная Хазария, иудаизм — центральная Хазария, и ислам — южная Хазария. Какая же связь между хазарами и казахами? Кое-кто ошибочно считает, что слово-этноним «казах» появилось где-то в 14 веке. Пусть сторонники этого мнения подумают над таким филологическим фактом. Слово «хазар» на древнееврейском языке означает «молодец», «удалец». Это слово характеризует народ как отважных, воинственных людей, способных постоять за себя. Фонетическое чередований х/р в исходе слова «хазар» и «казах» — закономерное явление. Это знает каждый лингвист. Начальные слоги «ха»и «ка» содержат гуттуральный, глубоко продвинутый задненебный твердый согласный, очень близкий по произношению. Изменение, которое претерпели эти согласные в последующей русской огласовке, не меняют существа этимологического корневого облика, с которым это слово зафиксировано в древности. Каких только предположений о слове «казах» мы не встречали! Додумались даже до такого объяснения, согласно которому «казах» — это «гусь белый»! Вопреки синтагматическому закону, когда атрибутив предшествует субстантиву. Это самый строгий закон в казахском языке. Некоторые считают, что «казах» означает «отделенный», «отделившийся», «изгой» и т.п. Все это, конечно, несерьезно. В настоящее время казахи носят старинное имя своих предков, которые были добрыми людьми, смелыми воинами, отважными защитниками своей Родины. Древним хазарам не повезло с правителями. Не повезло с правителями и потомкам. Драма хазар перешла в драму казахского народа. Маниакальная страсть к «новой вере» не оставляла ретивых правителей на протяжении многих веков. То они приобщались к тенгриизму, то к зороастризму, то к исламу. Последние 70 лет правители казахского народа были пламенными коммунистами. А народ продолжал хранить свои давние обычаи и традиции, свято соблюдая все самое дорогое, что у него не сумели отобрать.

Духовная культура казахского народа сохраняет преемственность с культурой его предков — саков, хазар и других, прошедших сонмом по многострадальной земле Евразии.

В 5-6 вв. по широкой Евразии ураганом пронеслись гунны. О гуннах все хорошо знают. Установив свое господство, сделав вассалами хазарское государство, гунны ушли на Запад, а потом с течением времени их господство перестало ощущаться как иноземная экспансия. Наступил момент, когда в одно прекрасное утро хазарский каган почувствовал себя абсолютно свободным, суверенным правителем. Вот радость! Царствуй, как твоей душе угодно! А тут и являются искусители — красный, желтый, зеленый, — обещая величие, мощь, державность, славу, процветание. Обещают, что хазарский каган станет в один ряд с греческим императором, римским кесарем, персидским шахом, арабским халифом! Ну как тут не закружиться голове новоявленного суверенного правителя, освободившегося от гуннского ига? И пошла игра! И началась потеха! Завязалась «хазарская полемика«! Каждый из религиозных искусителей тянул кагана в свою веру. Каждый обещал ему золотые горы и рай на его благословенной земле. Слушал каган эти речи, и гордыня овладевала его умом, сердце переполняло чувство безграничного самопочитания, мания величия превзошла все мыслимые пределы. Силен змей-искуситель! Невдомек кагану, что вступил он на скользкую дорожку, что начинается не восхождение, а сошествие в пучину развала, разрухи, распада, утраты самостоятельности, обнищания, экологического и демографического коллапса. Не знал об этом каган! Не было примеров в истории…

А что случилось с нами? Распался СССР. Пришли искусители к нашему кагану, и начался «выбор пути»! А потом все пошло-поехало — как в давней «хазарской полемике»! И начался путь в пучину. Да, не везет казахскому народу с правителями, как не повезло нашим предкам хазарам.

В книге Павича живет незабываемый образ поэта-философа Халеви Жегуды (по-арабски: Абулхасан аль-Лави младший Халеви — 1075-1141). Это он написал знаменитую поэму «Сиониду», которую читают на день святого Абба во всех синагогах. А начинается она словами, полными глубокой любви и печали, обращенными к своей исторической Родине. Испанец из Кордовы, Халеви начинает поэму словами: Леббей би-мицра ве-анохи бесоф маарав («Сердце мое на Востоке, а тело приковано к Магрибу, т.е. к крайнему Западу»). Этой любовью питали свою жизненную энергию многие поколения народа-изгнанника, мечтавшего только об одном — вернуться на историческую Родину. А мы? Почему мы не бережем свою Родину? Почему отдаем по первому движению бровей иноземных правителей обширные территории? Почему наши правители так жаждут распродать землю, принадлежащую народу? Разве допустили бы сыны древнего народа-скитальца такое обнищание, такую разруху, такое беспрецедентное пренебрежение власти к своему народу, будь у них такая Родина, как наш Казахстан?

«Хазарский словарь» Милорада Павича отличается изысканным стилистическим пафосом: здесь присутствует высокая орнаментальность, сочетание анималистического декора с травянистым письмом; палитра художника Павича, живописующего индивидуальные портреты полулегендарных личностей, переполнена эскизами анекдотического гротеска; на полном серьезе факты исторического прошлого сопрягаются с невероятным вымыслом, до которого вряд ли может подняться сам барон Мюнхгаузен; пылают костры инквизиции, с живых еретиков спускают кожу бритвенными лезвиями, словарь хазарский разлетается стаей попугаев; в глазах слепцов читается вещий сон несбывшегося Времени, а стремительный топот детских башмаков приближает трагический конец сикофантов, выслеживающих последние экземпляры еще не сожженных фолиантов… Эту книгу нужно читать не торопясь, постоянно помня о том, что де те нарратур хик фабула…