Русское движение начинает зарождаться на заре суверенитета республики примерно в 1992-1993 гг. Одной из первых появляется Русская община, которую возглавил один из сопредседателей союза “Единство” Юрий Бунаков. Бывший железнодорожник, проработавший немало лет главным инженером в депо, Бунаков заметно выделялся среди тех, кто претендовал на роль лидера зарождающегося русского движения и своей типично славянской внешностью, и своим упорством, и даже манерой говорить. О создании Русской общины заговорили весной 1992 года, но только в сентябре того же года ее удалось зарегистрировать. Почти в то же время возникают и первые казачьи организации. Вслед за Русской общиной и казачьими организациями возникает общественное объединение “Республиканское славянское движение “Лад”. 24 сентября 1992 года на учредительном собрании активистов объявляется о создании этого движения. Во главе его становятся Александра Докучаева, Яков
Все эти общественные объединения существуют и сегодня, однако, ни одно из них до сих пор не переросло в политическую силу в виде массовой организации с программными установками. Русская община насчитывает сегодня 10 филиалов, а в “Ладе” имеются 12 региональных филиалов и 12 организаций – коллективных членов. Если в “Ладе” могут сказать, что в целом по республике насчитывается около 30 тысяч членов, из которых 500 – постоянные активисты, то в Русской общине, пожалуй, такую цифру не смогут привести. И тому есть немало объяснений. С самого начала Русская община ориентировалась на жителей Алматы, в то время как Александра Докучаева и ее соратники упор делали на регионы. Павлодар, Петропавловск, Астана, Усть-Каменогорск – в этих городах с “Ладом” считаются, поскольку они представляют интересы широких масс населения. Этого не скажешь о других организациях русского движения. Популярности “Лада” в какой-то мере способствует то, что со дня создания здесь издается республиканская газета с одноименным названием. Кроме того, их представитель избран депутатом мажилиса.
Казачьи организации свою деятельность начали с шумных эксцессов в виде митингов и собраний (кругов), на которых, случалось, и нагайками пороли ослушников. Затем их деятельность стала более организованной и одно время в республике даже заговорили о казачьих формированиях с тем, чтобы привлечь их для охраны государственных границ. Такое предложение поддержали и сами казаки. Но постепенно казаков стали оттирать в сторону и, таким образом, на сегодня в республике самыми заметными являются Семиреченское казачество, Союз казаков Степного края. Недобрую службу казакам, надо заметить, сослужил бывший атаман семиреченских казаков Николай Гунькин, который вместе с руководителем Русского центра Ниной Сидоровой вел себя крайне агрессивно по отношению не только к властям, но и к своим коллегам по русскому движению. В отношении Гунькина не раз возбуждались уголовные дела, в том числе на почве бытовой драки, которую учинил казачий атаман в ходе разборок своих амурных дел. Сидорова и Гунькин пытались выдать отношение властей за политическое преследование, но в результате не были поддержаны даже русскими организациями и были вынуждены уехать из страны.
На сегодня русское движение в Казахстане представляет собой различные организации (включая и 12 культурных центров), объединившехся в 1999 году в Ассоциацию русских, славянских и казачьих организаций. Председателем исполкома ассоциации избран нынешний атаман Семиреченского казачества Геннадий Беляков. Однако нельзя сказать, что Ассоциация действует слаженно и в едином ключе. Федор Мироглов, пресс-секретарь Русской общины, заявил одному из алматинских телеканалов о том, что Русская община против создания Русской партии. О решении создать такую партию объявил в январе этого года председатель исполкома Ассоциации русских, славянских и казачьих организаций Геннадий Беляков. По словам Мироглова, “партия, о которой заявлено, — это липа. Были за все восемь лет предложения из Москвы открывать партии. Но никто из наших людей на это не соглашался близко и никто их здесь не открывал”. Впрочем, в словах Мироглова есть и сермяжная правда, заключающаяся в том, что ни у одной из русских организаций нет идеи, которая бы объединяла русское население республики. Даже идея присоединения к союзу Россия-Белоруссия была озвучена первой не русскими организациями, а депутатом мажилиса коммунистом Исаханом Алимжановым.
Можно, однако, констатировать следующее: все без исключения русские организации ориентированы на Россию, на включение Казахстана в единое пространство с Россией на конфедеративных началах. Об этом весьма четко заявил в интервью московскому политологу Виталию Хлюпину Геннадий Беляков: “Да, я за конфедеративную модель отношений Казахстана и России. Честных и подлинно дружеских отношений наших братских народов”. Продолжая дальше разговор, Геннадий Беляков затрагивает тему миграции из Казахстана русских и замечает: “Большинство граждан по разным причинам уехать не смогут. Здесь российское государство должно оказать несколько иную помощь, по месту проживания, закрепляя этих граждан на территории, в частности Казахстана. В перспективе, в будущем, через российских соотечественников Россия будет оказывать свое влияние на страны СНГ и, в частности, Казахстан для образования фактической Конфедерации”. К сказанному вряд ли что-то прибавишь.
В отличие от казачьего атамана лидер Русской общины Юрий Бунаков более взвешен в своих заявлениях: “Вот и теперь наступили смутные времена, когда каждому нужно определиться — с кем ты и на чью мельницу льешь воду?” Как коренной казахстанец, не собирающийся покидать свою родину, Юрий Бунаков видит разрешение русского вопроса в республике в создании “механизма подлинной защиты человека, способного устранить все межнациональные перекосы”. В своем выступлении на недавнем заседании Ассамблеи народов Казахстана он предложил создать некий орган по национальным вопросам, который выступал бы в качестве третейского суда.
Есть и общее в позициях всех без исключения лидеров русских организаций. Если руководители “Лада” склоняются к массовому отъезду в Россию, то ни Бунаков, ни Беляков не собираются покидать то место, где они родились и где покоятся их предки. Они единодушны в том, что касается поддержки русского языка на государственном уровне, большего присутствия в высших эшелонах власти русских и т.д. Слова Владимира Путина, высказанные им во время встречи с соотечественниками во время официального визита в Казахстан осенью 2000 года, о том, что Россия будет добиваться создания нормальных условий, которые бы “позволяли людям чувствовать себя комфортно психологически, получать все возможности для развития языка, культуры, свободно передвигаться, пользоваться всеми правами, которые предусмотрены всем комплексом международных соглашений”, пали на благодатную почву. Именно об этом и мечтают все без исключения лидеры русских организаций. Но что делается ими самими для того, чтобы положение складывалось таким образом? Вот здесь и возникает ощущение того, что в Москве и Астане они говорят по-разному. Иначе откуда появилось бы на свет решение закрытого Совета атаманов Московского казачества от 2 декабря 2000 года. Резолюция заседания содержит в себе несколько пунктов, которые можно смело считать вмешательством во внутренние дела суверенного государства: “2. Считать русские и казахские населения севера, востока и запада Казахстана неделимой частью русского этноса и прямым продолжением русской государственности. 3. Исходя из принципа права наций на самоопределение требовать и добиваться всеми возможными легитимными способами приведения государственных границ между Россией и Казахстаном в соответствии с этническими границами расселения русских и казахских народов. 4. Добиваться проведения в ряде областей Казахстана всенародного референдума по вопросам возвращения русских земель, как наиболее демократической и справедливой формы народного волеизъявления”.
Остается только догадываться, на кого Московское казачество возлагает надежды в осуществлении данной резолюции. Очевидно, это будут делать русские организации, которые за все восемь лет своей деятельности так и не стали заметной политической силой, способной оказывать влияние на общественные процессы. Вот только вопрос, вынесенный в заголовок, не дает покоя.
А ответ на него заключается, пожалуй, в следующем: во-первых, нет единой идеи, которая бы объединила все без исключения русские организации. Во-вторых, не хватает яркого лидера с харизмой, за которым бы последовали массы. Вспомним, что даже Николай Гунькин при всей своей склонности к эпатажу и агрессии всегда находил сторонников, потому был неординарным человеком, глубоко знающим историю казачества и психологию представителей своего сословия. Не случайно, что в нынешнем парламенте русские организации никто не представляет, за исключением одного депутата, входящего в
“Лад”. В-третьих, расплывчатость позиций, аморфность нынешних руководителей делают русские организации несостоятельными на политической арене Казахстана. Мы умышленно не стали приводить еще более конкретные факты внутренних противоречий русских организаций, результатом которых стало невключение в состав Совета соотечественников при Государственной думе России отдельных лидеров русских организаций. Существование нынешних русских организаций, думается, стало возможным в результате того, что схожие процессы происходят и с казахскими организациями национального толка. Но, как только у казахов появится более-менее яркий лидер с идеей, которая объединит “Алаш”, “Азат”, “Желтоксан” и другие партии и движения, даже в таком виде русских организаций может не стать. И кто знает, может, Федор Мироглов, сам того не понимая, высказал правду о том, почему в Казахстане вдруг решено создавать партию с названием “Русская”. Кто бы ни стоял за этой партией, он понимает, что время работает только на тех, кто инициативен и смел.И последнее, самое главное: русские движения не представляют интересов даже большинства русских в Казахстане. Они представляют интересы очень узкой группы людей, которая стоит во главе этих движений и почему-то считает, что имеет право говорить от имени всех русских Казахстана.