Проблемы безопасности в Центральноазиатском регионе в октябре т. г. оказались в центре внимания различных форумов, начиная от Бишкекского заседания глав государств — участников Договора о коллективной безопасности, Душанбинской встречи министров обороны государств — участников СНГ и заканчивая Алматинской международной научной конференцией по проблемам противодействия распространению религиозного экстремизма. Несмотря на различие между форматами этих встреч, каждый из них проходил под осознанием исходящей от исламского экстремизма угрозы для безопасности государств региона. Проблемы нарастания угрозы религиозного экстремизма с юга породили множество публикаций на эту тему, которые можно объединить условно под названием “Южный фронт”. Пытаясь добраться до корней этих проблем, многие авторы соответствующих публикаций неизбежно наталкиваются на феномен ваххабизма и в дальнейшем нередко на нем так и застревают. При этом они считают определением, наиболее точно отражающим суть идеологии ваххабизма, идеологию “исламского социализма”. С этим, в принципе, нельзя согласиться, так как подобные авторы, не замечая того, что они сами же себе противоречат, далее утверждают о том, что ваххабизм является реформаторским движением в исламе.
Тезис о всепобеждающем героизме типа героизма “Александра Матросова”, якобы присущего только мусульманским борцам за веру, также не должен особо пугать. Стоит вспомнить, что нет никого более яростного и отважного, чем мясник-лавочник, то есть мелкий буржуйчик, у которого украли или забрали кусок мяса. Достаточно вспомнить французскую революционную мелкую буржуазию. А что касается воинов-смертников, то совсем недавняя история Второй мировой войны не дает нам забыть и о японских камикадзе.
Но смертники не делают военной погоды – это тоже видно как на примере Японии, так и на примере противостояния арабского мира Израилю. Сегодня, даже если представить худшее – развязывание арабо-израильской войны — победы арабам не видать, и это вовсе не потому, что США заступится за Израиль, но и потому, что высокотехнологичный Израиль несравнимо сильнее своих потенциальных военных противников. Что же касается духовно-психологического фактора, то, конечно, наиболее богатые евреи достаточно “разжирели”, размякли душой и телом и не готовы повторить подвиг Александра Матросова. Вместе с тем своими деньгами они могут оказать куда более существенную помощь для обеспечения военной безопасности Израиля, нежели своим непосредственным участием в сражениях. На эти же деньги можно подкупать даже религиозных фанатиков, если у них сложилась мелкобуржуазная психология.
Вместе с тем среди евреев не все миллионеры, так как основную массу среди них составляют представители мелкой буржуазии (относительно евреев, а не относительно нас!), которые вполне могут проявить морально-психологическую стойкость, хотя они и не являются в большинстве своем религиозными фанатиками. Более того, наоборот, Израиль был бы еще могущественнее, если бы был свободен от ортодоксального кретинизма. Таким образом, исторический опыт Израиля показывает как нельзя лучше, что государство и общество сильны всем тем передовым, что у них имеется; и, наоборот, отсталость — как, например, попытка реакционного возврата к теократическим порядкам в государстве и обществе, — способна поставить последнее на грань выживания.
Исходя из вышеизложенного, вовсе не следует, что какой-нибудь смертник-ваххабит, застращав всех на своем пути, как нож сквозь масло, может пройти через Узбекистан, Кыргызстан и Южный Казахстан.
Что же касается тезиса о том, что идеология ваххабизма может найти поддержку в среде местного населения в рассматриваемом регионе, то с этим можно согласиться
лишь отчасти. Действительно, бедное, в определенной степени уже исламизированное население региона является идеальным “материалом” для распространения ваххабизма. А бородатые воины Аллаха, расстрелявшие публично местного акима-кровопийцу или купившие у крестьянина барана за 100 у. е. (вот вам и буржуазный аспект!), минимум своих слов тут же подтверждают делами. Они и являются, мол, в глазах народа носителями Справедливости!После всего этого подобными авторами делаются очень неутешительные выводы для Казахстана. О том, что практически от самого Казахстана сегодня мало что зависит. Что он полностью во власти геополитических сил, на которые он не имеет практически никакого влияния. Что с большой степенью вероятности дальнейшее развитие событий будет явно не в пользу Казахстана. И что казахстанцам остается только ждать, когда придут ваххабиты и будут одних вырезать, а других вовлекать в свои ряды.
Но с подобными утверждениями можно согласиться только лишь в той части
, что ваххабизм достаточно легко побеждает там, где он имеет преимущество, где он имеет возможность паразитировать на ОТСТАЛОСТИ во всех сферах государственной и общественной жизни.Однако нам представляется, что нет фатальной неизбежности поражения Казахстана в предсказываемой религиозной войне, как нет неизбежности и самой этой войны. Так, если говорить конкретно о Казахстане, то из казахстанской действительности вовсе не следует однозначный вывод о неизбежном поражении Казахстана в этой предсказываемой битве.
Во-первых, казахстанское общество все же вступило в рыночные отношения. И если казахстанцам создать благоприятные условия для цивилизованного развития мелкого и среднего бизнеса, то в последующем они, обретя психологию хозяина, как раз и явятся достаточно прочным основанием для противостояния ваххабитам.
Во-вторых, общественное сознание в Казахстане является светским, а не религиозным. И это не является слабостью, а, наоборот, является силой, так как оно препятствует межрелигиозной розни. И если, с одной стороны, прекратить делать ставку на распространение мракобесия в виде ислама по-казахски или православия по-казахстански, а, напротив, поощрять распространение научного мировоззрения и всемерно развивать его, то уровень сознательного духовного потенциала казахстанцев неизмеримо будет выше по сравнению с ваххабитским.
В-третьих, как свидетельствует действительность, казахстанское общество искренне настроено на союз с российской стороной. Поэтому, если не будет и дальше подрываться историческая дружба между казахским и русским народом, а она, наоборот, будет укрепляться в обществе и закрепляться в соответствующих межгосударственных договоренностях, в том числе и по военным вопросам, то этот фактор сделает и вовсе невозможной сколь-нибудь серьезную угрозу для безопасности Казахстана со стороны религиозного экстремизма с каких бы то ни было направлений.
В-четвертых, все же есть надежда на то, что казахстанские власти, наконец, поймут пагубность своей дальнейшей автократизации и феодализации. Если власти этого так и не поймут, то к пониманию этого может прийти народ, которому не нужен ни ваххабизм, ни более отсталый даже по сравнению с ваххабитской политической практикой автократизм.
И наоборот. Безопасность Казахстана вовсе не гарантирована, особенно, если казахстанские власти будут (и дальше?):
— проводить идеологию автократизма и продолжать таким образом и дальше отрываться от народа;
проводить националистический курс во внутренней политике и тем самым ослаблять межэтническое согласие;
— исламизировать духовную жизнь общества и тем самым создавать предпосылки для прорастания религиозной розни с перспективой перерастания последней в религиозную резню.
К сожалению или нет, но итоги прошедшей в Алматы конференции по проблемам противодействия распространению религиозного экстремизма показывают, что казахстанские власти не видят ничего лучшего, как создание фактически государственной религии в виде ислама по-казахски и ее идейно-политического альянса с православием, которые с господствующих позиций должны влиять на остальные религиозные объединения, а при необходимости совместно с властями содействовать их искоренению. Может быть, это правильно и поможет Казахстану одолеть ваххабитов, если последние сунутся непрошенно к нам? Во всяком случае, ваххабиты никогда не смогут воспользоваться паролем “Аллах Акбар”, если отзывом на него будет “Воистину воскрес!”.