Карлыгаш Жакиянова: “МЫ ДОЛГОЕ ЭХО ДРУГ ДРУГА”

— Карлыгаш Кадесовна, с какой целью Вы приехали в Павлодар?

— Я выступаю свидетелем по делу Геннадия Бондаренко и Нурлана Жолдасова (они были обвинены в проведении пикетов и распространении клеветы в адрес следователя Кусаинова, проводившего следствие делу Жакиянова – “НВ”). Если охарактеризовать этот процесс в двух словах, то это спектакль, идентичный тому, что мы видели летом. Судья не принимает во внимание доказательства защиты, отклоняет ее ходатайства, без объяснений отказывается допрашивать свидетелей защиты, которые могли бы дать веские показания в пользу обвиняемых.

— Второго октября у нас было краткосрочное свидание. По закону разрешается одно краткосрочное свидание в месяц и одно длительное раз в три месяца. Галымжан держится бодро, не теряет присутствия духа. Когда я в первый раз приехала на свидание, то была в подавленном состоянии, на глаза наворачивались слезы. Но, увидев, как держится Галымжан, я просто не посмела дать волю своим чувствам, поддаться слабости. Он начал писать книгу. Говорит, что раньше никогда не думал, что займется этим… Это биографическая книга, описывающая последние события, его размышления, воспоминания, когда он находился в бараке “Павлодарсоли”, сегодняшние мысли. Начинается книга с описания последнего дня суда — вынесения приговора, а потом он возвращается к событиям, предшествовавшим процессу. Вообще Галымжан там не сидит без дела. В некоторых печатных изданиях были сообщения о том, что он упорно отказывается от предлагаемой ему физической работы. На самом деле это не так. Ему предлагали работу в котельной, на стройке. И на все соглашался. Но на этом предложения прекратились. Я полагаю, это связано с тем, что власти надеялись: он будет отказываться или выбирать какую-то “привилегированную” работу. Когда этого не получилось, они этот вопрос перестали вообще поднимать. А Галымжан, как человек очень организованный и привыкший ценить свое время, читает книги, занимается английским языком, организовал команду стритбола… По его просьбе мы привезли ему грамоты, кубки, он проводит там соревнования. Ежедневно занимается спортом.

— Поселок этот находится в ста семидесяти километрах от Костаная. Сама колония — в семи километрах от поселка. В Кушмуруне живет около восьми тысяч человек, в основном бывшие заключенные, оставшиеся здесь после окончания срока, их дети, и работники колонии. В колонии содержится 1300 человек. Только десять процентов заняты работой, большинство заключенных — молодые люди, от 18 до 35 лет… Многие сидят за незначительные проступки, совершенные, думаю, от безысходности, поскольку молодежь сегодня не может найти работу. Молодежь не должна оставаться один на один со своими проблемами, только вместе можно решить судьбу тысяч людей, оказавшихся за гранью допустимого. Считаю, что должна быть разработана объективная государственная программа в отношении молодежи. Нынешний законопроект, который должен поступить в парламент на рассмотрение, не отражает нынешней ситуации с молодежью, он станет очередной галочкой” среди принятых, но не работающих законов… Когда я дожидалась свидания с Галымжаном, у меня была возможность поговорить с родственниками тех, кто находится в колонии. Стали лучше кормить, меньше издеваться над заключенными. За несколько недель до появления в колонии Галымжана туда начали этапировать павлодарцев. По закону осужденные должны отбывать срок по месту проживания. Власть понимает опасность нахождения Галымжана в павлодарской колонии, поэтому вопреки закону его перевели в Костанайскую область. Благодаря Галымжану на костанайских нарах теперь отбывают сроки другие павлодарцы. Таким образом, власть оправдывает свою противозаконную деятельность.

— Более того, до сих пор не снят арест с имущества, даже несмотря на то, что сразу после суда, в начале сентября сумма ущерба, которая инкриминировалась ему — 2 миллиона тенге — была возмещена. Мы обращались к судоисполнителю и к судье Тарасенко, который вынес приговор Галымжану, в том числе и о возмещении ущерба, а также в Верховный суд. Верховый суд направил нашу жалобу для рассмотрения председателю областного суда… А он игнорирует статью 20-ю закона “Об исполнительном производстве”.

— С некоторых пор в Казахстане действует Фонд политических заключенных, возглавляет его Петр Владимирович Своик. Преследование за инакомыслие существовало и раньше, а на примере собственной семьи я в этом убедилась, испытав все его “прелести”. Как цепная реакция, по Казахстану сейчас расползаются сфабрикованные уголовные дела, с помощью которых расправляются с неугодными. И чтобы защитить таких заключенных, я стала работать в Фонде. В казахстанских так называемых исправительно-трудовых колониях сидят 80 тысяч осужденных. Как издевательство звучит — “исправительно-трудовые учреждения”… Чело век, над которым издеваются, не то, что не исправится, он еще больше ожесточится! Я, конечно, не говорю об убийцах и насильниках, хотя и здесь, наверное, в пользу каких-то смягчающих их вину обстоятельствах могли бы заявить адвокаты, психологи. Сегодня осужденным запрещается получать печатные издания в том объеме, в котором им это необходимо, запрещено пользоваться Интернетом даже в виде получателя информации; запрещено вести личные записи. Они ограничены в частной переписке с родственникам. Крайне высокая заболеваемость туберкулезом среди заключенных. Нарушаются без объяснения причин сроки свиданий с родственниками, ставятся препятствия встречам с адвокатами. Бытовые условия содержания заключенных не соответствуют законам Республики Казахстан. Перечисленные факты — это малая часть всего того беспредела, творящегося в этой системе. И следствием этого беспредела являются массовые протесты осужденных в виде членовредительства.

— Удивительно, они очень хорошо осведомлены о ситуации в нашей республике. Это показали поездки наших делегаций по Соединенным Штатам и Европе. Членом одной из них была и я. Мы приняли участие в слушаниях Европарламента в Страсбурге. Там парламентарии сделали подробный анализ последних событий в Казахстане, в частности, со средствами массовой информации, преследованиях за политические взгляды, которым подвергаются за политические взгляды Галымжан Жакиянов и Мухтар Аблязов и те, кто их поддерживает. На сегодняшний день Хельсинкская конвенция по правам человека, а также правозащитная организация “Международная амнистия” признали на примере этих двух лиц классический пример политического преследования. К тому же “Международная амнистия” приняла решение детально отслеживать судьбу Жакиянова по условиям содержания, принимаемым в отношении него мерам в колонии. Эта организация также запросила полную стенограмму судебного процесса над Галымжаном, протоколы суда. Представленные документы — доказательство того, насколько судебная система в Казахстане зависима. Они свидетельствуют, что по любому делу можно вынести приговор еще до рассмотрения его в суде!