— На последнем постоянно действующем Совещании 29 мая, после того, как проект правительства был не то чтобы отклонен, а скорее, не принят (не было рекомендаций его одобрить и принять), было вынесено решение о создании Рабочей группы. В нее вошли члены ПДС, как от министерства, так и от правозащитных организаций и депутатов, возглавил ее, как известно, Булат Абилов. Задача Рабочей группы – подготовить рекомендации на следующее заседание ПДС, которое предложит их правительству и парламенту. На заседании группы мы присутствовали в качестве приглашенных, мы не члены этой Рабочей группы, как мы — не члены никакой Рабочей группы (мы уже перестали этого добиваться). Там идет очень строгое, пристрастное обсуждение каждой нормы, каждого нюанса, сейчас я затрудняюсь сказать, в каком виде эти рекомендации пойдут на следующее заседание, потому что обсуждаются рекомендации к проекту “Ак жола”, к проекту правительства, потом будут обсуждаться предложения других организаций. Кроме того, какие бы это ни были прогрессивные рекомендации, сейчас обсуждение действительно идет по максимуму с учетом наших реалий. То есть туда закладывается то, что реально может пройти. Но рекомендации ПДС – это не указ для Министерства, тем более для депутатов, и если завтра вдруг министр выступит перед депутатами (а может быть, и не только министр) и скажет, какие у нас “поганцы” СМИ, и что контроль за ними надо ужесточать, то не исключено, что новый проект будет принят в самом реакционном его виде, ужесточающем ответственность СМИ и ограничивающем права журналистов. Но то, что сейчас происходит обсуждение, это, по крайней мере, дает какую-то надежду.
— В таком случае, каков, по-вашему, КПД этих бурных дебатов в обществе, КПД созданной Рабочей группы?
— Хорошо, что эта группа есть, хорошо, что она работает, она, конечно, заявит о своих предложениях, о своих принципах, если иметь в виду КПД в плане реализации этих предложений в уже принятом законе, тут могут быть любые варианты. Когда мы обсуждали в 2000 году поправки к действующему закону “О СМИ” 1999 года, тогда не все, но подавляющее большинство депутатов, с которыми мы работали, заявляли, что они будут голосовать против этих поправок. В конце концов, после того, как выступил по каналу “Хабар” президент и сказал, что поправки нужно принимать, против этих поправок проголосовали три депутата. То есть я не исключаю, что и сейчас, завороженные демократичностью этих новых идей, новых принципов, упоенные своей гражданской принципиальностью, депутаты будут говорить: да, мы это примем, нужны самые прогрессивные изменения, в конце концов, уже надо идти в ногу со всем цивилизованным миром… В общем, говорить они могут много, а потом вступит в действие какая-нибудь тяжелая артиллерия в виде очень авторитетных политических деятелей, и практика показывает, что наш парламент на решающем этапе всегда сдается. Я думаю, что свобода СМИ – не тот вопрос, где депутаты могут отстоять свои принципиальные убеждения. Вполне возможно, что соображения целесообразности, сохранности парламента в действующем его составе и многие другие не самые высокие мотивы окажутся решающими. Но тем не менее, то, что ведется работа с привлечением серьезных общественных структур, уже привело к тому, что первый вариант проекта министерства, который был представлен на Конгрессе журналистов в феврале этого года, и последний вариант, представленный на ПДС, очень серьезно отличаются друг от друга. И это отличие в лучшую сторону. Возможно, что очередное “чистилище”, которое сейчас проходит этот законопроект, тоже принесет какую-то реальную пользу. Жизненный опыт мне не позволяет быть большим оптимистом, но если не верить, что возможен лучший вариант и не стараться его приблизить, то тогда уж мы наверняка обречены на неудачу. Не знаю, много тут сомнительных вариантов, очень много. И статус этих рекомендаций, и статус этой Рабочей группы, и дальнейшая судьба наших предложений – к сожалению, зависят от очень многих факторов, которые находятся вне законодательного поля.
Кстати, хотя мы и говорим, что борьба за отмену поправок в 1999-2000 годах потерпела сокрушительную неудачу, она тоже не прошла совершенно впустую, потому что в первоначальном варианте того проекта веб-сайты подлежали учетной регистрации как СМИ с последующей ответственностью. И в результате активного и аргументированного противодействия вот эта очень опасная норма была изъята, и она не существует сейчас. И даже в самых ужесточенных вариантах уже нет разговоров о том, чтобы вернуться к ней. Хотя тогда, конечно, отбили очень мало. Отстояли эту норму (о том, что веб-сайты не должны регистрироваться) и норму о сроках предоставления информации, в поправках было заложено две недели, оставили пять дней. То есть в результате журналистам должны предоставлять информацию по запросам в течение пяти дней. Но это, если считать грубо в процентном соотношении, не более десяти процентов от того, что мы требовали. Но лучше десять процентов, чем ничего. Жизнь научила быть прагматиком и радоваться синице в руках. Не будем забывать и о том, что группа, которая собирается сейчас под руководством Булата Абилова, – это группа не в полном составе, собралось не более половины участников, а те члены, которые не присутствовали, естественно, оставляют за собой право сказать свое слово. И, разумеется, нет иллюзий, что все эти предложения войдут в окончательный проект закона “О СМИ”. Но хорошо, если хоть что-то пройдет.
Главное, что рекомендации по своему статусу не имеют никакой официальной силы. Я могу вам рекомендовать все, что угодно, но дальше все будет зависеть от вашей воли.
— Если охарактеризовать три проекта как бы относительно друг друга, то что можно сказать о каждом из них? Какую общую характеристику можно дать?
— В своем проекте мы заложили принципы, которые нам очень дороги. О том, что журналист не должен нести ответственность, когда он действует добросовестно и в интересах общества. Это международный стандарт. Это принцип деятельности СМИ в демократических странах. Но мы это говорим, практически не надеясь, что эти правила в ближайшем будущем станут нормой нашего законодательства и тем более будут заложены в те проекты, которые сейчас разрабатываются. Даже очень либеральные и демократично настроенные члены Рабочей группы не принимают этого положения. Это тот идеал, до которого нам, наверно, надо еще долго расти. У людей не укладывается в сознании, как это? Журналист не проверил информацию – он должен отвечать. А если он проверял, но не смог проверить? Если врач предпринял все усилия для того, чтобы спасти больного, а он все-таки умер? Но об этом, видимо, пока следует только говорить, чтобы мысль была усвоена хотя бы сознанием. И только после этого можно надеяться, что когда-нибудь это станет нормой наших законов… То есть, если давать общую характеристику, то наши предложения — по максимуму, предложения министерства – они идут по минимуму, а предложения “Ак жола”… Я не считаю, что это “золотая середина”. Но они где-то посредине или, может быть, идут немножечко по другой траектории. И из этих трех вариантов, конечно, желательно сейчас выработать “золотую середину”. Для этого необходимо выбросить утеснительные нормы проекта Министерства, с другой стороны, некоторые принципы, которые есть в нашем проекте, тоже, наверное, будут отброшены. У “Ак жола” проект “О свободе слова и распространения информации”. Но ведь свобода слова – это большое поле, в котором свобода СМИ – это только сегмент, пусть большой, преобладающий, но все-таки сегмент. Поэтому нам кажется, что многие положения этого проекта нуждаются в конкретизации. Надо все-таки больше говорить не о праве на свободу слова, но конкретно о правах журналистов, надо, чтобы закон был конкретным, а не исключительно декларативным. Он должен работать, должен играть какую-то практическую роль. Роль реального регулятора, а не свода правильных деклараций.