…С недавних пор центр Караганды превратился в огромную строительную площадку – за эффектным забором стучат, как в шахтной лаве, отбойные молотки, снуют самосвалы, режет глаз электросварка. Сровняв с землей каскад водопадов по улице 40 лет Казахстана, шахтостроители возводят… каскад фонтанов. Проектировщики и руководители угольного департамента АО “Испат-Кармет” заверяют, что карагандинские фонтаны затмят мировую известность питерских. Если, конечно, у города найдутся деньги платить каналу им. К.Сатпаева – а это уже совершенно иной хозяин-инвестор — за воду. Ко Дню шахтера, который горожане по традиции отмечают в конце августа, “первая стройка ХХ1 века” поразит воображение жителей и гостей города.
Как любят говорить сейчас в Караганде, это — “добрая воля” заморских владельцев шахт угольного бассейна, их благодарность за пять лет безоблачного хозяйствования в Казахстане. Оценивается новый каскад, как говорят сведущие в испатовской бухгалтерии люди, почти в 3 миллиона долларов, по другим источникам – 2,8 млн. К чему это так размахнулся инвестор, до этого не баловавший город, тем более монументалистикой? Стройка, конечно, впечатляет, радует воображение. Но только не карагандинцев, постоянно чувствующих на своих кошельках дыхание этой “доброй воли”. Дело в том, что все затраты по “восьмому чуду света” фирма записала в бизнес-план, каждая шахта или предприятие отчисляет по мудреному коэффициенту средства в “каскадный фонд” свои “кровные”. Подарок городу сооружается за счет себестоимости карагандинского же угля, а не из прибылей фирмы. Да и налоговые льготы “Испата” за эти годы исчисляются (по самым скромным подсчетам налоговиков) в 13 миллионов долларов – можно “отстегивать” и более щедрые дары. Ведь в эту цифру не входят “щадящие” тарифы на воду, просто смешные платежи за порушенную экологию, другие большие и малые льготы, предоставляемые иностранному инвестору.
Новые владельцы карагандинских шахт (имеется в виду весь бассейн, а не Караганду, где из десяти советских осталась одна испатовская) не прочь козырнуть громкой цифрой относительно высоких заработков и социальных выплат. Нередко в нарядных шахт можно услышать: а что, Кривов или Кириллин, Сенин или Абишев (руководители неиспатовских шахт. — НМ) больше платят, у них, что, порядка больше?
Упаси боже даже сравнивать условия хозяйствования местных и иностранных инвесторов – небо и земля. Получив на тарелочке с голубой каемочкой одни лишь активы 15 лучших шахт, испатовцы закрыли каждую вторую, направив потенциал на поддержание и модернизацию действующих. Монополизировав металлургический комплекс (от руды и кокса до готовых сляб), “Испат” получил прекрасные стартовые условия для выкачивания прибылей.
Местные же предприниматели шли на брошенные шахты с пустыми кошельками да связанными руками – бери шахту (спасибо, хоть в рассрочку) за 60-70 миллионов тенге, но выплати долги того же объединения “Карагандауголь” по зарплате, приюти регрессников, плати налоги по полной катушке. Выкупив, к примеру, на тендере погибающую шахту “Долинская”, директор ТОО “Трансэнерго” Сергей Кривов взял на себя и задолженность перед энергетиками в сумме двух миллионов тенге, и долги прошлых
периодов перед шахтерами, и массу других обязательств. В очередь перед новым владельцем, который еще в шахту не ходил и не запустил лаву, уже выстроились и энергетики – плати, и автомобилисты – плати, и пожарная инспекция – плати, и налоговая инспекция – плати…Кредиты банка как шли под грабительские проценты (до 30 проц.) – спасибо хоть на таких условиях давали, иначе погибли бы и шахтерские города, и предприниматели на корню — так и остаются несбыточной мечтой. Постоянные “игры” с залоговыми гарантиями — где же наберешь двух- трехкратный показатель ликвидной массы, чтобы взять деньги в оборот – сводят на нет усилия желающих работать с углем. Спустя десять лет правительство могло бы создать бизнес-инкубатор для кредитования ведущих предприятий под перспективные бизнес-проекты. Дело это выигрышное: появятся новые рабочие места, будет лучше наполняться бюджет. Деньги будут выполнять свою главную функцию – приносить деньги. Но боязнь чиновников работать с конкретным собственником обходится государству недобором огромных выгод. Отечественному предпринимателю не приходится мечтать о льготах в налогообложении, о правовой защите. Местные инвесторы проводят большую часть рабочего времени в судах да прокурорских кабинетах – чуть зевнул, и “отхватят” кусок собственности. Самое обидное — не докажешь, что ты прав. Даже свои деньги приходится брать с боем. “Трансэнерго”, к примеру, позаимствовало для предотвращения аварии шахте им. Байжанова порядка 30 млн. тенге и теперь устало доказывать в судах всех уровней, что деньги давало без злого умысла и с условием их возврата. Судебная казуистика положила на лопатки не только энергетиков, но и самых горняков — шахту приходится “топить”.
О помощи местным инвесторам (а в угольной отрасли это бывшие высококвалифицированные инженеры-горняки, знающие толк в горном деле, желающие и умеющие наладить дело) никто и слышать не хочет. В министерских кабинетах один ответ: отрасль “неперспективная”, сейчас модны нефтедоллары, поэтому государственной поддержки не видать. Вот если бы вы занялись выпуском ширпотреба или народными промыслами, катали кошму или плели лапти…
От обиды бледнел Кривов: “Я горняк до мозга костей, уголь всегда так нужен рынку – и казахстанскому, и российскому, и киргизскому. Зачем же лезть не в свои сани. Не дело, ребята, разбрасываться таким богатством
…”В ответ – многозначительное молчание, смущенная улыбка. И ни тиынки помощи.
Отсутствие строчки в программе приоритетов – постоянные подножки в работе местных инвесторов, взваливающих на себя порой непосильную ношу объять необъятное. Два года назад замерзал город Шахтинск – форпост шахт “Испата”. Правительство изыскало возможность и выделило для спасения города 90 миллионов тенге. “Трансэнерго” в прямом смысле подобрало и поставило на ноги брошенную Тентекскую ТЭЦ. Энергетикам пришлось дневать и ночевать на станции. И она согрела Шахтинск. Большинство горожан старались вовремя платить за тепло. Последнюю копейку несли пенсионеры, учителя, врачи, предприниматели – они понимали, что без их платежей Кривов не выдюжит. Хранили гордое молчание только полномочные представители иностранного владельца шахт – никто из директоров и пальцем не шевельнул, чтобы помочь в сборе денег за оказанные услуги. До сих пор рабочие четырех испатовских шахт не доплатили энергетикам более 8 миллионов тенге. Получи их ТЭЦ вовремя – вопросы подготовки к новому отопительному сезону решались бы веселей.
Конечно, помогать местному предпринимателю не предписано контрактом с иностранным владельцем. Но почему эту “неоговоренную” нишу должен закрывать наш, отечественный инвестор из своих заработанных денег? Ведь он же не пользуется и тысячной долей тех налоговых льгот, которые предоставлены его иностранному коллеге. Из даже скромной выручки “свой” инвестор умудряется направлять на благотворительность – церковь и мечеть, на создание зон отдыха, помогает малоимущим, различным обществам и фондам. Взнос этот, конечно, не так эффектен, как каскад фонтанов или праздничный фейерверк. Но он доходит до людей, он сделан не из шальных, а из “трудных” денег, и поэтому ценен втройне.
Сегодня все видят, что реструктуризация угольной отрасли в Караганде была проведена без научного просчета экономических последствий. АО “Карагандауголь”, войдя практически полностью в состав “Испат-Кармет”, продолжает держать в своих руках все нити энергетического обеспечения всех шахт, железнодорожного транспорта, телефонную связь. Инвесторы шахт, не вошедшие в “Испат”, вынуждены постоянно ходить с протянутой рукой. Их заявки, даже после предоплаты, удовлетворяются в последнюю очередь. Новоявленным хозяевам нет дела до договорных обязательств тех, кто пришел спасать бассейн, кто перебросил мост между прошлым и будущим угольного края, кто берет на себя ответственность за судьбы тысяч и тысяч людей, связанных прочными невидимыми нитями с углем
.И еще одна грань проблемы. Сотни, тысячи шахтеров “Испата” выбрасывает за ворота, применяя и “мягкие” (через отпуска без содержания, “естественный отсев” и другие формы), и жесткие методы оптимизации численности. Постоянное снижение добычи (стальному департаменту просто не нужен лишний уголь) неумолимо ведет к безработице, нищете. Для шахт, “подобранных” местными инвесторами, это и лучше: нет проблемы подготовки кадров. В очереди у проходных стоят электрослесари, комбайнеры, другие специалисты высокой квалификации. Среди них, к сожалению, немало и тех, у кого были нелады с дисциплиной, кто увлекался рюмкой. Там от них избавились без сожаления, у местного хозяина сердце помягче. Он-то чувствует и свою ответственность – зажатый со всех сторон налогами и законами, порой не может дать людям и фронт работ, и подобающую зарплату. Нередки случаи задержек платежей. Вот и прощают друг другу. Компромисс никак не способствует укреплению дисциплины, росту производительности труда. Скажу больше – это и небезопасно: шахта шалостей не прощает. Страдают в итоге и те и другие – одни плодят разгильдяйство, иные недополучают деньги.
… Пятнадцать лет назад в одном из красивейших скверов города, напротив концертного зала “Шалкыма”, прежнее руководство угольного бассейна и области намеревалось воздать славу женщинам-шахтеркам, работавшим в годы войны в лавах и забоях. Их подвиг остался неотмеченным – не хватило денег. Так и лежит на месте будущего (хоть скромного) монумента “обещальный” камень. В канун прошлогоднего Дня шахтера исполнительный директор департамента угля Григорий Презент возмущался: почему мне не напомнили раньше, я бы изыскал средства. Для “Испата”, мол, это не деньги. Прав, видимо, Григорий Михайлович, “фонтаны” обойдутся во сто крат дороже. А вот память родного города хранить-то приходится местным, а не пришлым. Поговаривают, что отечественные предприниматели собираются пустить шапку по кругу…