Мы любим переименовывать праздники. Сначала отменять, потом возвращать, но уже кастрированными, приглаженными и приведенными в соответствие с политическими реалиями. Убрали 7 ноября. Нет такой красной даты в календаре, и с каждым годом все меньше и меньше людей вспоминают о том, что когда-то это был второй (после Нового года) народный праздник страны. И по главным площадям республик и страны проходили торжественным парадом лучшие достижения отечественной оборонки, и каждый мог гордиться своей страной. Но в России 7-е ноября вернули (опять-таки в кастрированном виде), у нас же пока не сподобились.
Вычеркнули 23 февраля. Но тут все гораздо сложнее. Мужчинам обидно. У женщин есть 8 Марта, а как же мы без праздника?! Всучили нам заместо Дня советской армии и военно-морского флота какое-то 8 мая (или 7-е – честное слово, не помню). Но это ведь нечестно! Раньше ведь как было: получили мужики свои подарки на 23-е, посмотрели, что им “боевые подруги” подарили, и ровно через две недели “отыгрались”. А теперь? Это же непорядок! Получается, надо самим первым придумывать, а это же противоречие привычке! Так что 23-е февраля еще долго никто не отменит. К тому же новый “мужской день” уж как-то очень близок к Дню Победы, а там и перепутать недолго. В феврале все ж таки как-то сподручнее. А в крайнем случае, можно справить “индивидуальное 23-е февраля” в День пограничника или Войск ПВО.
С 1 Мая все еще более запутано. От Международного дня солидарности трудящихся в казахстанском суверенном календаре не осталось ничего. Там теперь День единения народов Казахстана. Подобные наименования, равно как и Дни борьбы с курением и наркоманией, повергают меня в уныние. То есть вот в этот день надо единиться (или бороться), а во все остальные размежевывайтесь, как вам угодно. 1-го будем вместе водку пить, а утром 2-го – морды друг другу бить.
При этом мы как-то забываем о том, чем же был этот праздник раньше и чем, собственно, и остался во многих странах мира. День солидарности трудящихся. Да, со многими оговорками и допущениями, но именно так. Когда-то в первый день мая многих из нас в добровольно-принудительном порядке заставляли ходить на демонстрации. Составляли списки на работах, приходилось вставать ни свет ни заря, приходить в выходной на службу. Там тебе выдавали транспарант, портрет одного из бородатых дядь или еще лучше – шарик, а затем мариновали в хвосте колонны, пока наконец не совершался акт прохождения через площадь перед трибуной с высшими чинами республики.
Наверное, в этом действительно было что-то идолопоклонническое – и в самом факте массового восхищения тысяч людей несколькими, в принципе, такими же, как они; и в смысле самих лозунгов и плакатов – но была и солидарность. Или, если хотите, единение. Мне это нравилось. Нравилось то, что после прохождения по площади (а это само по себе было довольно примечательным событием) мы с родителями, которых сложно было куда-то вытащить в выходные, обязательно шли гулять дальше – в парк или в кино. И у многих “культурная программа” после демонстрации была расписана заранее. Пусть она была примитивна, как бутылка водки, взятая с собой заранее и которой согревались в хвосте колонны в случае прохладной погоды, или более замысловатая, но люди не расходились по своим норам-домам, а продолжали общаться друг с другом.
Кому-то, может быть, нарисованная картинка покажется чересчур приукрашенной. Наверное, на ее красках отразились радужные воспоминания детства. Но, хоть убейте, не впечатляет нынешний праздник единения народов Казахстана. Не наводят на мысли о единстве ни согнанные на площадь все в том же принудительном порядке поющие, танцующие и декламирующие стихи дети, которым к тому же в этом году пришлось показывать все свои таланты под холодным дождем (у нас, как обычно, — если что-то было запланировано заранее и там будет начальство – отменить нельзя). Ни мини-выставки национальных культурных центров с экспонатами, из года в год кочующими из запасников на площади. Ни аким Алматы Виктор Храпунов, очевидно, думающий, что если он произносит речи на государственном языке, то это единит народ еще больше.
Да и о каком единении вообще может идти речь, когда кто-то мерзнет на “народном гулянии”, чтобы дождаться и забрать своего ребенка, которому не дают выступить, так как “не все, кто нужно” еще приехали; другие, главную площадь в свое распоряжение уже, очевидно, никогда не получащие, в этот момент под памятником Ленину в очередной раз вспоминают прошлую власть и проклинают нынешнюю; третьи – просто сидят дома, пользуясь лишним выходным, а четвертые (и их единицы) – летят на уик-энд в Европу?
Да, праздник “единения народов”, а я говорю о размежевании социальном. Но я, например, гораздо больше почувствовал это национальное единение не 1-го мая, а в предшествующее воскресенье – на православную Пасху. Когда женщина-казашка на базаре, сделав мне скидку, с улыбкой сказала: “У вас же сегодня праздник”. Когда вечером мы собрались компанией русских, казахов, уйгуров, корейцев, чтобы прикоснуться к традициям одной религии, как за несколько месяцев до этого знакомились с традициями другой – мусульманской. Вот тогда я чувствую “единение народов”, потому что разве может оно быть по указке?