С тревожащей настойчивостью все чаще и чаще начали появляться не только агрессивно-твердолобые статьи с проповедью идеи агрессивного казахского национализма, построенного на русофобии, но и “ученые” исследования с этой же сущностью. Иначе говоря, если сочинения первого рода можно характеризовать как “окопную правду” на уровне “Прочти сам и передай другому!”, то сочинения второго рода претендуют как минимум на некую научную глубину и литературную изысканность. Именно к последним можно отнести и публикацию
Первое, что бросается в глаза — это откровенный цинизм, с которым автор, “очарованный русской литературой” и с теплотой вспоминающий свою первую русскую учительницу, зачеркивает все хорошее, что дала ему русская культура. Думается, без погружения в русскую культуру, без того образования, которое автор получил именно в русской среде, не было бы ни доктора истории, ни упомянутой статьи. Похоже, что этот цинизм преподносится автором, как личный пример, которому он и призывает следовать своих соотечественников.
Относительно тех идей, которые он не только проповедует, но и как человек, имеющий ученое звание, еще и пытается как-то обосновать, то объективно в рамках небольшой газетной статьи практически невозможно представить детальный критический анализ каждого его необоснованного пассажа. Этим так же не следует заниматься и с учетом субъективных особенностей личности автора рассматриваемой статьи, ибо такой он, видимо, человек, точнее, “ученый”, что может вовсе без всякого интеллектуального труда или морального на то запрета изрекать походя сомнительные истины или проповедовать необходимость формирования, по существу, фашистских идей. Слишком уж это трудоемкое занятие – попытка обоснованного опровержения множества необоснованных идей или слишком уж это неблагодарное занятие – пытаться взывать к совести подобных “ученых”. Такие уж они люди. И их тем более невозможно усовестить, если они уже почувствовали нужную для себя политическую конъюнктуру. С учетом изложенного, остается одно – попытаться кратко, следовательно, в обобщенной форме, раскрыть сущность рассматриваемой нами статьи.
А суть статьи Азимбая Гали состоит в том, что он пытается создать некие “научные” основания русофобии, призванной, по нему, быть господствующей государственной и общественной идеологией. Политической идеологией! Наконец-то! Наконец-то нашелся догадливый ученый, который вместо поиска позитивной национальной (общенациональной, казахстанской, а не только казахской!) идеи нашел идеологического (и не только идеологического!) врага, вместо позитивной идеи нашел отрицательную идею – русофобию. И не только нашел, но и с юношеской непосредственностью и нетерпеливостью поспешил донести на выявленных им “врагов народа”. Ну чем не Павлик Морозов?! Но это – снова сползание к личности… Что же касается идеи русофобии, то и в этой “фобийской” идеологической технологии Азимбай Гали не оригинален – свыше полувека назад эта технология политически вовсю использовалась фашизмом, а небезызвестный доктор Геббельс, как известно, неустанно приводил все новые и новые идеологические обоснования юдофобии. Если нацистские идеологи с разных сторон пытались обосновывать одну и ту же мысль: “Евреи – несчастье для Германии!”, то основная идея Азимбая Гали состоит в том, что сегодняшние русские – несчастье для Казахстана. При этом нас не может вводить в заблуждение то обстоятельство, что он применяет понятие “русская партия”. Оно как бы включает в себя не только русских, но и русскоязычных казахов и неказахов, русский язык, кириллицу, русскую культуру.
Невозможно пройти мимо и той концепции, которую пытается выстраивать Азимбай Гали, согласно которой казахи предстают вроде некой великой, но вместе с тем паразитической нации, выевшей мозги китайцам, арабам и т. п., выевшей и бросившей их. Теперь вот, мол, подобным образом предстоит кинуть и русских. Но при этом он почему-то забывает о том, что, несмотря на все величие казахов, тот же китайский фактор во все увеличивающихся размерах вновь начинает маячить, угрожая существенно затмить геополитический горизонт Казахстана… Если даже не брать во внимание экономический и некоторые другие аспекты, а оставить для рассмотрения только этнографический аспект, то это казахское величие как-то не представляется безусловно бесспорным, так как те же китайцы, образно выражаясь, могут утопить казахов в одной только своей сперме. Имеется ввиду то, что вся численность казахов в Казахстане не доходит и до половины ежегодного прироста китайского населения. И это при том, что в Китае максимально ограничивают рождаемость, в то время как в Казахстане пытаются ее максимально поощрять.
Приходится с сожалением отмечать, что за годы суверенного развития Казахстана не только казахстанское руководство “овладело” ненаучным стилем мышления — вслед за ними за искоренением научности ринулись и многие ученые, особенно так называемые политологи, даже в докторских мантиях. Им и невдомек, что издевательство над научной истиной в повседневной практике превращается в издевательство над здравым смыслом – это мы можем сейчас наблюдать в повседневной мелочной жизни, когда мы, преисполненные лучшими патриотическими чувствами, но не преисполненные достаточной разумностью, вздумали увековечить образы выдающихся казахов на денежных купюрах. “Подлый материализм” с его низменной практикой как критерием истины безжалостно стер изображения наших великих предков с монет достоинством до ста тенге, развековечив таким образом то, что должно было быть увековечено и доказав на практике, правда, не их ущербность, а ущербность разума нынешних политиков и ученых. Кажется, что сегодня на бумажных купюрах осталось изображение только одного подлинного казаха – хана Аблая. Кстати, эти же монеты и в другом отношении постоянно свидетельствуют о худом разуме поводырей казахского народа – каждый раз приходится думать о том, какой это идиот придумал делать монету достоинством в три или пять тенге крупнее, чем монету достоинством в двадцать тенге, и т. д., не говоря уже о микроскопичности монет нового поколения, что как-то не вяжется не только с нормальным зрением, но и с величием нации.
На ненаучности мировоззрения и методологии мышления некоторых современных ученых мы вынуждены остановиться постольку, поскольку они по разного рода причинам сознательно или неосознанно (бессознательно?) бросились предавать научную истину, в то же время претендуя в своих работах на некую высшую истинность. Что само по себе по крайней мере нескромно. Поэтому вовсе не следует удивляться тому, что тот же Азимбай Гали не чувствует своей нескромности в том, когда начинает назойливо пропагандировать свой образ образцового казахского ученого. С национальной точки зрения! Но Азимбай Гали затрагивает еще и религиозную тему и, как всегда, с присущей ему легкостью и категоричностью. Суть его религиозных рекомендаций в превращенной форме можно представить таким образом, что казахам необходимо немедленно образ Аллаха или, на худой конец, образ пророка Мухаммеда увековечить на соответствующих денежных купюрах. Иначе говоря, ислам должен заполнить не только душу, но и быт казаха. Правоверного! А неправоверный казах (или неказах) – это уже не только враг народа. Это враг Аллаха! И Аллах знает, как надо с ними поступать. Если не Аллах, то на худой конец – Азимбай Гали. И, как он говорит, точнее, подстрекает, ресурсы таковые имеются. Стало быть, дело только в том, чтобы правильно сориентировать эти ресурсы, то есть указать, кому и против кого необходимо развернуть священный джихад. Таких как он вовсе не интересует, будут ли стерты в последующем казахи как нация, как это уже произошло с образами великих наших предков с денежных купюр. Главное — почувствовать момент и… прокукарекать! Или выступить в роли псевдовожака овечьего стада на мясокомбинате. В этой связи становится понятным, почему он выступает уже как идеолог и одновременно как дипломированный адвокат тех черносотенных сил, на которых падает серьезное подозрение по избиению неугодных режиму политических деятелей и журналистов.
В связи с религиозной темой, затронутой Азимбаем Гали и его нескромной привычкой к самолюбованию, остается только удивляться тому, почему это он не поведал широкой публике о своем обрезании, было ли это в раннем детстве, когда он уже понимал глубокую мудрость ислама, или же это свершилось в зрелые, научно плодотворные годы, позволяющие только ему из ученых современников понять ценность ваххабизма? Вопрос остается открытым!