На родине, в селе Варанды Шатойского района Чечни, похоронили Мусу Газимагомадова, командира чеченского ОМОНа, а с февраля этого года и заместителя начальника милиции общественной безопасности МВД Чеченской республики, 4 апреля скончавшегося в реанимационном отделении госпиталя имени Бурденко в Москве.
Еще 11 марта “Ауди”, в которой находился фактически главный силовик Чечни, врезалась в КамАЗ неподалеку от селения Наур. Газимагомадов должен был погибнуть на месте, однако на помощь пришла подушка безопасности, которая продлила жизнь подполковнику еще почти на месяц, хотя незадолго до смерти врачи и расценивали его состояние как улучшающееся. ДТП почему-то сразу поспешили списать на обычную случайность, а версию о покушении отмели с ходу. Хотя предпосылки к тому, чтобы считать смерть Газимагомадова результатом спланированной акции были тогда и есть сейчас.
Во-первых, незадолго до инцидента с омоновцем в результате теракта был убит еще один влиятельный чеченский силовик – командир спецроты военной комендатуры Гудермесского района Джабраил Ямадаев. Оба, и Ямадаев, и Газимагомадов, были одними из тех немногих чеченцев, которые активно сотрудничали с федеральной властью, а не прикрывались московской или кадыровской “крышей”, будучи потом уличены в связях с боевиками. К тому же Газимагомадов, в отличие от того же Ахмада Кадырова или Беслана Гантемирова, не был в числе перебежчиков из лагеря сепаратистов, затем враз порвавших с Масхадовым, иже с ним. Еще в первую чеченскую войну он был сотрудником угрозыска, а затем перешел на работу в ОМОН. Там он участвовал в спецоперациях в Ведено, Ачхой-Мартане и Урус-Мартане и сразу же был проклят боевиками. Уже тогда на него и его людей пытались устроить несколько засад, а пару раз дудаевцы даже намеренно пускали “дезу”, что им удалось убить Газимагомадова.
Однако после подписания хасавюртовских соглашений все изменилось. Любому чеченцу, сотрудничавшему с федералами, было небезопасно оставаться в Чечне, и поэтому Газимагомадову, как и большинству его сослуживцев с семьями, пришлось покинуть республику. До назначения на должность командира ОМОНа Газимагомадов жил в Москве и работал в фонде ветеранов локальных войн и конфликтов “Комбат”.
С его переездом в Чечню в 2000 году в республиканских органах МВД наконец-то стали наводить порядок. Именно он активизировал работу местных комендатур и отделений милиции, которые до этого существовали лишь для галочки. В памяти милиционеров крупного селения Старые Атаги еще надолго останется разнос, устроенный им Газимагомадовым в декабре 2002 года, когда вступило в силу распоряжение о передаче местным силовым структурам права на проведение “зачисток”. Тогда в республике начали говорить о возможном начале гражданской войны, так как впервые “федеральные” чеченцы начали ловить чеченцев “масхадовских”, деяния которых раньше покрывали, а среди российских омоновцев пронесся ропот негодования (“Дожились, уже чеченцу подчиняемся”), но изменить они ничего не могли.
Не секрет, что Газимагомадова не любили ни местные, ни федералы. Первые за то, что для него порядок и справедливость были выше межродовых отношений. Вторые, потому что не верили, что чеченец может быть честным, и были недовольны объемом власти, переданной Газимагомадову. Кроме того, командир ОМОНа вскрывал преступления и нарушения не только со стороны местных властей, но и военных.
Практически сразу же по приезде в республику за голову Газимагомадова и его заместителя была назначена награда в несколько десятков тысяч долларов, а одним из его главных врагов стал известный по захвату театрального центра на Дубровке Мовсар Бараев.
После первого неудавшегося покушения на себя, когда был взорван автобус с омоновцами, Муса Газимагомадов объявил Бараеву-младшему кровную месть. И это, кстати, еще одна причина, по которой федералам не нравился деятельный силовик: он боролся с боевиками их же методами. Газимагомадов любил повторять: “Когда Кадыров примет какой-нибудь чеченский закон — будем жить по нему. А пока закон такой: кто сильнее — тот и прав. Сегодня сильнее я” и жил в соответствии с эти правилом.
В случайность произошедшего с Газимагомадовым не верится еще по двум причинам. Во-первых, автокатастрофа слишком популярный способ для устранения ненужного человека, достаточно вспомнить первое, неудавшееся покушение на все-таки затем убитого премьер-министра Сербии Зорана Джинджича.
А во-вторых, если строить предположения о том, кто мог заказать Газимагомадова и ставить на первое место в этом месте боевиков, то не стоит сбрасывать со счетов и нынешнего главу администрации Чечни Ахмада Кадырова. Не за горами выборы президента республики, и со смертью Мусы Газимагомадова у бывшего муфтия Чечни фактически не осталось соперников…