22 августа исполняется 10 лет со дня смерти Динмухамеда Кунаева. В 1993 году немногие СМИ осмелились опубликовать материалы, посвященные кончине одного из патриархов партийной номенклатуры СССР. Среди них была и газета “Новое поколение”, только начинавшая свой путь в казахстанской журналистике. Предлагаю вниманию читателей “Навигатора” ту мою давнюю публикацию.
Умер Динмухамед Ахметович Кунаев… Страшно слышать эти слова. Ведь казалось, что такого быть не может. Настолько все привыкли к мысли, что где-то, в одном из переулков в центре Алматы, живет этот высокий человек, сохранивший юношескую стать до глубокой старости. Увы, смерть не щадит никого из нас, вылавливая там, где ее не ждешь. Говорят, что смерть застигла патриарха казахстанских коммунистов в Уч-Арале, городе на границе с Семипалатинской областью и Китаем, куда он поехал для встреч с людьми.
К выходу этого номера в свет уже будет известно, как и что. Но от этого легче не станет. Не станет потому, что умер человек, олицетворявший собой целую эпоху, и не только в Казахстане, но и в Советском Союзе. Последний из могикан, он достойно встретил старость и свой уход на пенсию. И пусть станет сегодня совестно тем, кому Кунаев помог подняться на ноги, заметив когда-то расторопность и энергию, энтузиазм. Им должно быть совестно нынче хотя бы потому, что они не выполнили наказ древних: чтить Учителя, Устаза как отца своего. Ибо если первый дает тебе физическое рождение, то второй – духовное развитие и социальное положение.
Политика – грязное дело, но нельзя не содрогнуться от мысли, что славное имя одного из самых крупных сынов казахской степи будет отныне упоминаться всуе. А ведь именно этого не хотел бы покойный.
О нем по-разному говорили в последние годы. Иначе и не могло быть, ведь фигура человека столь крупного масштаба всегда вызывает неоднозначное толкование. Важно другое: многие поняли, что все свершенное им было во благо стране, а ведь при этом ему удавалось обходить препоны разного рода (как-то: административные методы и команды союзного руководства), чтобы суметь создать в республике что-то. С именем Кунаева связаны Коунрад и Жезказган, Усть-Каменогорский полиметаллический комбинат, т.е. становление всей цветной металлургии Казахстана. А как выросла и расцвела столица Алма-Ата, переименованная в эти дни в Алматы! Дворец школьников, дворец Президента, Медеу, жилые кварталы… И наконец, миллиарды добротного казахстанского хлеба, выращенного на целине. Сегодня модно сокрушаться о том, что целина уничтожила естественный покров земли, принесла ассимиляцию. Утверждать так, значит ошибаться. Целина принесла на древнюю казахскую землю новизну, обновление, влив в старые мехи свежее вино. Это и раскрепощенность, и современные поселки в совхозах, и инфраструктура, т.е. дороги, электричество, газ… А самое главное – породила людей такого сплава, цельности и закалке которых можно только завидовать.
… Я помню декабрь 1986 года. Прильнув к приемнику, мы с отцом, коммунистом с фронтовых лет, вступившим в партию жарким летом под Курском, слушаем сообщение о Пленуме ЦК Компартии Казахстана, на котором по личной просьбе освобожден Динмухамд Ахметович Кунаев. Вместо него избран Первым секретарем Геннадий Васильевич Колбин. Сентиментальной меня сегодня вряд ли назовешь, но тогда слезы сами собой полились из глаз. Диктор что-то скороговоркой говорил о казахской молодежи, проявившей националистические тенденции, но это ушло на последний план. Высвечивалось главное: Кунаева убрала Москва. Сегодня, после выхода в свет мемуаров самого Димаша Ахметовича “О моем времени”, обстановку тех лет представляешь воочию, а тогда билась одна мысль: тоталитарная Москва (под этим, естественно, понималось руководство КПСС) не желает на самом деле замечать ростки демократии, ставит на руководящие посты людей, нужных ей. Увы, для этих людей, не знавших ни казахов, ни республики, Казахстан так и не стал родным очагом. И именно они с кучкой подпевал начали творить миф о кунаевщине.
Человека, много полезного сделавшего родной стране, обидели, и, причем, очень сильно. Но, видно, в том и сила таких людей, как Динмухмед Ахметович, что их порядочность самой высокой пробы. Все эти годы после 1986 года Кунаев ни словом, ни намеком не позволил себе задеть положение дел в республике или отозваться о том или ином деятеле. Кстати, все эти годы в жизни высокого человека высокого ранга, привыкшего к почестям и лести, могут оказаться поучительными для иных политических деятелей и государственных мужей, внезапно отлученных от власти. Он не оскорбился, не затаил обиду, а писал мемуары с помощью старых соратников, ездил на охоту. Зимой создал благотворительный фонд, который получил его имя. Некоторые на его месте радовались бы при виде хаоса, охватившего страну, его же мучила боль. Но при этом, повторюсь, ни слова критического, а только констатация факта и высказывание о том, как можно было сделать.
Его книга мемуаров “О моем времени” была закончена в июле 1991 года – за месяц до известных августовских событий в Москве, получивших название “августовской революции”. Последнее предполагает коренной перелом во всех сферах жизни. У нас же произошел очередной фарс. Развал КПСС и “парад суверенитетов” сами по себе не характеризуют еще вступления в рынок, как это пытаются изобразить порой власть предержащие. Паллиативные реформы, смена вывесок, лица из номенклатуры, по-прежнему стоящие у руля, спад жизненного уровня – приметы наших дней наряду с тем положительным, что дало крушение “империи зла”. Скажем прямо, что положительного пока все же меньше, поскольку стремительно растет пропасть между имущими и неимущими, бешено скачут цены, и большинство населения страдает от этого. Не потому ли в прежних союзных республиках как начальство, так и “простой народ” заговорили о крепкой руке. В отдельных же к управлению страной пришли люди из партийной обоймы (Шеварнадзе в Грузии, Алиев в Азербайджане). Конечно, колесо истории повернуть вспять невозможно, и Динмухамед Ахметович Кунаев уже никогда бы не согласился вернуться на пост Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана, но отбрасывать то рациональное, что было (как первоначально мы и делали), означает по меньшей мере быть глупцом. “Значит, все наши днепрогрэсы, турксибы, магнитогорски, балхаши, риддеры – все это на свалку истории? Значит, наш труд, труд моего поколения – сплошная фикция? Нет, увольте! С этим я никогда не соглашусь”.
“Что знаем мы о близких наших? Что знаем об отце своем?” — вопрошает поэт. Увы, в большинстве случаев мы ничего не знаем не только о сильных мира сего, но и о своих близких. Нам теперь уже никогда не узнать, чем жил и руководствовался Кунаев. Человек деликатный и тактичный, он никогда не говорил об этом (хотя многие могут возразить, дескать, знаем мы и другого Кунаева. Может быть, но древние римляне были правы: “О мертвых — либо хорошее, либо ничего совсем”). С уходом Кунаева уходит целая эпоха, эпоха последних советских романтиков, строивших днепрогэсы и балхаши, поднимавших целину… Высокая романтика 20-х и 30-х годов, набат 40-х, будни 50-х и 60-х – все это связано с ними, теми, кто верил в “светлое будущее”, а перестав верить, все равно жил по инерции, выполняя “волю партии и народа”.
… Уходит эпоха, уходят люди… Время все расставит по своим местам, высвечивая, словно прожектором, то доброе и разумное, что посеяно ушедшими. И казахский народ еще воздаст должное человеку, более пяти десятков лет отдавшему своей стране. Помнить бы только всем нам, что “не люди умирают, а миры!”…
***
Вместо послесловия. Время, действительно, все расставляет по своим местам. И Динмухамед Кунаев остался в памяти народа мудрым и справедливым руководителем. Возможно, он и совершал ошибки, но вряд ли, скажем, назначение родного брата президентом Академии наук Казахской ССР нанесло стране большой урон. А что сегодня происходит? Кто управляет государством? И под строчками, написанными десять лет назад, я могу и сегодня подписаться.
Депутат Мажилиса Амалбек Тшанов вспоминает то, как его потрясло отсутствие личного автомобиля и гаража. Во время поездки по святым местам южного Казахстана Амалбек Тшанов был свидетелем того, как люди встречали Динмухамеда Кунаева, а он старался ответить каждому, приветствовал всех, кто бросался к нему.
Первые годы после отставки имя Кунаева находилось под запретом. За ним неусыпно наблюдали сотрудники спецслужб, фиксируя всех тех, кто входил в квартиру бывшего партийного вожака. Многие тогда боялись разговаривать с Динмухамедом Кунаевым. Ажар Джандосова, дочь Санджара Джандосова, бывшего председателя Госплана Казахской ССР, в своих воспоминаниях об отце припоминает эпизод, связанный с Кунаевым. В драмтеатре им. М.Ю.Лермонтова была премьера какого-то спектакля. В фойе появился Кунаев, и все бросились врассыпную. И только Санджар Джандосов подошел и поздоровался с аксакалом.
Да, было много предательства, но до конца верными остались поэт Олжас Сулейменов, журналист Геннадий Толмачев. Чем могли, поддерживали и бывший лидер комсомола республики Серик Абдрахманов, председатель Алматинского горисполкома Заманбек Нуркадилов, народная артистка СССР Бибигуль Тулегенова…
… В конце 1997 года из Минска ко мне прилетели друзья для решения каких-то деловых вопросов. Увы, свои проблемы решить они тогда не смогли, но зато уезжали из страны под впечатлением красот южной столицы. Больше всего их поразило, что буквально все достопримечательности Алматы были связаны с именем Кунаева, непосредственно дававшим добро на возведение этих архитектурных построек. Но еще больше их удивило то, что до самой кончины бывший вожак коммунистов Казахстана прожил в скромной четырехкомнатной квартире. На фоне того, как разворачивались постсоветские лидеры, выстраивавшие хоромы до небес, это казалось непонятным. Но в этом был весь Динмухамед Кунаев.