Ирина Алексеевна Савостина – руководитель движения пенсионеров “Поколение”. Начавшись в Алматы, движение пенсионеров сегодня охватывает практически все крупные города Казахстана. А сейчас Ирина Алексеевна занимается созданием Международной ассоциации пенсионеров.
— Как Вы относитесь к практике оппозиции вообще, и в частности со стороны одного из региональных деятелей оппозиции? Не принесет ли больше вреда, чем пользы, такая критика?
— У меня к критике учительский подход. По сложившейся привычке я два раза объясняю и, если человек или ребенок не понимают, тогда показываю ему, чтобы и остальные поняли, как это нужно сделать. Прочитав эту статью, я хочу сказать следующее: мы жили в советское время и воспитывались по принципу: “Не согласен – возражай. Возражаешь – предлагай. Если предлагаешь – покажи как это сделать”. Когда все плохо-плохо, так ты покажи, как надо. Ругайте оппозицию, но покажите, как и что сделать.
Вот говорят, что Россия известна плохими дорогами и дураками. А у нас в республике к этому еще надо добавить критиканов и отсутствие персональной ответственности за порученное дело. Кто за что отвечает, скажите? Покажите мне хоть одного чиновника, который бы ответил за развал порученного дела — к примеру, за медицинский фонд страхования, поспешное продвижение пенсионной реформы. Поэтому я не против критики, но против критиканства.
— Согласны ли Вы с критикой оппозиции, прозвучавшей в упомянутой выше статье? Конкретно с чем Вы согласны, а с чем нет?
— Наше движение одно из первых поселилось в Доме демократии, то есть мы давно уже здесь, и я помню, как обосновывались все партии и движения. Это было в 1993 году. Иногда можно было наблюдать такую картину: идет по коридору какой-нибудь лидер той или иной партии, а навстречу ему другой. Так они, бывало, друг от друга лица отворачивали, чтобы не поздороваться. Но как только Олжас Сулейменов кинул клич, что все не так, и реформы не те, и надо объединяться, так все амбиции прошли у всех. И в актовом зале Дома демократии они сидели плечом к плечу, и я сама это наблюдала. Так было не раз, и потому я не согласна с тем, что оппозиция не в состоянии умерить свои амбиции и консолидироваться. А то, что, собравшись вместе, не всегда общую точку зрения находят, так, извините, я такой пример приведу. Сходятся два молодых человека, любящие друг друга. До свадьбы не нацелуются, а как свадьбу сыграли, так смотришь — и разлады пошли. Если молодожены прожили пять лет вместе, значит, жить будут.
— Верите ли Вы, что оппозиция в ее сегодняшнем виде может что-либо изменить в Казахстане без вмешательства внешних сил? Если да, то что конкретно?
— Мне очень хочется, чтобы наше правительство было умным и чтобы оно берегло мозги, которых у нас предостаточно. Я люблю Казахстан и поэтому пристрастна ко всему, что у нас происходит. Согласитесь, что Казахстан всегда был кузницей политиков в Советском Союзе. Брежнев здесь ума-разума набирался, Хрущев целину покорял. Будучи в Москве, они умели прислушиваться к мнению казахстанцев, пусть даже оно и противоречило мнению ЦК КПСС. Поэтому я считаю, что если наше правительство не будет так боязливо-брезгливо относиться к оппозиции, то дела пойдут. И оппозиция себя сумеет показать. Могу доказать это на нескольких примерах. В 1997 году нас (пенсионеров из “Поколения” и активистов Рабочего движения) пересажали за критику “Трактебеля”, а через два с половиной года правительство само подошло к тому, что “Трактебель” — жулье. Значит, мы правы были. Почему тогда к нам не прислушались?
Теперь дальше. Раньше у нас в кабинете висел указ президента страны “О госслужбе”. Мы как-то посмотрели и подсчитали разницу между пенсиями госслужащих и рядовых пенсионеров. Первые получали 60 тысяч тенге, вторые – 3 тысячи. Мы стали возмущаться, из каких средств будут выплачивать такие деньги и почему такая разница? Нам сказали: не возмущайтесь, потому что им платить будут не из пенсионного фонда, а из бюджета. Ну не выдержит бюджет такой нагрузки. Так оно и случилось. Пришли мы к отмене таких пенсий? Пришли. Сначала указ отменили (а то сколько их наплодили — госслужащих-то!), а потом и пенсии им стали урезать. Выходит, мы опять оказались правы.
— А пенсионная реформа? “Поколение” говорило, что Казахстан — это не Чили, а Коржова — не Пиночет. Там пенсионная реформа разрабатывалась 12 лет, и имеется 500 с лишним пенсионных законов, а у нас всего 67. Да еще к каждому закону по 20 разъяснений дают. Так как же будут работать такие законы?
— Если бы была налажена связь между всеми ветвями власти, если бы анализировались и учитывались все предложения оппозиции сразу (а не через два-три года), то мы бы продвинулись в реформах. Без оппозиции нельзя. Должен же кто-то правду говорить — не злопыхатель, а человек, болеющий за дело. Есть люди, которые восклицают, если ты попал в дерьмо: “Ха-ха!”. Нет, нужны люди, которые бы сказали: “Вы думаете так, а мы видим решение проблемы в этом. Давайте поразмыслим, как лучше будет”.
Вот сейчас остро стоит проблема возврата долгов по пенсиям. А ведь это правительство давно могло бы решить ее. Каким образом? Да очень просто: признать задолженность 1994 года государственным долгом, как это сделал Никита Сергеевич Хрущев, и выпустить облигации на сумму долга. Через 15 лет эти деньги вернулись бы к пенсионерам — пусть не к ним, но зато к детям и внукам. Каждый бы взял облигации и подумал: “Если государство пошло на такой шаг, значит, думает о нас”. Сделайте перерасчет пенсий такой, какой она должна быть. Сегодня старики получают по 3,5 тысячи тенге, а за квартиру надо платить 4 с лишним тысячи. А еще поесть-попить — мы ведь, старики, кроме капусты с хлебом, ничего не едим. И на это не хватает пенсии-то. Обеспечьте пенсии для достойной жизни, ведь деньги вернутся в ту же сберкассу и банк. И государство бы крутило их и имело доход. А раз государство зажимают, так старики и рассуждают: зачем же я понесу деньги в сбербанк?
— Действительно ли Вы верите в то, что различные деятели оппозиции могут объединиться во имя общей цели?
— Я считаю, что люди уже объединяются. Я, например, не вступила ни в одну партию, но могу собрать за самоваром людей из различных партий и движений, из власти. В каждой партии есть умные, достойные люди. Что нам делить, если один верит в Аллаха, а другой – в Христа?
Вот делят еще по такому принципу: рыночник — не рыночник. У меня англичанка из “Би-Би-Си” спрашивает: “Вы что, против рыночных реформ?”. Вы мне покажите, что такое рыночные реформы, какие рыночные отношения у нас устоялись. “Трактебель” дает горячую воду, температура которой 37 градусов, а положено больше 60. Был бы другой оператор отопления, выбрала бы его, а “Трактебель” погнала бы в шею. Это же не рыночные отношения, когда есть монополист, диктующий свои условия. Кстати, о “Трактебеле”. Совместно с Рабочим движением мы сумели доказать, что расценки на отопление и воду были превышены, и сейчас будет производиться перерасчет.
Для объединения надо средства иметь, но в любом случае во имя общей цели люди могут объединиться и делают это.
— Считаете ли Вы, что модель устройства общества в “странах с развитой демократией” подходит к Казахстану — с учетом ментальности нашего народа? Можете ли Вы привести пример успешного внедрения “демократических моделей” в бывших странах СССР?
— Я не могу ответить на этот вопрос, так как нигде не была после распада Союза. Это раньше я была в Прибалтике, России. Села на поезд и поехала. Но я очень за этим слежу. Кое-что в Прибалтике мне нравится. Ведь Прибалтика, кроме портов, ничего не имеет, а быстро сориентировалась и лидирует по цветным металлам. Прибалтика ориентирована на Запад, и у прибалтов уже демократия. Но как решили они “сникерсы” не покупать, так никто и не берет, все свое приобретают. За счет этого собственное производство подняли. А у нас народ на красивые этикетки падкий. Мне импонирует патриотизм прибалтов, только без националистического душка.
В России организовали партию по нашему примеру, мы с ними поддерживаем связь. И мне нравится то, что Путин начал там с повышения пенсий. Моя свекровь, живущая во Владивостоке, получает пенсию в 800 рублей. Мне эта сумма ни о чем не говорит, и я прошу ее сказать по телефону, сколько она платит за квартиру. Оказывается, 60 рублей. Выходит, жить можно, а раньше я ей деньги высылала на питание.
Наша пенсия — всего 3,5 тысячи, а за квартиру надо отдать 4800 тенге. На еду не остается. Было сказано, что в Казахстане — самая высокая пенсия, но нужно было добавить и то, что всю пенсию берут за квартиру. Об этом сказать забыли.
Не могу не сказать о модели устройства общества. Вот была я в Америке, но восторга от американского образа жизни не испытываю. Нет у них творческого подхода, душевного порыва, как у нас, а зацикленность на деньгах мне вообще не подходит.
И последнее. Статья написана не для простого человека, и не всякий поймет, за что, собственно говоря, ругают оппозицию.