Целую неделю парламент лихорадило. Пять пленарных заседаний за пять дней — едва ли не рекордное число. Почти все они были посвящены рассмотрению лишь одного вопроса — изменений и дополнений, внесенных в Налоговый Кодекс сенаторами.
Работа двух согласительных комиссий, рассматривавших пункты, внесенные в последний момент на обсуждение Бексултаном Туткушевым, оба раза закончилась победой мажилисменов. Причем, компромисса как такового на согласительных комиссиях никто не искал. Сенаторы все, как один, голосовали за принятие поправок, а мажилисмены — против. В этой ситуации получалось, что председательствующий Серикболсын Абдильдин брал на себя ответственность за окончательное решение. И только потому, что он является мажилисменом, позиции депутатов нижней палаты неизменно оказывались выигрышными.
Таким образом, «антифермерские» поправки о выведении земельного налога из патента и увеличении ставки налога не стали нормами закона. Нужно согласиться, на сей раз более демократичный мажилис отстоял свои принципы в споре с верхней палатой. И это в ситуации, которую некоторые наблюдатели окрестили не иначе как «парламентский кризис».
На первый взгляд, все ясно — в аграрном вопросе мажилисмены оказались более компетентными, и потому их позиция восторжествовала. Но есть в этой ситуации и еще более глубокая суть: нижняя палата, набравшись мужества, показала свой характер сенату и правительству. А это почти что нонсенс. До последнего времени ни верхняя, ни нижняя палаты не отстаивали столь непримиримо свои позиции. Тем более, когда причина для конфликта не самая серьезная. Ведь цена правительственной инициативы, которая, как оказалось, была лишь озвучена г-ном сенатором, не больше 430, а по некоторым данным — 700 миллионов тенге. В свете последних событий сумма мизерная, особенно если сравнивать ее с деньгами, которые недавно с согласия депутатов были направлены на создание некой непонятной даже большинству парламентариев структуры под названием “Национальный фонд”. В принципе, и правительство, и законодатели понимали, что ругаться не из-за чего. Даже глава согласительной комиссии Серикболсын Абдильдин, последовательно отстаивавший статьи о земельном налоге в редакции мажилиса, на заседании палаты признался, что сенаторы в чем-то правы и с ними можно найти точки соприкосновения.
Однако на деле сюжет с выведением земельного налога из патента и увеличением его в несколько раз с каждым днем приобретал все более драматичный характер. Чувствовалось, что речь здесь идет уже не столько о проблемах земледельцев, сколько о проблемах внутри парламента. Обиды, которые мажилисмены откровенно высказывали в отношении Сената, «подарившего» им на заключительной стадии обсуждения Налогового Кодекса «земельные» инициативы, не пресекались, как обычно, спикером Туякбаем. Он молчал, а его заместитель г-н Мухамбет Копей непривычно жестко отчитал представителя президента Баишева: дескать, не знаю, что там в Конституции прописано, а законопроект по регламенту мажилиса, скорее всего, останется на осень.
Сенаторы тоже не остались в долгу. Добрый с виду председательствующий без обиняков заявил средствам массовой информации, что Копей не знает регламента и сценарий противостояния будет иным. Несколько раз спикер Мажилиса пояснял, что обсуждение законопроекта состоится лишь после того, как результаты согласительной комиссии будут одобрены мажилисом и направлены в сенат. Однако буквально за два-три часа все менялось, и палаты буквально по очереди рассматривали то, что по регламенту еще не может быть предметом их обсуждения. К примеру, в последний день неожиданно было объявлено о пленарном заседании в нижней палате, где депутаты, еще вчера клеймившие сенаторов за собственную игру, вдруг направили к ним постановление, а те через полчаса на своем внеочередном заседании согласились с мнением Мажилиса.
О «кризисе» свидетельствовало решение нижней палаты обратиться в Конституционный Совет за разъяснениями по поводу того, как быть, если на согласительных комиссиях депутаты двух палат не могут прийти к общему знаменателю? Фактически данная проблема взволновала парламентариев более всего. Среди них все чаще стали раздаваться вопросы о последствиях подобного столкновения.
Постепенно разговоры собственно о самом земельном налоге свелись к минимуму, и началось то, что некогда Гоббс назвал “войной всех против всех”. На одном из пленарных заседаний депутат Землянов заметил, что сенат хочет поиграть с мажилисом. «Нас усиленно толкают в политический кризис«, — заявляет он. Его коллегу Косарева больше интересовало правительство, которое не высказалось по сути проблемы, предпочтя действовать через верхнюю палату.
Несмотря на то, что в сенате, как обычно, царила жесткая дисциплина, в ней одиноко и потому ярко прозвучал голос несогласия. Так, г-н Жусип, нарушая общее недовольство мажилисом, вдруг поставил вопрос, правомочен ли был сенат вносить свои изменения. Он отметил, что речь идет, в первую очередь, об этической стороне дела. Его заявление было немилосердно прервано после того, как он откровенно сказал своим коллегам: «Наша палата не должна превращаться в лоббистскую организацию«.
Ну а в нижней палате господин Касымов волновался не только по поводу сенаторов и правительства, он также не забывал упомянуть первопричину — акима Костанайской области Шукеева, который и затеял эту «заварушку».
Как бы то ни было, но скрытый конфликт вырывался наружу, и его старались перекрыть тем, что Налоговый Кодекс неожиданно и вдруг стал настолько необходим правительству, что любое промедление с его принятием оказалось невозможным.
Таким образом, к пятнице почти обо всех субъектах законотворчества прозвучали соответствующие характеристики. И тут же начались новые подвижки. К примеру, некоторые непоколебимые до этого представители верхней палаты засомневались в себе и, по сообщению Карагусовой, в рядах Согласительной комиссии один сенаторский голос перетек к «хору» мажилисменов. С повинной наконец пришло правительство в лице вице-премьера Ураза Джандосова. Он признался, что кабмин, инициировав поправки, не имел никакого злого умысла и не стремился столкнуть между собой палаты. Просто руководству правительства, кроме Какимжанова, все никак не удавалось встретится с парламентом. Подобного аргумента оказалось достаточно для того, чтобы среди депутатов вновь воцарился мир и покой.
Вновь, как говорится, победила дружба, но, заметим, все же с моральным перевесом мажилиса. Налоговый Кодекс был одобрен в целом, а парламент получил согласие не только от Туткушева, но и реального заказчика – правительства — на то, чтобы изменения и дополнения, касающиеся ставки земельного налога, были рассмотрены на осенней сессии.