Гульжан Ергалиева
Спасибо Аллаху и врачам: сегодня жизнь моих близких вне опасности, но еще предстоит возвращать к полноценной жизни моего мужа – уже инвалида. Сегодня идет активная работа следственных органов с помощью КНБ. Все это время я получала знаки сочувствия, поддержки со стороны общественных и зарубежных организаций, от группы наших депутатов, от зрителей программы “Общественный договор”. Спасибо тем газетам, тем телерадиоканалам, которые освещали это событие не
как частный случай, не только чтобы поддержать меня — в качестве профессиональной солидарности, а потому что они оценили это событие как опасную тенденцию, растущую в нашем обществе: политический и криминальный террор. Ну а позицию тех СМИ, которые промолчали, я поняла это молчание по народной мудрости: “молчание – знак согласия”. Согласия с подобными вещами. Но сегодня на нашей передаче собрались те, кто не согласен. И сегодня будет трудный, но честный и откровенный разговор.Мы пригласили в качестве гостей нашей передачи авторитетных людей, специалистов. Только казахов умышленно. Тех людей, у которых, я надеюсь, есть мужество, у которых есть национальная совесть, чтобы все-таки признать, что сегодня в нашем национальном казахском самосознании поселилась какая-то очень тяжкая болезнь. Я это заявляю с полной ответственностью.
Вы знаете, когда все это с нами случилось, я ничего не могла первые три дня говорить, кроме того, что “я ненавижу свою страну”, “я ненавижу свой народ”. Даже когда я немножко успокоилась, меня все равно не оставляет очень серьезная тревога. Тревога за то, что сегодня происходит разложение в наших очень прочных казахских национальных устоях и морали. Потому что постоянно перед моими глазами стоит эта кошмарная ночь, когда группа казахских аульных ребят истязала и грабила мою семью. Скажите, пожалуйста, что же с нами происходит?
Сейдахмет Куттыкадам
:То, что с нами происходит, наверное, было связано с какими-то историческими, ментальными, культурными процессами, протекавшими в течение длительного времени. В течение двух веков казахский народ был объектом политических манипуляций других великих держав. То есть он свою судьбу не выбирал. В течение двадцатого века четыре величайшие трагедии было у казахского народа: гражданская война, восстание 16-го года, геноцид, уничтожение всего цвета интеллигенции. Такие вещи даром не проходят. И, наконец, самое важное – мы получили независимость. Это было подарком судьбы для нашей страны, невероятная вещь. Этим подарком распорядились ужасным образом.
Один из великих кардиналов говорил: “Дайте мне ребенка, который только что родился, на семь лет. После семи лет что угодно с ним делайте! Только дайте мне на семь лет”. Мы очень молодое государство. Вот кто взял в свои руки на первые семь лет, на десять лет юное государство, тот и определил его судьбу. Те вещи, которые проповедовали первое время, они были аморальны. То есть все дозволено, чтобы разбогатеть. Что угодно делайте, только разбогатейте. И этот девиз уловили в низах. И началось разложение национального характера, то есть избиения людей, грабеж, потеря культурной своей среды, потому что аульная молодежь ринулась в город совершенно неподготовленная. Все связи были прерваны. И вот эта антимораль – самая главная причина того, что с нами случилось.Мурат Ауэзов
:Что такое власть, в конце концов? Это люди, которые осуществляют функции государства. Само государство исторически создается только для того, чтобы защищать интересы своих граждан. И когда государство этого не делает, значит это не то государство, которое соответствует потребностям и реальности нынешней жизни. И когда власть, олицетворяющая этого государство, не выполняет свои функции, значит, эта власть никуда не годится. Мы много раз об этом говорили, но когда происходят покушения на жизнь, я уже не говорю о свободе мысли, тогда это все очень серьезно. Я думаю, что если сегодня мы, казахи, казахская интеллигенция, которая здесь присутствует, сумеем найти точные слова, то мы оправдаем свое звание казаха в этом многонациональном, гармоничном, неизбежно демократичном, просвещенном будущем Казахстане.
Гульжан Ергалиева: Жуткая, тяжелая, страшная, унизительная социальная беда, особенно в аулах, вылилась в такой протест: организованный вызывающий бандитизм. Они приезжают в большие города и чувствуют себя некими робин гудами, то есть отбирают у богатых и раздают себе, бедным. Это уже философия.
Мурат Ауэзов: Я очень много езжу по Казахстану, я встречаюсь с самыми разными людьми. Я точно знаю, что это абсолютно здоровый народ. Речь сейчас идет об отморозках, которые теряют всякое чувство нравственности, этики. И они идут на то, чтобы выполнять самые черные заказы. С одной стороны, в нашей традиции это уже было – у каждого жараспая был свой бактыгун, а у каждого патраша были свои наемники, которые убивали.
Но вместе с тем, этот народ умел справиться и с этим. Значит, весь вопрос в покровителях, которые используют эту немногочисленную, я уверен, группу людей, чтобы решать черносотенные задачи. Что же касается готовности народа к демократии, поверьте, народ гораздо умнее, просвещеннее и культурней, чем вся властная верхушка сегодняшнего Казахстана. И когда говорят, что демократию надо вводить дозировано – эта абсолютный блеф, игра, очень хорошо известная, и нельзя поддаваться на эту уловку. Если мы заглянем в нашу глубокую историю, мы найдем, что эта земля была средоточием всех великих религиозно-философских течений. Знание, подлинное знание и просвещенность – это и есть наша национальная традиция. Поэтому я хочу сказать, что эту власть нельзя назвать авторитаризмом просвещенным, это некий антипод. Невежественный авторитаризм, к сожалению, укрепляется, и мы как земля, как весь этот народ, как будущее свое никогда не сможем с этим смириться. И настал момент, когда за решение проблемы оздоровления нашего общества надо браться совершенно конкретно.Гульжан Ергалиева
:У нас очень низко развито чувство самокритики. Особенно, когда нам говорят со стороны. Я сейчас хочу спросить, если бы вам чужие люди из чужой страны сказали: “Казахи, вот за вашими потемкинскими деревнями в виде Астаны, за этими вашими фальшивыми праздниками, за разгулом бомонда политического и кланово-семейного, в самых темных уголках вашей страны, особенно в аулах, сегодня как раковая опухоль, разрастается невежество, мракобесие, бандитизм”. Скажите, согласились бы вы с этим мнением, хватило бы у вас духа?
Сейдахмет Куттыкадам
:Я верю в свой народ, поэтому я борюсь. Если б я не верил в народ, то давно бы отошел от политики и занимался своими личными проблемами. Наша ситуация отличается от других государств. Государств, которые уже устоялись, у которых есть мощная государственная структура. Государственная верхушка держит весь каркас и не дает ему развалиться: США, Германия, Америка, Россия, Китай. У нас этого каркаса нет. Верхушка развращает народ, а
не укрепляет. Что касается неформальных лидеров. В советское время они лепились из пластилина, это искусственные лидеры. Опыт независимости показал, что ничего не стоят эти лидеры. Вот именно сейчас, в этих тяжелых борениях, в этой ужасной ситуации рождаются настоящие лидеры. Сейчас формируется новая плеяда новых людей, которые поднимут наш народ. Я в это верю. Потому я за то, чтоб каждый из нас осознал себя: “я могу”, “я достоин”, “я смогу”. Пока мы, каждый, в себя не проверит, ничего не получится. Потом вместе мы сможем объединиться и бороться. Я верю в это.Мурат Ауэзов
:Как бы много не было этих ребят, которые из аулов сюда приезжают и совершают преступления, еще больше ребят, которые приезжают сюда с намерением вписаться вот в эту сложную жизнь. Надо с ними уметь работать. В чем вина тех, кто осуществляет функцию власти? В том, что они развращают значительную часть этих людей, подкидывая им возможности неправильного способа зарабатывания хлеба насущного. Я думаю, сейчас самое главное (ведь мы можем сейчас много рекомендаций дать), не давать рекомендации правительству, а требовть. Я считаю, что сейчас настал момент, когда власть должна осуществить то, что она должна была с самого начала сделать. Она должна осознанно вести аскетичный образ жизни, демонстративно аскетичный. В этом трудном переходе мы сейчас должны знать, за кем идем, какова мера его искренности. И вот это нужно просто нормально понять, что сейчас, действительно, карлики от нравственности, уродцы нравственные в силу исторических обстоятельств получили временную возможность руководить этой сложной, древней и славной землей. Мы как братья пришли сегодня сказать Гульжан, что мы рядом с ней и никуда не уйдем. Какой дурак мог вообще подумать, что ее можно напугать? Мы очень динамичный народ. Мы умеем сопрягать прошлое с настоящим и будущим. А эти случайные временщики уйдут. Демократия здесь органична, другой альтернативы у Казахстана нет. Что такое казахское – это еще и многонациональное тоже. Мы сильны как казахи, значит, сумеем консолидировать это общество как национальное государственное. Мы становимся на путь светского и просвещенного развития. Значит, мы открыты всем с идеалами справедливости, братства и т.д.
Действительно, все слова, что здесь звучат, с болью, — это выстрадано уже. Все понимают, что предел наступил. Что такое нападение на семью Гульжан — дочь великого казахского поэта Хамита Ергалиева, лидера очень мощных общественных движений. Я вспоминаю, как она участвовала в антиядерном движении. Кто тогда из журналистов так органично включился и был от начала до конца во всей этой борьбе? И она готова была действовать во имя независимости, потому что она с младых лет впитала идеалы независимости, она к этому шла. А те, кто сейчас власть получил, они не вынашивали эти планы, они об этом не мечтали, они об этом не думали, поэтому идет искажение, идет чистейшая профанация. Ну сколько с этим позором можно мириться, в конце-то концов?
Гульжан Ергалиева
:Я когда готовилась к этой передаче, вспомнила вот такие звонкие слова: “Мен казакпын”, – стихи Жубана Мулдагалиева. Это был символ судьбы казахского народа, который прорывался из тьмы в светлое будущее. Говорят, что каждый народ изменяется каждые пятьдесят лет. И вот эти стихи были написаны пятьдесят лет назад, уже в прошлом веке, и по времени
, по смыслу содержания изменилось ли оно? Вот что пишет поэт: “Я казах, умирал я и тысячу раз воскресал, чтобы жизнью продолжить рассказ. Если плакал я, солнце на небе темнело, а смеялся – и тьма отступала от глаз. Я казах, я по-своему тоже велик. Я как будто бы новый седьмой материк между старой Европой и Азией древней, но со всеми людьми вместе быть я привык. Брел один я в ночи и совсем изнемог. Взрыв могучий себя обрести мне помог. Всплыл из тьмы я, как остров со дна океана, и к слепящему солнцу пришел на порог”. Вот такие мечты были у наших аруахов. Почти полвека назад были написаны эти стихи. Вы знаете, из общего итога нашего сегодняшнего разговора у меня складывается такое впечатление, что все-таки есть, есть серьезная опасность, чтобы мы, как тот остров, когда-то всплывший со дна океана, не дай бог погрузились бы обратно на дно.