Знание казахами своей истории в глубину доходит лишь до XVIII века. Дальше – мифы. Даже новая история более или менее системно описана главным образом русскими и иностраными учеными. Казахские же историки, за исключением немногочисленных добросовестных специалистов, тоже в основном пробавлялись и продалжают пробавляться созданием мифов. Раньше советских, а теперь – суверенитетных… С этим, видимо, ничего не поделаешь. Раз у народа в целом по преимуществу мифологизированное сознание, трудно надеяться на то, чтобы у историков, вышедших из него, оно было иным. Но проблема в том, что применительно к казахскому, особенно казахскоязычному обществу, мифы следует рассматривать в качестве категории не только исторической, но и современной, актуальной. Ибо именно они, а не какие-то более реальные вещи, продолжают определять критерии, с помощью которых традиционое общенациональное сознание оценивает события и явления окружающей жизни, определяется со своими симпатиями и антипатиями. Для примера мы возьмем два из них и попробуем сопоставить их сущность с правдой жизни. Первый миф: казахский язык как лингвистическое коммуникативное средство настолько соответствует требованиям современной жизни, что его тут же можно внедрить во все сферы, однако злые силы всячески сопротивляются и не позволяют сделать это. Второй миф: казахскоязычная журналистика соответствует велению времени и ничем не уступает как русской, так и любой другой журналистике, но злые силы подрывают ее авторитет и отваживают казахские массы от нее. Ни то ни другое не соответствует представлениям трезво мыслящих людей. Но огромные массы казахскоязычных людей охотно верят в них. Вы можете, вооружившись фактами и логическими умозаключениями, хоть тысячу раз доказывать обратное. Однако на деле ничего не докажете. Потому что люди охотнее доверяются мифам. Ибо их сознание предрасположено к этому. И этот фактор умело используется теми псевдоинтеллектуальными силами, которые, не будучи в состоянии отвечать вызовам времени, пытаются такими методами удержать свою паству вокруг себя.
Но вряд ли стоит мириться с этим. Надо продолжать доказывать, где мифы и где реальность. Так что здесь сейчас мы пропробуем разобраться с вышеназванными двумя мифами.
Основным лингвистическим коммуникативным средством в казахстанском обществе целом на настоящий момент является русский язык. Казахскоязычная коммуникация лишь дополняет русскоязычную коммуникацию в этнокультурном плане. Следовательно, пока оно не может рассматриваться как параллельное адекватное составное полноценного билингвизма.
Практически вся общественно значимая информация формируется лишь на базе русского языка. На казахском языке она распространяется в виде подстрочного перевода или калькированного переложения. Жанр информации в казахскоязычных СМИ имеет свой особенный язык, у которого мало общего как со сложившимся языком публицистики и литературы, так и с живым устным простонародным языком. Язык информации – язык оперативного реагирования на текущие события. В нашем случае непосредственно на события реагирует русский язык. А казахскоязычная информационная сфера реагирует уже главным образом на сформированную на русском языке информацию.
Язык информации СМИ везде в мире являет собой промежуточную инстанцию между сложившимся литературным языком и живым устным языком. Казахскоязычный информационный язык черпает (хотя и не всю) лексику из словаря казахского языка, но является всецело отражением русскоязычного информационного мышления. С точки зрения нормативного языка он – искусственный придаток. Отсюда непопулярность его продукта – казахскоязычной информации.
У нас еще есть множество людей, которые вынуждены при удовлетворении своих информационных потребностей ограничиваться возможностями казахских СМИ. Но поскольку казахскоязычная информационная продукция очень часто оказывается слепой калькой своего русскоязычного оригинала, доведенной в смысловом отношении до полного алогического абсурда, она бывает зачастую неудобоварима даже для своих производителей, не говоря уж о таких читателях. Результаты неформального опроса казахскоязычных журналистов свидетельствуют о том, что сами они в большинстве своем не читают казахскую печать, считая ее малополезной для своей повседневной профессиональной деятельности. Подписка на нее обеспечивается исключительно административными методами. Иными словами, она принудительно навязывается многочисленным рядовым работникам и служащим бюджетной сферы и распространяется среди них по спускаемой сверху разнарядке. Отмечено множество случаев, когда подписку на казахскоязычную печать навязывали людям даже в таких учреждениях, как ОВиР и таможня, которые по роду своей деятельности ничего общего с ней не имеют. Это говорит о том, что своим кажущимся благополучием она обязана прежде всего высшим административным инстанциям. Конечно, руководство страны оказывает ей тем самым медвежью услугу. Но, похоже, это обстоятельство, давно ставшее очевидным для всех, никого из тех, кто принимает решения в масштабах страны, не волнует.
В принципе речь идет о сложившейся давно реальности. Казахскоязычные журналисты, которые по своему интеллектуальному развитию стоят значительно ниже среднестатистического не только казахстанца, но и даже казаха, имеют работу, результаты которой мало кому нужны. Та часть населения, которая получила в школе образование на казахском языке, во взрослой жизни обходится русскоязычными масс-медиа. Власти весьма удачно создают видимость укрепления статуса государственного языка в сфере СМИ. Так что в результате, если кто-то и страдает действительно от такой реальности, то это уж совершенно точно те, для кого казахский — основной язык. В безвыходную, по сути, ситуацию попадают они тогда, когда законы, нормативные акты, инструкции, нововведения и прочая актуальная информация прикладного характера доводятся до их сведения на безальтернативной основе одними лишь казахскоязычными СМИ. Поскольку казахскоязычный информационный язык является зеркальным отражением русскоязычного информационного мышления, тексты этих документов в данном случае представляют из себя их изложение, зашифрованное с помощью казахских слов. И уяснить его смысл можно только строя догадки о том, что могло бы означать то или иное сочетание в своем оригинальном русскоязычном варианте. Так что чем хуже ваш русский язык, тем менее доступен для вас смысл такого рода документов, распространяемых посредством казахскоязычных СМИ. Это похоже на бред. Но все же это правда. И доказать ее очень легко. Но тем не менее эта правда не становится общепризнанной.
И казахское общество предпочитает продолжать кормиться мифами, которые создает и поддерживает казахскоязычная пресса.