Утром 21 июня на мой мобильный телефон позвонила Лира Байсеитова – шеф-редактор независимой и поэтому сегодня не выходящей газеты “Республика-2000”. “Ага, Вы где?” – спрашивает она дрожащим и взволнованным голосом. “Я в Таразе, — отвечаю, не обращая внимания на ее голос, – Нахожусь здесь по делам”.
“Моя дочь… Лейла умерла…” – Она разрыдалась. — “…ночью 16 июня ее привезли в реанимацию. Сейчас мне позвонила Гуля (ее младшая сестра) и сказала, что Лейла умерла”.
Бросив все дела, в тот же день я вернулся в Алматы. Здесь узнал о невероятной, хотя в нашей полицейской стране весьма обычной, истории гибели молодой женщины – единственного ребенка Лиры. Забегая вперед, скажу, что в те дни, когда все были заняты похоронами и кругом только лились слезы и слышались причитания, не было возможности расспрашивать о подробностях и причинах смерти любимой всеми нами Лейлы. Только по прошествии нескольких дней после похорон нам стало известно о том, что произошло.
“ОНИ” хотят, чтобы думали так:
По официальной версии: (из уголовного дела № 027503010581 от 30.06.02 г. – Авт.) 16 июня около часа дня Лейлу задерживают сотрудники Управления по борьбе с наркотиками и доставляют в Медеуское РУВД. Она отказывается от адвоката и дает признательные показания в том, что она с прошлого года употребляет наркотики внутривенно.
“В 17 часов Байсеитова Л.С. была выдворена (что означает термин “выдворена”? Вынесена, выкинута, выволочена, выброшена? – Авт.) в комнату для задержанных Медеуского РУВД, в комнате пыталась покончить жизнь самоубийством через повешение при помощи своих джинсовых брюк, в которые она была одета. Прибывшей бригадой скорой помощи, она была доставлена в больницу скорой медицинской помощи где ей был поставлен диагноз — отек и набухание головного мозга, прерванная механической асфиксией.” (из письма координатору исследования “Репортеров без границ” и “Миссии борьбы с безнаказанностью” Александру Леви (Париж, Франция) № 15, р – Д2 от 20.07.02. за подписью первого заместителя прокурора гор. Алматы Б.Мамытова).
Целый месяц смерть Лейлы Байсеитовой была окутана тайной. Но не потому, что Лира что-то скрывала. Она ждала и до сих пор ждет официального ответа о том, что произошло, отказываясь от любых контактов с журналистами.
Правоохранительные же органы, обязанные выяснить причину смерти и найти виновных, молчали до сих пор, и возможно, мы не услышали бы их официальных комментариев, если бы не пресс-конференция координатора “Репортеров без границ” и “Международной миссии борьбы с безнаказанностью” Александра Леви и директора Казахстанского международного бюро по правам человека Евгения Жовтиса.
Полуторачасовая пресс-конференция породила еще больше вопросов о причинах смерти Лейлы, на которые нет ни единого ответа. Правда, с помощью Александра Леви приподнялась завеса таинственности, хотя мы и до его приезда были уверены в том, что смерть девушки была насильственной.
Доказательством этому являются фотографии, сделанные в ночь на 23 июня, накануне похорон. На них отчетливо видны многочисленные телесные повреждения: огромная рана за правым ухом, гематома на левой стороне шеи, синяки на внутренней стороне бедер, вывернутые ступни ног с множественными синяками, содранная кожа на пятках, а также синяки на предплечьях и сбитые до костей пальцы обеих рук (о наличии переломов костей не могу утверждать, надеюсь на заключение международных экспертов. – Авт.).
Александр Леви рассказал на пресс-конференции о том, что по сведениям, полученным из управления по борьбе с наркотиками ГУВД гор. Алматы, полицейские давно следили за наркоманами, среди которых была и Лейла и которых якобы было решено задержать. Таким образом она и попадает в Медеуское РУВД.
Но простые казахстанцы прекрасно информированы о том, как наша доблестная полиция “обнаруживает” в чужих карманах наркотические вещества. Многие мои знакомые и друзья зашивают карманы одежд своих детей, чтобы полицейские перед “обнаружением” не “уронили” в их карманы что-либо криминальное.
Итак, вернемся к версии полиции. После “обнаружения” наркотиков Лейла признается в том, что употребляет наркотики, и ее водворяют в камеру временного содержания, где она тут же пытается повеситься с помощью своих джинсов. При этом погибает ее мозг, только молодое сердце продолжает работать. Вот в таком состоянии ее доставили в больницу. А наши душечки-полицейские, которые и мухи не обидят, тут ни при чем. Все повреждения на теле Лейла могла “заработать” или в машине скорой помощи, или в реанимации. Вот такая полицейская сказка. Александр Леви сказал собравшимся, что он услышал ее от полицейского, капитана, который задерживал и, по всей видимости, допрашивал Лейлу. Теперь вот я задаюсь вопросом, а не согласится ли этот капитан продемонстрировать, как можно повеситься с помощью собственных штанов и после смерти снова их одеть на себя?
Это не ирония. По утверждению полицейских, в той камере, где сидела несчастная девушка, в стене было отверстие, которое было зарешечено, и к этой решетке она привязала свои джинсы. Возможно ли это? Мы говорим: нет. Полицейские утверждают, что такое случается сплошь и рядом. Конечно, я допускаю, что в руках полицейских не только джинсы, даже железнодорожные рельсы могут превратиться в бельевую веревку. Но имела ли Лейла такую же силу, как полиция? Вряд ли. В этой связи есть и другой вопрос. Медработники из машины скорой помощи говорят, что девушка была одета в джинсы и кофту. Могла ли Лейла, повесившаяся на собственных джинсах и находившаяся в коматозном состоянии, снова надеть штаны? Пока полицейские не докажут, что это возможно и не покажут, как это возможно, их сказка о самоубийстве останется сказкой. Всего лишь…
Имеется и другая версия. Родственников и друзей Лейлы, к коим отношу и себя. В пятом часу дня, видимо, уже после того, как она дала “признательные” показания, Лейла звонит домой и разговаривает с двоюродной сестрой. Вот ее слова: “Найди маму и сообщи о том, что случилось, я потом все объясню. И привезите мне теплые вещи”. Как я уже писал выше, из письма первого зампрокурора города Алматы следует, что в “17 часов Байсеитова Л.С. была выдворена в комнату для задержанных”.
Звонок на станцию скорой помощи поступил из Медеуского РУВД в 17 часов 20 минут…
И снова возникает масса вопросов. Если полиция следила за группой наркоманов и задержала Лейлу, куда же делись остальные из группы?
Если действительно была слежка за наркоманами, но была задержана одна Лейла, не было ли действие полиции направлено на дискредитацию ее матери – известного политика и журналиста, которая недавно ездила в Швейцарию, и брала интервью у генпрокурора Женевы о сомнительных зарубежных банковских счетах Семьи?
Кстати, накануне смерти Лейлы произошел ряд событий, на которые мы только теперь стали обращать внимание.
После того, как 22 мая интервью было опубликовано в газете “СолДАТ”, 23 мая кто-то угрожал Лире по телефону.
6 июня в одной из республиканских газет появляется информация о том, что Лира и ее издание “Республика-2000” возвращаются в большую политику.
10 июня “Навигатор” публикует ответ Лиры Байсеитовой на заказную статью Петра Своика, где она сообщает о том, что скоро ей предстоит еще одна поездка в Женеву и она надеется, что будет возможность обнародовать имена других государственных деятелей, имеющих швейцарские счета.
16 июня Лейла попадает в Медеуское РУВД, и в этот же день ее, фактически уже мертвую, доставляют в реанимацию БСМП
Веселая, общительная, нежная, ласковая и …наркоманка? Это невозможно!
Я пришел в редакцию “Республики-2000” в конце января 2001 года со статьей, связанной с уходом Газиза Алдамжарова из РНПК, так как газета “ХХI век”, где я работал, задушенная стараниями властей, не стала выходить в свет. Лира прочитала материал и передала в другую комнату, сказав: “Срочно в набор, в номер”. Меня удивило то, что редакция согласилась опубликовать положительную статью об этом политике, так как о конфликте “Алдамжаров-Байсеитова” знали все.
Через некоторое время, во время беседы с Байсеитовой, которую я знал заочно, но ни разу до этого не встречался лично, в кабинет заглянула девушка, сказав: “Мама, я набрала текст, материал готов”.
— Нури Муфтах, познакомься, надеюсь, ты знаешь, кто это, — сказала Лира.
— Мам, ну конечно, знаю, — с обидой в голосе произнесла девушка.
— Моя дочь Лейла. Она занимается набором материалов и их правкой…
Так мы познакомились с Лейлой.
Лейла не была наркоманкой и распространительницей наркотиков. Она работала с нами и помогала в выпуске газеты. Больше года я работал в этой газете и знаю, что она занималась не только набором и правкой текстов. Она же отвечала за поступавшую корреспонденцию, письма читателей и реализацию газеты по республике. Эта молодая девушка имела нагрузку и объем работы, которыми в других редакциях занимаются целые отделы.
Невозможно быть законченной наркоманкой, что следует из слов заместителя начальника ГУВД Алматы Кадыргожаева, заявившего, что Лейла “…в течение нескольких лет систематически употребляла тяжелые виды наркотиков, такие, как героин…”, и жить среди нас, ежедневно видевших ее, общавшихся с нею и любивших ее, если только она не жила в другом, параллельном измерении…
Ведь нас, выпускавших газету “Республика-2000”, было всего шесть человек: Лира, Амантай, Казна, Миша, Лейла и я. И нам иногда приходилось работать в круглосуточном режиме. Была работа, но были и праздники. Вспоминаю, как накануне 23 февраля, поздравляя мужчин редакции с наступающим праздником, Лейла сказала мне: “Дядя Нури, я всегда испытываю огромное удовольствие, когда набираю Ваши материалы. Вы так классно пишите, просто, понятно и доступно для любого читателя”. Лейла всегда была веселой и общительной. И еще она была главной помощницей матери и избалованной дочерью, но нежной и ласковой матерью своего маленького сына. В этом году она должна была окончить университет и получить красный диплом. Диплом юриста.
И снова вопросы…
Оказывается, сейчас имеется такая установка: врачи не имеют права констатировать смерть человека до тех пор, пока не прибудут полицейские. Даже если человек умер в собственной квартире, в своей постели. В нашем случае насильственная смерть. Так почему после смерти Лейлы Байсеитовой те же полицейские из Медеуского РУВД не показывались в больнице? Почему сразу же не возбудили уголовное дело и не назначили судебно-медицинскую экспертизу? Насколько нам известно, уголовное дело было возбуждено лишь спустя десять дней после смерти, и то по настоянию матери потерпевшей. Почему до сих пор не проведена судебно-медицинская экспертиза? Из-за боязни обнаружения телесных повреждений в виде переломов рук и ног? Возможно, полицейские не хотят, чтобы были обнаружены бесчеловечное изнасилование и садистские издевательства?
После пресс-конференции по одному из телеканалов Алматы выступал высокопоставленный полицейский из ГУВД города и, путаясь в собственных мыслях, начал говорить о каких-то “ломках” у Лейлы, мол, накануне она употребила наркотики, и в камере наступил кризис, результатом которого и было самоубийство. Придумали бы, господа, что-то более правдоподобное. Почему же она оказалась одна в камере, тем более, в таком “состоянии”? Неужели во всем РУВД не было ни одной задержанной женщины, которая бы составила ей “компанию”?
Конечно, наше государство и раньше не отличалось человеколюбием и терпимостью к инакомыслию. Но последние несколько лет правоохранительные органы “осатанели”. Для них оппозиция, независимые политики и журналисты как красная тряпка для быка. Под видом хулиганов бьют нас и забрасывают офисы бутылками с зажигательной смесью. Под видом грабителей уносят компьютеры, находят перекупщика краденного, который уже давно у них на “крючке” и которого держат на всякий случай про запас. Но настает час, и чтобы не говорили, будто власть преследует оппозицию и грабит офисы редакций оппозиционных газет, вытаскивают из “запасника” перекупщика и приказывают: возьми на себя! Что с него возьмешь? Бедный перекупщик приобрел редакционные компьютеры по дешевке и так обрадовался, что даже не посмотрел на продавцов. Теперь ему светит год-полтора условно. Тут тройной выигрыш: во-первых, полиция “забудет” его прежние грешки; во-вторых, отрапортовано, что ограбление редакции раскрыто; в-третьих, отведено подозрение от полиции, что это она организовала ограбление средь бела дня. Теперь цинизм власти дошел до того, чтобы избить молодую женщину, вдобавок зверски надругавшись над ней, ее же обвинить в самоубийстве.
Второй серией цинизма власти можно считать обвинение Мурата Кетебаева в поджоге собственного имущества, находившегося в офисе редакции “Делового обозрения “Республика”.
Вернемся к пресс-конференции. Журналисты спросили Александра Леви: Хорошо, вы приехали, встретились с руководителями правоохранительных органов, вытащили на свет божий факты, доказывающие вину полицейских, а что из этого, какие, мол, могут быть последствия для тех и других? “Ничего, — сказал Леви, — юридические последствия вряд ли будут. Зато весь мир будет знать о том, что творится в Казахстане”. Эка невидаль! Мы и не в таких скандалах побывали, и ничего. Стряхнули пыль с себя и с новой силой заявили, что Казахстан с выбранного демократического курса не свернет! Пойди докажи, что мы сбились с курса. Мы спросим: ты-то сам каким курсом идешь? На-ка, выкуси, злопыхатель несчастный! Не лезь в наше внутреннее дело! Мы сами знаем, кого убивать и кого воскрешать…
Вот так и живем…