Если бы Павел Шумкин, вечный бунтарь, выпустил бы только эту книгу, то и тогда он внес бы свою лепту в историю. Но то, что сделано им и товарищами для сохранения памяти погибших горняков Карагандинской области, нечто большее, чем создано за годы в руководстве профсоюзом независимых горняков. Признаться, даже не ожидала, что в резком, переходящем временами от высокой поэзии к матам, человеке, которого знаешь много лет, живут такие чувства. Но не только в нем, но и во всех тех, кто почти 15 лет назад одними из первых в СССР создавал независимые профсоюзные шахтерские объединения в Караганде.
Идею создания “Книги памяти погибшим горнякам Караганды” первым высказал Юрий Криводанов, также один из руководителей профсоюза независимых горняков. Годы понадобились для того, чтобы идея нашла свое воплощение. Для того, чтобы выпустить книгу, Павел Шумкин и его товарищи собрали собственные средства, обратились за помощью в фонд \»Сорос-Казахстан\», который их поддержал. Они даже продали офис профсоюза независимых горняков в Караганде, чтобы эта книга появилась.
Сегодня мы все чаще ловим себя на мысли, что становимся циничнее и черствее. Мы оправдываем себя тем, что время такое, жизнь заставляет быть такими. Возможно, так оно есть, но, оказывается, время от времени нужны какие-то встряски, чтобы мы вспомнили: “Мы — прежде всего Человеки, Люди!”. Мы не мыслим свою жизнь без множества удобств, которыми окружена наша жизнь: электричества, тепла. Вряд ли кто из нас задумывается о том, что ради этого какой-то Иванов или Абылкадыров каждый день рискует жизнью, отправляясь в шахту, в которой не всегда есть условия для безопасного труда. Боюсь, что меня, возможно, упрекнут в банальности и сентиментальности. Пусть будет так. Но советую всем, кому попадется эта книга в руки, прочитать ее. Это нужно нам самим, чтобы остаться самими собой, ибо “Никакая потребность в угле не стоит жизни одного человека”.
В книге – воспоминания родителей, жен, братьев, детей о своих отцах, сыновьях, братьях, о тех, кто однажды утром ушел на смену в шахту и не вернулся…
Простые безыскусственные строки, которые читаешь с трудом, ибо комок подступает к горлу. Вот что пишет о своем отце Григории Иванове его дочь Вера: “Папа был настоящим хозяином, мужиком. Хотя деньги он получал небольшие, но в хозяйстве он умел все: ремонтировать, строить, чинить, все делал с большой любовью и старанием. Любил природу, животных, голубей, для нас, детей, обустроил аквариум, купил рыбок диковинных, часто всей семьей мы подолгу любовались этим “живым уголком”. Так папа удивлялся сам этому многокрасочному подводному миру и прививал какие-то чувства нам, даже, наверное, и не задумываясь об этом “педагогическом моменте”. До сих пор у меня хранится пожелтевший листочек, где папиной рукой написаны названия наших рыбок”. Иванов Григорий Георгиевич погиб в 38 лет на шахте № 22, где работал подземным электрослесарем, в результате взрыва метана.
На шахтах гибнут чаще всего рабочие, но бывает, что смерть в забое застигает и начальников участков. Кенесхан Ибраимханов, по словам тех, кто знал его, был очень жизнерадостным, веселым человеком. По своей натуре всегда являлся лидером и душой любой компании и коллектива. Отличался большой ответственностью и бескорыстием, для людей был готов сделать все возможное, забывая о себе. Его сын Нурлан так пишет о гибели отца: “3 августа 1961 года, когда начался пожар на шахте, он вышел с несколькими людьми, но, узнав, что все остальные не успели, сказал: “Там же одни мальчишки остались”, спустился в шахту. Все были уверены, что он выйдет, так как, работая до этого замом по вентиляции, он знал шахту наизусть. С предыдущей должности он ушел сам, чтобы возглавить отстающий участок, который вывел в передовые за 1,5 месяца”. Увы, выйти Кенесхан не смог. Ему было всего 26 лет, остались жена и двое маленьких сынов.
“Милые женщины! Я обращаюсь ко всем женам шахтеров. Провожайте и встречайте своих мужей. Ведь они каждый день идут на работу, как в бой, рискуя своей жизнью. Цените и уважайте их нелегкий шахтерский труд при жизни. А потом будет поздно! Говорят, что время лечит, но вот прошло 8,5 лет. А душевная рана так и не зарубцевалась”, — строки из воспоминаний жены подземного электрослесаря Александра Псянина, погибшего 5 мая 1988 года.
Поразительно, как люди рассказывают о своих родных, безвременно ушедших. Галина Пчела, например, пишет о том, как гибель мужа заставила ее пересмотреть отношение к жизни и понятию героизма: “Однажды моя дочь Алиса, придя из школы, а это было уже после смерти Гены, сказала, что на внеклассное чтение им надо приготовить рассказ о героях, о подвигах, а у нее нет такой книги. И я предложила рассказать об отце. Девочка сначала протестовала, говоря, что нужен рассказ о героях войны, но я убедила ее в том, что подвиги совершаются не только на войне, но и в будней жизни. И, думаю, что я была права. Ведь и после смерти Генаши моя дочь очень любит и гордится своим отцом. Горжусь и я. Поэтому я очень благодарна всем создателям будущей книги за это большое, прекрасное дело. Ведь погибшие горняки и, в частности, мой муж, не хотели умирать, они хотели трудиться, добывать уголь для своей страны и хлеб для своих семей”.
В книге около 60 воспоминаний самых близких людей о погибших, а всего скорбный список погибших на шахтах Карагандинской области включает десятки человек. Списки погибших по шахтам приводятся. Для чего нужна эта книга? Потому что “память о них – это ухоженные могилы, фотографии в семейных альбомах, рассказы детям и внукам”. Но не только это. “Память о них – это и колокол для нас, живущих” и это надо помнить. И правы Ирина и Евгений Филимоновы (жена и сын погибшего проходчика), когда говорят: “Память – это святое. Хотя я больше придерживаюсь мысли, что это нужно не им, а нам, живым… Будем помнить мы, будут помнить и о нас. А если молодой человек будет помнить о тех, кого нет, то наверняка он не забудет и рядом живущих”. И к этому больше ничего не прибавишь…