Люди, живущие под сенью Чернобыля, где 20 лет назад произошла огромная утечка радиации, все еще рискуют, однако жить в другом месте они не хотят. Наталья Леоненко едет на велосипеде на работу, рядом бежит ее собака. Дорога пуста, Наталья не ожидает никого встретить по дороге в Савичи и Двор Савичи, две деревни в южной части Беларуси, где она работает почтальоном.
Знак на обочине дороги говорит о том, что место, известное как \»Зона\», запретная территория радиусом в 30 километров вокруг реакторов печально известной на весь мир Чернобыльской атомной электростанции, находится всего в 15 километрах отсюда.
Когда-то Савичи были большой красивой деревней на 200 дворов. Сейчас две трети домов пустует. Они полуразрушены, с разбитыми окнами и обвалившимися крышами.
Вокруг необычно тихо. Чистый белый снег покрыл деревянные дома, улицы и верхушки высоких сосен окрестного леса. Свежий деревенский воздух так и манит сделать глубокий вдох. Но один взгляд на заброшенные дома инстинктивно заставляет дышать с большой осторожностью.
Может быть, в деревне и тихо, но она не опустела. По данным на январь 2001 года, в Савичах проживает 97 человек, из них 16 — дети. В 1986, сразу же после катастрофы на ЧАЭС, когда расплавился ядерный реактор, отсюда были эвакуированы все жители. По данным минского Института радиологии им. Александрова, эта территория была определена как опасная зона, не пригодная для человеческой жизнедеятельности.
Однако несколько лет спустя местные жители начали возвращаться. Они обратились к Президенту Лукашенко с просьбой узаконить их положение. В середине 90-х годов Савичи были официально признаны пригодными для проживания. Деревне предоставили электричество, транспорт, медицинские услуги и почту. Была проведена дезактивация, но радиация остается. \»Люди возвратились сами, их никто к этому не принуждал. Ну что было с ними делать? Пришлось пойти им навстречу, — говорят сотрудники Управления по проблемам ликвидации Чернобыльской катастрофы, — но оттого, что заселение разрешили, район, конечно, не перестал быть грязным\».
Наталья заезжает в Полесский государственный радиологический заповедник, это часть загрязненной территории, выделенная для научных исследований, и в местное лесничество.
По дороге она проезжает мимо нескольких местных жителей, которые оживляются, завидев почтальона.
Погода плохая, дорога покрыта снегом. Снегоочиститель пока не приезжал. \»Чтоб только детей нормально из школы довезли\», — беспокоится Николай, у него их четверо. \»Довезут! Хлеб же в магазин привозили сегодня\», — успокаивают его остальные.
Близость деревни к чернобыльской зоне порождает массу невероятных слухов. Одни охотники утверждают, что видели в лесу кабана ростом с человека, а другие рассказывают, что видели двухголового лося.
Некоторые смеются и говорят, что нет радиации ни в лесу, ни в деревне. \»Свой же радиолог есть, с дозиметром ходил, измерял. Грибы-ягоды собираем, коров пасём, молоко пьём. Все живы-здоровы, в больницах никогда в жизни не лежали. Какие тут кабаны…\» — говорит один из деревенских жителей. За здоровьем жителей ведется постоянное наблюдение. Приезжают специальные медицинские бригады, к деревне прикреплен врач для оказания медицинской помощи.
Но несмотря на постановления, утверждающие, что эта местность снова может быть заселена, очевидно, что проблемы остаются. Колхозы в этом районе практически не функционируют. Мясо и овощи, которые здесь выращивают, постоянно проверяются. Проверяется и земля на пригодность к севу. Многие местные жители относятся к угрозе радиации весьма философски. Большинство из них — люди пожилые и говорят, что они слишком стары для того, чтоб уезжать с насиженного места. Одна женщина сказала: \»Радиация? А что её бояться? Где её нету?\»
\»Нас отселяли, но мы через два года вернулись. Всё-таки свой дом, своё хозяйство. Мы старые, жить нам и так немного осталось. Когда станция взорвалась, здесь были военные, говорили, Беларуси конец будет. Ничего! Живём!\»
У пятнадцати детей, живущих в деревне, проблем больше. Садика и школы нет. Каждый день они на автобусе ездят в школу в соседний городок Раковичи, что в 18 километрах. Все больше становится жалоб на недомогания, которые многие связывают с Чернобыльской катастрофой.
По данным Республиканского центра радиационной медицины, дети, родившиеся после 1986 года, должны быть отнесены к группе повышенного риска возникновения заболеваний, передающихся генетически.
Наталья из Двора Савичей рассказывает, что дети болеют очень сильно. \»У меня у самой трое: старшему — 15, второму 11 и дочке 8. Все родились уже после Чернобыля. Раньше особенных проблем не было, а сейчас начались. Сердце, желудок\».
Она говорит, что из Минска приезжали врачи проверять состояние здоровья и уровень радиации. Врачи говорили, что дети очень больны. \»Проверили моих детей и поразились. Сказали, радиация у детей очень высокая\». Проблемы со здоровьем проявились особенно остро прошлым летом, когда вокруг деревни полыхали леса и торфяники. \»Моему сыну было очень тяжело, у него больное сердце. Он не мог дышать. Пришлось вывести его в Жлобин\», — вспоминает Наталья.
Несмотря на это, Наталья не собирается уезжать из Двора Савичей. Другие жители деревни говорят то же самое. Ехать им некуда. \»Здесь легче: свой дом, своё хозяйство. А летом мы с детками ходим за ягодами. Проверяем, конечно. Есть места постоянные, о которых знаем, что там всё чисто\», — говорит женщина-почтальон.
Она рассказала, что однажды во время одной из проверок, ягоды из отселённой зоны были признаны чистыми, а собранные вокруг деревни есть было нельзя.
Несмотря на всю неопределенность, ритм обычной жизни не нарушается. Темнеет, и Наталья возвращается той же дорогой домой, как всегда в компании своей веселой собаки. По пути ей встречается школьный автобус, везущий домой детей.