12 января первый заместитель начальника Генштаба генерал-майор Малик Сапаров, выступая перед журналистами, заявил, что смеет надеяться, что вооруженные силы Казахстана в нынешнем году, как и в прошлом, в состоянии при необходимости дать адекватный отпор бандформированиям, могущим вторгнуться на территорию страны извне. Уверенность военных в своих силах и возможностях — это, конечно, очень хорошо. Но возникает вопрос: насколько это их чувство адекватно реальности? Сразу же вспоминается знаменитый довоенный фильм под названием “А если завтра война?” В том случае шестидесятилетней давности политическое и военное руководство СССР, общей тогда для нас всех большой страны, посредством киноискусства также демонстрировало народу свою уверенность в способности РККА (Рабоче-крестьянской Красной Армии) дать адекватный отпор потенциальному агрессору. Но реальность настоящей войны оказалась совсем не похожей на картину воображаемых военных действий. Накануне и в ходе первой чеченской войны история повторилась. Министр обороны России генерал армии П. Грачев в преддверие войны в условиях накаленных страстей как в России, так и в Чечне позволил себе громогласно заявить, что достаточно одного десантного полка, чтобы навести порядок в Грозном. И он, поддерживаемый большинством российского генералитета и политического истеблишмента, смотрелся убедительно. Однако действительность снова опрокинула инспирированные генералами и политиками ожидания… А ведь П. Грачев на тот момент вовсе не являлся дилетантом в таком деле, как война с моджахедами. Еще в 80-е годы он в Афганистане командовал крупными советскими воздушно-десантными соединениями, проявил недюжинное мужество и удостоился звания Героя Советского Союза. Но тем не менее с чеченцами он крупно просчитался. Настолько крупно, что до сих пор в Чечне с обеих сторон льется кровь.
А вот у нас в Казахстане армия совсем молодая. Она еще ни в одной войне не участвовала. Тем не менее перед лицом угрозы вторжения отрядов исламских боевиков наши генералы излучают уверенность и заявляют о готовности Вооруженных сил страны дать им достойный отпор. Неужто в данном случае оснований верить заявлениям военачальников больше, чем при названных выше случаях?! Здесь более злободневным представляется вопрос не столько о том, достаточно ли сама наша армия материально и морально подготовлена для отражения возможного вторжения исламистских группировок, сколько о том, насколько адекватно оценивают наше военно-политическое руководство складывающуюся в регионе и в международной жизни ситуацию с точки зрения интересов безопасности Казахстана. Именно этот аспект рассматриваемой проблемы должен вызывать и вызывает наибольшее беспокойство. Тем более что генералы-то у нас практически полностью скороспелые. Еще десять лет назад не было ни одного казаха на должности даже командира дивизии. В период начала создания собственной армии на должность министра обороны был приглашен участник Великой Отечественной войны Герой Советского Союза С.Нурмаганбетов, который еще в 1984 году был отправлен в отставку по случаю достижения шестидесятилетнего возраста при звании генерал-лейтенант, полученном накануне. Но он командовал казахстанскими Вооруженными силами сравнительно недолго. Ровно столько времени, сколько понадобилось для налаживания производства собственных генералов. Сейчас их много. Столько армейских генералов-казахов за последние 250 лет не было у царской России и у Советского Союза, вместе взятых. Такое их количество появилось за считанные годы, прошедшие со времени обретения Казахстаном независимости. И тенденция эта развивается по нарастающей. А политики наши в большинстве своем все это время были почти полностью поглощены вопросами перераспределения собственности и изнурительными номенклатурно-клановыми войнами, которые ныне, по сравнению с прежними временами, приняли гораздо более масштабный и ожесточенный характер и уже выплеснулись на страницы прессы и экраны телевидения… Как бы то ни было, способность нашего генералитета к выработке масштабного видения картины возможных будущих сражений и боев — под большим вопросом. А административному руководству просто недосуг всерьез заниматься проблемами внешней безопасности страны.
Вот всего лишь один пример. Время события — 1996 год. Представители организации казахстанских воинов-афганцев через телевидение “Казахстан-1” обращаются к военному и политическому руководству страны с настойчивой просьбой обратить внимание на судьбу военного летчика Каирболата Майданова, который прозябает в Таразе в положении, совсем не соответствующем ни его званию, ни его способностям. Насколько мне известно, с такого рода ходатайством эти исполненные чувства собственного достоинства люди не выступали ни разу ни до, ни после этого. Потому что тот случай был исключительный. Потому что воины-афганцы, не понаслышке знающие о том, что такое война в целом и война с исламскими фанатиками в частности, были искренне озабочены безопасностью своей страны перед лицом грядущих событий. Речь, как они подчеркивали в своем тогдашнем телевыступлении, шла о единственном Герое Советского Союза из числа казахов, участвовавших в войне в Афганистане, знания и опыт которого были просто бесценными, если учесть реальность складывающихся на подступах к южным рубежам Казахстана событиях. Но наше военно-политическое руководство оказалось то ли столь дальновидным, то ли не столь озабоченным дефицитом высококвалифицированных профессионалов военного дела. Обращение воинов-афганцев не нашло никакого отклика. К.Майданов, не дождавшись должного внимания к себе, уехал в Россию и поступил там на военную службу. Годы службы в рядах Вооруженных сил Казахстана, куда он, движимый высоким чувством долга казаха-патриота, вернулся после распада СССР из Забайкальского военного округа, где у него карьера складывалась просто блестяще, практически пропали даром. Он думал принять самое деятельное участие в формировании Вооруженных сил своей родины, обретшей независимость. Но здесь его приняли более чем прохладно, несмотря на то, что другого специалиста такой специфики и такого уровня не было не только в Казахстане, но и, как признали впоследствии в Москве, в России, и отправили служить в дальний гарнизон. И больше не вспоминали. Вернувшись в Россию, К.Майданов должен был наверстывать упущенные годы. Его ровесники и такие же Герои Советского Союза калмык Очиров и ингуш Аушев давно дослужились до звания генерал-лейтенанта. Более того, Очиров поднялся до должности заместителя командующего ВВС России, а Аушев, как известно, стал президентом Ингушетии. А К.Майданов, потерявший годы в Казахстане без ощутимой пользы как для себя, так и для Казахстана, геройски погиб зимой 2000 года в Чечне, будучи командиром полка в звании полковник. Правда, говорят, что накануне он был представлен к званию генерал-майора. Увы, он не успел получить это звание, которого давно должен был удостоиться. Несмотря на совершенный подвиг, звания Героя России ему также не дали хотя бы посмертно. Похоже, там его, из-за имевшего в его военной биографии место факта добровольного перехода под знамена армии независимого Казахстана, воспринимали как казахского офицера — такого, как, примерно, Т.Мусабаев, который под влиянием обстоятельств вынужден временно носить форму российского офицера. Сын К.Майданова тоже учится на офицера. Но вряд ли он захочет служить в казахстанской армии…
В этом примере, как в капле воды, отражается реальность Казахстана в свете актуальнейшей проблемы внешней и внутренней безопасности. Ведь в 1996 году, когда казахстанские воины-афганцы хлопотали за К.Майданова перед казахстанским военно-политическим руководством, в Таджикистане исламисты уже добились своего и вошли в состав правительства. И тогда даже неспециалисту стало ясно, что вскоре кровавый опыт этой страны перекинется на соседние по региону страны… В этих условиях казахстанские верхи должны были наконец-то осознать то, что таких профессионалов, как К.Майданов, в стране единицы, и поэтому продолжать держать его в черном теле будет себе дороже. Тем более что вовремя выступила со своим ходатайством организация воинов-ветеранов. Но этого не произошло. И вот почему.
К сожалению, узкоклановые образ мышления и эмоции ключевых фигур, представляющих казахские верховодящие группировки, продолжают играть исключительную роль в принятии важнейших для страны решений, в том числе и по безопасности. Случай с К.Майдановым — типичный пример возобладания частных интересов и мелкотравчатых амбиций над актуальнейшими государственными приоритетами. Причем совсем не похоже, что хотя бы теперь, когда уже нет никаких сомнений в том, что планы исламистов в Центральной Азии не ограничиваются пределами Таджикистана, будет по-другому.
При складывающейся с начале 90-х годов на своих южных рубежах обстановке Казахстан должен был нуждаться в Каирболате Майданове во сто крат больше, чем Россия, где все же, в отличие от нашей страны, хватает профессиональных военных кадров всех специальностей. Он являлся, по оценке российских военных, лучшим в России (читай: во всем бывшем СССР) боевым вертолетчиком. А вертолет, по общему признанию, лучшее средство мобильных и эффективных действий в условиях потенциальных вооруженных конфликтов в Центральной Азии. К.Майданов, будучи блестяще подготовленным военспецом, прекрасно отдавал себе в этом отчет. Поэтому, отправляясь в Казахстан, видимо, был уверен, что тут его встретят с распростертыми объятиями и поручат такое дело, которое позволит ему использовать без остатка весь свой опыт, все свои силы и способности на благо родины. Но, к несчастью для него, К.Майданов не знал о том, что у казахов в Казахстане, когда кто-то выдвигается на республиканский уровень, решающую роль играет не биография, а география. То есть его принадлежность к клану того или иного региона, жуза. Казахи попроще, которых распад СССР застал за пределами их исторической родины и которые решили связать свою дальнейшую судьбу с ней, прибыв в Казахстан, быстро ориентировались и в конце концов находили подходы к лидерам кланов своих жузов. Ибо не бывает на свете казаха, который ни принадлежит не к какому жузу. К.Майданов, видимо, такого рода подходцев не освоил и не захотел осваивать. Казахская пословица “Батыр — анкау, ер — кудик” (“Герои бывают наивны, а простые мужи — осмотрительны”) — это, наверное, про него, 97-го батыра Советского Союза из казахов (предыдущие 96 — это участники Великой Отечественной, 98-й по временному порядку — советник президента РК Тохтар Аубакиров, 99-й — легендарный Бауржан Момышулы). Не будучи взятым под крыло ни одним из господствующих кланов, он в итоге, несмотря на то, что являлся единственным строевым офицером, да еще казахом по национальности, при звании Героя Советского Союза, со своим голым, но искренним общеказахским и общеказахстанским, а не родо-племенным или жузовским патриотизмом, оказался никому абсолютно не нужен. То факт, что рапорт блестящего офицера с Золотой звездой героя об увольнении из рядов армии, где катастрофически не хватает не просто хороших, а вообще военспецов как таковых, был подписан без проблем, говорит сам за себя. Похоже, он даже мозолил глаза начальству, и оно ждало, когда же он догадается уйти. И, наверное, вздохнуло с облегчением, когда это произошло.
И вот еще на что следует обратить внимание. Если бы К.Майданов был выходцем не из Младшего жуза или хотя бы русским, его карьера в казахстанской армии, можно предположить с определенной долей уверенности, сложилась бы более удачно. Мы тут не пытаемся выставить казахов Западного Казахстана кроткими ягнятами, которых, мол, обижают без всяких причин. Все дело в том, что номенклатурная война между жузовскими кланами, как и всякая подобная война, не может быть выиграна окончательно и бесповоротно какой-либо стороной. Поэтому она идет все время и, естественно, с переменным успехом. Когда происходили декабрьские события, наверное, в Алматы не было казаха, который не слышал бы упорно распространявшихся разговоров о том, что все это пошло по вине западных казахов, находящихся наверху. Они как бы оказались местными союзниками Москвы, надумавшей навести в Казахстане порядок по своему разумению. Потом эти разговоры вроде бы получили реальное подкрепление. Из пяти высших должностных лиц республики трое оказались выходцами из Западного Казахстана, тогдашней Гурьевской области: Мукашев — Председатель Президиума Верховного Совета Казахской ССР, Кубашев — второй секретарь ЦК Компартии Казахстана, Камалиденов — идеологический секретарь ЦК Компартии Казахстана. А еще Г. Колбин был Первым секретарем, а Н.Назарбаев — Председателем Совета министров. Когда в 1989 году Нурсултан Абишевич стал первым руководителем, он сразу дал понять, что не позволит, чтобы тех, кто большинству общества запомнился своим чересчур ретивым рвением перед московскими начальниками в декабрьское время и постдекабрьский период, предали анафеме. Он не хотел раскола казахского общества. Но казахская общественная психология, не познавшая никогда сильного казахского единовластия, такова, что в долгосрочном плане обязательно возвращается на круги своя. Так произошло и в этот раз. Уже в начале 90-х годов писатель Шерхан Муртаза, считавшийся тогда самым авторитетным казахским общественным идеологом, обратился с высокой трибуны к высшим властям страны с призывом не уподобляться хану Младшего жуза Абулхаиру, знаменитый поступок которого, то есть обращение в 1731 году к императрице России с просьбой принять его народ под свое начало, у казахов других жузов ассоциируется с большей близостью западных казахов к россиянам. Если домыслить по этой логике, получается вроде бы так, что как бы то же самое произошло в 1986-м и позже… Высшая власть никак не отреагировала на этот призыв. Но в среде рядовой номенклатуры и большей части казахской интеллигенции он получил самый горячий отклик.
Как бы то ни было, политика оттеснения западных казахов с ключевых позиций постепенно стала набирать силу. С учетом исторического прошлого тому, быть может, есть какое-то оправдание. Уже в начале 1994 года, как сейчас помню, в среде даже совсем далеких от военных кругов западных казахов в Алматы ходили разговоры о том, что происходит оттеснение на второй и третий план офицеров и генералов, имеющих младшежузовское происхождение. И сейчас многие из алматинских или астанайских алшынов могут перечислить вам пофамильно, кого из их земляков-военных задвинули тогда и позже. Быть может, К.Майданов, который, кстати, по матери был русским и который в эти “игры вовсе не играл и не мог играть”, тогда оказался в таком положении за компанию вместе с другими западноказахстанскими казахами. Но как бы то ни было, Казахстан не нашел ему должного применения. Человек уехал и погиб на другой войне.
Кстати, аналогичный случай имел место у кыргызов, у другого народа без исторического опыта крепкого единоначалия. Из республики был вынужден уехать в Москву, не находя понимания и удостаиваясь лишь издевок со стороны власть имущих, легендарный Эркебек Абдуллаев, офицер-спецназовец КГБ с огромным опытом ведения тайной и явной войны с афганскими и прочими моджахедами. Но в связи недавними событиями на юге Кыргызстана его удалось вернуть на родину, несмотря, как утверждают кыргызские журналисты, на сопротивление некоторых кругов. И то слава богу. Нам же уже никогда не вернуть Каирболата Майданова… А вот в Узбекистане поныне находятся в строю те узбекистанцы, которые еще в декабре далекого 1979 года штурмовали дворец Амина в Кабуле в составе “мусульманского батальона” особого назначения. И не только они. Поэтому стоит ли удивляться тому, что при складывающихся в Центральноазиатском регионе событиях узбекская армия считается как российскими, так западными военными специалистами наиболее дееспособной. Не пора ли делать выводы?
Шавкат Хуснутдинов,
бывший курсант Львовского политического училища