Коридоры русской империи

В 1918-1936 годах коммунистическая «династия» Русской империи достаточно любопытно нарезала карту Российской Федерации и её двух главных составляющих (автономий и областей-краёв).

Сегодняшние 7 “путинских” федеральных округа (ФО) в чём-то перекликаются с ними. (1) Северо-Западное, (2) Дальне-Восточное и (3) Уральское образования совпадают друг с другом. (4) Центральный ФО составлен из блока Центрального и Центрально-Чернозёмного ЭР, (5) Сибирский ФО из блока – Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского ЭР. (6) Приволжский ФО – из блока Поволжского и Волго-Вятского ЭР, но из территории Поволжского ЭР (фактически из Приволжского ФО) в пользу (7) Северо-Кавказского ФО (ЭР) выделены 3 субъекта (Волгоградская и Астраханская области, Калмыкская Республика) по трём причинам внешней и внутренней геополитики – (1) Москве перед лицом Каспийской проблемы необходимо объединение всех прикаспийских субъектов Русской империи в одно образование, (2) Северный Кавказ усилён ввиду опасности происходящих там войн в стратегическом плане для всей Русской империи, (3) ослабление Поволжья через лишение его выходов к Каспию и 3 мощных субъектов (в т.ч. единственной национальной республики Поволжья, имевшей выход к Каспию, а значит, и к внешней границе Русской империи) с целью ослабления доминанты региона – Башкуртостана, но особенно Татарстана, который всё равно укрепляет свои сепаратистские позиции (в Приволжском ФО без учёта Татарстана татар живёт больше, чем в самом Татарстане, т.е. М. Шаймиев получает рычаг консолидирования и влияния на мощную, но пока разобщённую татарскую общину).

Области и края по своему статусу особо не различаются. Два края расположены смежно на Северном Кавказе – Краснодарский и Ставропольский, два расположены в Восточной Сибири – Красноярский и Алтайский и два на Тихоокеанском побережье – Хабаровский и Приморский. Почему они в отличие от других называются краями, мне не понятно. Как правило, края по своим размерам – это крупные образования, но ведь такими же площадями обладают и многие области. На том же Северном Кавказе – это Ростовская область, на Дальнем Востоке — Амурская и Магаданская области. Если же под “краем” понимать образование с включением автономии, то и это не выдерживает критики, т.к. “копия” Красноярского края – его сосед Тюменская область также имеет автономии: Ханты-Мансию и Ямало-Ненецию, Магаданская область – Чукотку, а Камчатская область – Корякию. С другой стороны, Приморский край вообще не имеет автономий.

Коридор к Азовскому морю, прорубленный сквозь тюркские и кавказские земли русским Петром, обеспечивает Ростовская область, которая вместе с Волгоградской областью и двумя краями – Краснодарским и Ставропольским обеспечивает коридор на Чёрное море. Причём, чтобы Адыгейская автономная область “не мешалась под ногами”, у адыгов “просто-напросто” вырезали ВСЮ полосу Черноморского побережья со знаменитыми “истинно русскими” Сочи, Новороссийском (каково название, а?), Туапсе, Адлером, Геленджиком в пользу – (кого?), правильно — “русского” Краснодарского края, которая (вместе со всем Черноморским побережьем) полностью и состоит из адыгской этнической территории. Но на этом Русская империя не остановилась, вырезав из Адыгеи и соседней Черкессии межполосицу (оторвав их друг от друга) и обеспечив “русскому” Краснодарскому краю прямой выход к Грузинской империи и его Абхазской колонии. Таким образом, Русская империя получает меркантильно-циничный доступ к Абхазии, обогнув Адыгею с обеих (со всех) сторон – за счёт Адыгейско-Черкесского коридора и за счёт уже “русского” Черноморского побережья. Дело ведь в чём — адыги, абхазы, черкесы и кабардинцы все вместе составляют целостную национальную группу, имеющую тенденцию к сливанию в единый этнический Адыгский котёл. И мало того, что его разорвали между Грузинской и Русской империями, так последняя устроила адыгам изощрённую пытку. Она провела между адыгами и черкесами полосу “исконно русской земли”, затем вместо того, чтобы дать черкесам и кабардинцам спокойно существовать друг с другом (не говоря уже о создании долгожданной ими Кабардино-Черкесской федеративной, пусть автономии), их зверским образом оторвали друг от друга, запихнув в разные блоки-камеры с чужеродными им элементами (тюрками-кипчаками), засунув в камеру к кабардинцам балкарцев, к карачаевцам запихнув черкесов. В довершение ко всему, два из трёх “русских” адыгских народа лишили какой-либо самостоятельности и подчинили “русским” краям — адыгейцев под присмотр Краснодарского края, черкесов под надзор Ставропольского края. Тем самым Русская империя подстраховала свои выходы к Абхазии Грузинской империи и собственно Грузии через Ставропольский край (Карачаево-Черкессия граничит с Абхазией и Грузией). В то же время Кабардино-Балкария получила статус автономной республики (АССР) — самый высокий статус автономии. Таким образом Русская империя создала целую систему чёртовой дюжины стержней репрессий, противоречий (а попросту стравливания, видимо, не боясь в открытую и цинично действовать по принципу – разделяй и властвуй) в отношении и между всеми четырьмя адыгскими народами — видимо, с тем, чтобы они, грызясь между собою, а также с тюрками (доказательством чему является сегодняшние волнения в Карачаево-Черкессии по президентским выборам), забыли, что Русская империя превратила их земли в колонии, а значительную их часть вообще в “исконно русские земли” Ставропольского и Краснодарского краёв. Зато Русская империя благодаря этому достигла главной своей цели – её прямые выходы к Чёрному морю, Абхазии и Грузии.

В свою очередь, синхронно пострадали и карачаевцы, балкарцы, обладающие одним языком тюркско-кипчакской группы, таким же, как у казахов. Их развели друг от друга подальше по разным камерам — к черкесам и кабардинцам. Ногайцев и кумыков Русская империя вообще втоптала в грязь, впихнув их к дагестанской национальной группе (имеющей, как известно, множество устойчивых ответвлений), которая гораздо ближе к вайнахам (чеченам и ингушам) и адыгам, при этом проигнорировав в названии республики этот существенный факт – ведь республика состоит из двух коренных национальных групп и их земель – дагестанской и тюркско-кипчакской (например, Дагестано-Тюркская или Дагестано-Кипчакская автономия, пропуская вперёд дагестанский этноним ввиду большей численности дагестанцев). Ведь даже этноним автономии не совсем согласуется с реалиями. Слово “Даге-стан”, кстати, тюркско-кипчакского происхождения, переводится как Страна (стан) Гор (даг). И это вполне точно, если относить это к собственно земле дагестанцев, горским (горным) народам, занимая южное ядро автономии. Но если брать Дагестанскую автономную республику (бывшую АССР), то она на 60% состоит из степей, равнины или, как любили говорить русские генералы кавказских войн, “плоскости”, т.е. географически название автономии крайне не точно. А эта плоскость, повторяю, занимающая большую часть дагестано-кипчакской автономии, является исконно ногайско-кипчакскими землями (огромная равнина здесь так и называется Ногайская степь). Вот и получается, что Русская империя небольшими телодвижениями “на пустом месте” создаёт большой потенциал под межнациональные конфликты среди и внутри своих национальных колоний.

И вот это истребление большей части доверчиво-простодушных западных ногайцев, произошедшее за несколько лет до этого, до ПОЛНОГО (за исключением алтайских ойратов) вырезания второй половины калмыков (под этнонимом «джунгар») китайскими войсками в самой Джунгарии, на реке Сунжа (в том самом месте, где сейчас обосновался “русский” город Будёновск “русского” Ставропольского края прямо на глазах у чеченцев, с ужасом наблюдавших это с другого берега. Некоторые историки проводят прямую “мифическую” связь с этим событием крайне ожесточённого многовекового сопротивления “добровольному” вхождению в состав Русской империи, а не “мирных” ингушей, грузин, тем более адыгов, дагестанцев, а именно чеченского народа. А почему? Да потому, что чеченцы поняли, ЧТО ТАКОЕ русские войска. Последние, поняв, что война с кавказцами неизбежна, приступили к испытанной на ногайцах методике выжженных и вырезанных чеченских горных аулов. Ещё более убедительной мистификацией является странное совпадение того факта, что партизанский отряд чеченцев во главе с Шамилем Басаевым не где-то, а именно в Будёновске (что почти за 1 тысячу км от Грозного, если ехать по автомагистралям) не менее зверским способом остановил кровавое завоевание Русской империей упрямой Чечни.

Следующим этапом была прорубка самого длинного (наверное, даже в мире — длиною в 10.000 км) коридора – из собственно России к Тихому океану. На пути Русской империи первым препятствием стояла сплочённая группа компактно расположенных угро-финнских и тюркско-кипчакских (как и казахи) народов Поволжья (которым по праву и принадлежат 90% Волги, Поволжья) – с востока на запад — (1) коми (зыряне и пермяки), удмурты, мордва, марийцы и (2) башкурты (башкиры), татары и чуваши. Москва, не долго думая и действуя по принципу будущего легендарного генерала Панфилова “опорные пункты сопротивления обходить, устремляясь на стратегический простор”, обогнула этот крепкий орешек, создав два пояса коридоров и с юга (основной), и с севера (страховочный). Северо-Кавказские “русские” области и края (Ставропольский и Краснодарский края и Ростовская, Волгоградская области), образуя собою своего рода “предбанник”, плавно переходящий в основной Южный широтный коридор, который образован из 7, конечно же, “русских” областей — Пензенской, Саратовской, Ульяновской, Куйбышевской, Оренбургской, Челябинской, Курганской, вырезанный на юге — за счёт западно-казахских (восточно-ногайских), на севере – за счёт угро-финской (мордвинской) и тюркско-кипчакской (чувашской, татарской, башкуртской) этнических территорий. Северный широтный коридор образован из Кировской, Пермской и Свердловской областей – северная ветвь коридора, вырезанная порой из очень тонких ломтиков (с запада на восток) исконно коми-зыряновских, коми-пермяцких, удмуртских, северно-башкуртских и южно-ханты-мансийских земель. Очевидность цели коридора настолько реальна, что порой диву даёшься. Например, это становится ясно, когда видишь, что ширина этого северного коридора сужается до смешного – между границами Удмуртии и Коми-Пермяции всего лишь 25 км (в то же время слабость этого коридора подчёркивается отсутствием какой-либо ЖД-ветки (таковая проходит через Удмуртию).

Затем алтайское ответвление коридора возвращается в своё русло через Кемеровскую область (созданную исключительно за счёт земли тюркско-уйгурского народа шорцев, которых, частично истребив, русские колониальные сибирские власти загнали в горы), которая сквозь южную сердцевину Красноярского края проходит в Иркутскую область. Отсюда с широким «русским» замахом Русская империя выходит на всё западное побережье озера Байкал, этнически входящего целиком со всей «округой» в состав исконно бурятских земель (Великой Бурятии). Для этого самым циничным образом Бурятию здесь разрывают на две части — большую Бурятию (дав ей наивысший статус автономии — АССР) и Усть-Ордынский Бурятский национальный округ, подчинив его теперь уже «русской» Иркутской области и вырезав между ними двоими и западным побережьем Байкала всю бурятскую территорию (преобразовав в часть «русских» земель Иркутской области). Для чего? Для того, чтобы стратегически важный форпост в Восточной Сибири — «русский» город Иркутск (который оказался в треугольнике между двумя Бурятиями и Байкалом) имел мини-коридоры с большим Урало-Сибирским трансазиатским «русским» коридором как в северо-западном направлении, так и в северо-восточном направлении, заодно лишая Усть-Ордынский Бурятский искусственный анклав доступа как к большой Бурятии, так и к какому-либо участку Байкальского озера. Благо, что точно такое же русская Москва уже проделала на Кавказе с адыгами. И после этого Русская империя называется федерацией народов?

Но интересное на этом не заканчивается. Теперь, дойдя до Байкала Русской империи, надо прорубать дальше «русский» коридор, конечной целью которого является выход, конечно, к такому же «русскому» Тихому океану. Москва предварительно проводит второй (после и аналогично Енисейскому) мередиальный “русский коридор” на Север для забора большой реки Нижняя Тунгуска (и тупиком в его среднем течении у г. Инаригда) с целью обеспечения “русской” монополии на неё (про запас, а вдруг пригодиться). Но на пути к Тихому океану из Иркутской области как назло очень плотно смыкаются друг с другом озеро Байкал, Якутия и Бурятия. Сквозь Байкал “русский коридор” не пробьешь, Москва прорубает его на стыке Якутии и Бурятии, конечно же, за счёт “ломтиков” якутской и бурятской земли, но очень узкий – шириной всего лишь 50 километров в районе города Чара и реки Чара. По нему Русская империя выходит на очередной “стратегический” простор-коридорище – Читинскую область. Последняя занимает особое положение. Ввиду того, что почти на всём протяжении Трансазиатского “русского коридора” Русская империя номинально хоть и имела выходы к Китайской империи и своему сателиту — Монгольскому государству через автономии, тем не менее не могла прорубить прямой “русский коридор” к ним – мешали отдельная от малой Русской империи Казахстан и её прямые автономии – Ойратия, Тува, Хакассия, Бурятия. И только обойдя Бурятию с востока, Русская империя здесь решилась сделать выходы к внешней границе “чисто русскими”, тем более что именно здесь проходил стык границ Русской империи, Монгольского государства и Китайской империи (через Маньчжурскую автономию). Для этого от Бурятии опять отрубают часть, теперь уже не с северо-запада, а с востока, значительную (малонаселённую) часть которой преобразовывают в “русскую” Читинскую область, а компактно расположенные бурятские районы преобразовывают Агинский Бурятский анклав (оторванный от основной Бурятской АССР) со статусом автономии третьего разряда (национального округа). Для выхода “русского коридора” к границам Монголии и Китайской Маньчжурии делать из Агинской Бурятии анклав особо не было необходимости, т.к. из Бурятии всю приграничную полосу вырезали без этого. Но бурятам не повезло с тем, что в нёё русскими был (как и в случае с Иркутском) врезан уже по другую сторону от Байкала другой крупный русский форпост – Чита, для “освобождения из плена” которого Москва сочла необходимым прорубить “русские мини-коридоры” к двум другим “русским коридорам”, которые побольше – к приграничному (монголо-маньчжурскому) и Трансазиатскому Урало-Сибирскому. Здесь в Читинской области заканчивается огромный “русский коридор”, чтобы плавно перейти в другой Тихоокеанско-прибрежный “русский коридор”. Что примечательно, между Бурятией и её двумя анклавами лежит одинаково узкая полоска шириной всего в 40 километров, которую при случае можно будет легко “надломить”.

Таким образом, Урало-Сибирский коридор — это 18 областей и краёв (от Кировской, Пензенской и Саратовской областей до Читинской и Иркутской областей).

Поскольку основной массив Сибири, этого крупнейшего «легкого Земли», обжит скудно, очерченное коммуникационное строение получает вид рамки, окаймляющей Россию. Соответственно, в нем исключительное значение приобретают угловые регионы, где фланговое развертывание встречается со срединным, меридиональное — с широтным. Таковы наш балтийско-беломорский Северо-Запад; далее Юго-Запад, то есть Нижнее Поволжье и Северный Кавказ с выходами к Чёрному морю и Каспию; Южное Приморье с Забайкальем — примерно по линии БАМа; наконец, самый обделенный нынче светом и теплом угол России, выходящий к Берингову проливу (Чукотка, Камчатка, Магаданская область, северо-восток Саха).

Легко обнаружить, что эти четыре региона-скрепы России геополитически разнонаправленны. Играя первостепенную роль в ее внутренней организации, определяя целостность ее коммуникационного контура, они вместе с тем выполняют функцию ее крупнейших морских окон в мир: в Европу, на Ближний и Средний Восток, в приморскую Восточную Азию, в Японию, даже в Америку — то через океаническую дугу России, то через моря, врезавшиеся в Евразийский полумесяц. Собственно, эти четыре «скрепы» и есть «Россия морей». К каждому из них оказываются приурочены проекты, завязывающие их на внешний мир. Тут и «североевропейская инициатива», предполагающая коммуникационно замкнуть Мурманск, Санкт-Петербург и Калининград на Северную Европу и Скандинавию; и идеи «Кавказского общего дома»; и проект повернутой к Тихому океану Дальневосточной республики; и замыслы строительства железной дороги Аляска-Якутск. Одни авторы видят в регионах-скрепах и прилегающих к ним участках зарубежья наиболее перспективные зоны роста и очаги инноваций по кайме России; другие опасаются вызовов Москве отсюда, попыток «обкусывания России с краев».

Эта функциональная неоднозначность приморских «скреп» страны (с точки зрения целостности Русской империи) привлекает внимание еще к одному — пятому «элементу» — региону, который, сближаясь с указанными четырьмя по своей композиционной роли в строении России, лежит в отличие от них в глубине континента и «обкусыванию» как бы не поддается. Это Юго-Западная Сибирь и переходящие в нее восточные склоны Урала — земли между Екатеринбургом, Орын-бор и Кемерово, где уральский долготный клин врезается в широтные полосы сибирской тайги и степи, а нить ТрансСиба развертывается веером дорог (в значительной степени через Казахстан) в Европейскую (собственно) Россию. В переломные события XX века (1918-1919, 1991, 1993 гг.), когда в обстановке больших национальных кризисов разные силы выдвигали планы альтернативной сборки страны с опорой на эту ее «парадоксальную сердцевину», привычно относимую к периферии. Уверенно управлять Русской империей как целым во времена таких кризисов может только сила с двойным геополитическим упором, которая сочетала бы прочные позиции на европейском фланге с контролем над коммуникационным средоточием страны.

С распадом СССР Русская империя оказалась в новой реальности, чем-то напоминающей допетровскую Россию только с одним большим минусом. В ХVII веке Россия была расположена более-менее компактно, Сибирь и Дальний Восток, хотя и сейчас они являются “трудным пространством, но тогда они были абсолютно “трудным пространством”. Сегодня, структура Русской империи (“прямоугольник”) с хорошо развитыми и, что немаловажно в военном отношении, отлично прикрытыми угловыми флангами (собственно Россией-Европой и Дальним Востоком) и тонкой транспортно-коммуникационной Урало-Сибирской линией между ними. В Большой Русской империи (и при царских и коммунистических “династиях”) эта главная артерия надёжно прикрывалась Казахско-Среднеазитским “подбрюшьем”, хорошо насыщенная русскими войсками, и никакой очаг напряжённости на Среднем Востоке в течение почти 300 лет этой изящной “шее” абсолютно не угрожал. Сегодня русские из своего большого и весьма жирного “подбрюшья” ушли, оставив ей ту “хорошую военную насыщенность”, у которой (хочет того или не хочет Русская империя) быстро проходит внешнеполитическая инфантильность и вызревают реальные геополитические интересы. Этот процесс ускоряется тем, что этот регион находится в зоне, где, по мнению Вадима Цымбурского, скорее всего, именно на Великом Лимитрофе (по-нашему “Евразийском полумесяце”) будут разыграны важнейшие военно-стратегические и геоэкономические сценарии начала ХХI века, в частности потому, что Евразийский полумесяц по обе стороны от неё (и на “западе”, и в Москве) видят в нём угрозу изоляции России посредством своего рода трансконтинентального «санитарного кордона». В результате втянутости новорожденных государств из коконов русских модернизированных колоний сразу Большую геополитическую, по Збигневу Бзежинскому, “шахматную” игру. Они, и в первую очередь Казахстан, создают очень большие неудобства для Русской империи. Русская империя вместо Южного щита, который состоял из двух эшелонов обороны – внешнего Среднеазиатского и наиболее важного Казахского, теперь лишился обоих эшелонов обороны на южном направлении, оставшись в прямом смысле с “голой задницей”. Мало того, Русской империи в самом гадком сне не могло приснится, что самый важный, последний рубеж обороны, вдруг превратится в своего антипода – остроконечный кол для этой самой “задницы”. Положение Казахстана вполне позволяет говорить о его способности грозить жизненным центрам Русской империи. Вспомним, что “коридорное” строение Русской империи (толстенная “стенка” Крайнего Севера со стороны Северного полюса, из тундры и “вечной мерзлоты” — не в счёт) превратило её в длиннющего (10.000 километров) и, соответственно, худущего, с закупоренными примерно в пяти местах тромбами (шириной по 25-60 километров) червя, которому Казахстан может, как волк кролику, очень легко перекусить горло. Почему Русская империя могла достаточно уверенно вести себя на Марсовом поле? Да потому, что карандаш (нашего северного соседа) бесполезно пытаться отгрызать с концов, легче переломить его, желательно в центре, особенно в узком месте. Одним из таких узких мест (“тромбом”) является Оренбургский коридор, поставленный как преграда Поволжской “семёрке”, достаточно самодостаточных, национальных республик от внешней границы Русской империи, то бишь от “опасных связей” с Казахстаном (сейчас уже независимым государством). Ширина этой стеночки, одновременно являющейся шириной самой Русской империи (вспомним “русские коридоры”) между Казахским государством и Башкирской и Татарской колониями Русской империи составляет … всего лишь 30 км — расстояние, которое самый тяжёлый танк может пройти за час. Тем более что целая ракетная дивизия бывшей Казахско-Уральской ракетной армии РВСН Русской империи (в Троицке Челябинской области) находится … всего лишь в нескольких метрах от границы с «дружественным» Казахстаном.

Анализ ситуации ясно показывает: если пятую «скрепу» России, обретающуюся вдали от морей, практически нельзя «обкусать», переориентировав ее вовне страны, то здесь как нигде Русская империя может быть попросту разломлена.