Справка “Нави”:
В Казахстане, по данным Агентства по статистике РК, в 2002 году областными ПМПК и департаментами образования было выявлено 8892 ребенка с нарушениями слуха; из них всего 34% детей получают коррекционную помощь в специальных учреждениях и на дому. По результатам же профилактических медицинских осмотров за 2002 год было выявлено 12050 детей и подростков с понижением остроты слуха. В 30% случаев слабые и средние потери слуха впервые выявляются у детей в возрасте старше 3 лет, что связано с отсутствием программ скрининга (обследования новорожденных), единой системы учета и поздней обращаемостью родителей детей с данной патологией к специалисту.
Сегодня во всей республике функционируют 19 специальных школ и всего 3 детских сада для детей с дефектами слуха, причем один из них приходится на г.Алматы, один – на Алматинскую область. То есть у нас в городе, если сравнивать с положением в целом по стране, все очень даже неплохо. Думаю, несложно посчитать, что на остальной Казахстан приходится всего одно такое учреждение для дошкольников плюс пять спецгрупп при массовых детских садах.
Проблема со слабослышащими в Казахстане вряд ли связана с отсутствием денег в бюджете, тем более что уже и самые что ни на есть прогосударственные СМИ признали: нынче правительство списать свои ошибки на нехватку средств не сможет, наоборот, при необходимости будет отвечать за неосвоение бюджетных денег. Трудности, скорее всего, заключаются в особом менталитете наших чиновников, которые не желают слушать доводы разума, поступающие “снизу”. Уже давно специалисты в области слухопротезирования пытаются объяснить руководству Министерства труда и социальной защиты, что выделить сегодня деньги на покупку качественных слуховых аппаратов датского или немецкого производства – значит, избавить себя в дальнейшем от уплаты пособий по безработице и инвалидности. Ведь среди глухих очень большой процент талантливых людей (художников, модельеров, скульпторов), да и остальные могли бы работать в любой сфере, где применяется ручной труд, здесь глухие ни в чем не уступают и даже превосходят нормальных людей. При должной поддержке и помощи инвалиды по слуху успешно интегрируются в общество и становятся полноценными гражданами. Вообще, косность именно системы социальной поддержки населения переходит всякие границы, специалисты отмечают, что “свежий воздух” в этой сфере подул было в 2000 году, когда на средства из республиканского бюджета были приобретены 20 беспроводных классов в школы для слабослышащих (современная звукоусиливающая аппаратура коллективного пользования), но уже в следующем году их количество снизилось до 12, в 2002 – было куплено всего 8 классов. Сурдопедагог из алматинского детсада, жалуясь на устаревшее оборудование российского производства (наушники и микрофоны остались со времен Союза), между прочим, сообщила, что при стаже в 20 лет и высшей квалификации получает 15 тысяч тенге без всяких надбавок.
По данным статистики, 85 процентов детей с нарушениями слуха в Казахстане вообще не имеют слуховых аппаратов. Речь не идет о датских и немецких моделях, которые стоят более 200 долларов, хотя для полноценной коррекции малышам нужны именно такие аппараты, и не один, а два – по одному на каждое ушко. Выделить 500 долларов из семейного бюджета способны далеко не многие из родителей слабослышащих, тем более что глухота довольно часто передается по наследству, а откуда такая сумма в семьях, зачастую живущих на пособия? В итоге все это приводит к отставанию в развитии, социальной дезадаптации и ограниченной трудоспособности лиц со сниженным слухом. Сегодня до 90 процентов из них являются безработными и неконкурентоспособными на рынке труда. Многие пополняют криминальные слои. В этом смысле уверения представителя Казахского общества глухих Зои Николаевны Хан, что они пытаются привлечь к себе таких ребят (девочек, ставших проститутками, парней, попавших в колонии для несовершеннолетних за воровство, грабежи и так далее), проводят какие-то конкурсы, семинары, обучают их какому-то ремеслу, кажутся, мягко говоря, беспомощными. Перспективы у глухих в Казахстане практически нет, до сих они не могут получить даже полного среднего образования, а на базе 9 классов в вуз не поступишь. Работодатели, естественно, предпочитают брать на работу нормальных людей, а не слабослышащих, да и как можно требовать что-то от частных компаний, если само государство глухо к проблемам инвалидов? Проблему эту можно рассматривать гораздо шире, так же наши “социальные” министерства относятся к слепым, к детям, страдающим ДЦП, аутизмом, врожденными пороками и так далее. Это проблемы системы в целом, а не отдельного ведомства.
Об отношении министерства социальной защиты к своим подопечным можно судить хотя бы по вчерашней публикации в газете “Время”, когда в городском центре по выплате пенсий журналистов, пытавшихся помочь ветерану войны получить деньги за четыре месяца, по телефону попросили “не беспокоить” руководство до 15 июня. Дескать, у нас идет перерасчет пенсий, и пока он не кончится, никаких комментариев мы не даем.
Нормальному вменяемому человеку вообще трудно понять логику действий сменяющих друг друга министерств. Когда был упразднен Минздрав, входивший в его состав Республиканский центр коррекции слуха (с единственной в республике лабораторией слухопротезирования) был передан в ведение Минтруда и соцзащиты, после чего функции этого ведомства свелись к обыкновенной раздаче слуховых аппаратов. При этом врачи-сурдологи и сурдопедагоги, которые, естественно, должны работать вместе, тоже были разделены. Видимо, руководство рассудило так: первые – врачи, а вторые – педагоги, следовательно, первые подотчетны Агентству по делам здравоохранения, а вторые — Министерству науки и образования, а тонкости процесса социальной адаптации глухих и слабослышащих при этом никого не интересовали (Кстати, сейчас Минздрав вновь возрожден, и специалисты в области слухопротезирования ратуют за возвращение центра коррекции слуха в его ведение, требуя заодно усилить материально-техническую базу центра и пересмотреть кадровый состав).
Естественно, что при таком подходе ни о каком сотрудничестве трех министерств, обязанных лечить, учить и заботиться об инвалидах, и речи быть не может. Когда о такой необходимости начинают говорить специалисты, это отчего-то вызывает наверху сильнейшее недовольство, очевидно, потому, что отвлекает государственных деятелей от перерасчета пенсий?
Получается, инициативу “снизу” наши чиновники категорически не приемлют, любые попытки отдельных граждан и НПО что-то улучшить в сфере обслуживания и помощи инвалидам воспринимаются ими в штыки. А реформирование “сверху”, например, идея главы государства повысить пенсии и зарплаты бюджетникам, на фазе исполнения почему-то превращается в очередной “пшик” (вспомнить хотя бы повышение пенсий на 25 процентов). Так откуда же тогда должна поступить инициатива, чтобы наши “социальные” министры, наконец, соблаговолили к ней прислушаться?