Оппозиция проигнорировала интересы казахскоязычного населения?

А за избирателя никто не боролся

“Московский комсомолец в Казахстане” предлагает интервью с политологами Сабитом Жусуповым и Ерланом Кариным, которые по отдельности анализируют прошедшие выборах и прогнозируют перспективы следующей кампании.

На днях состоятся довыборы в маслихаты, “но уже сейчас можно сказать, что за голоса избирателей никто особо не боролся. Это и есть основной итог выборов”, – считает Ерлан Карин. По его мнению, в своих стратегиях политические партии упускают из виду самое главное – электорат и “изобретают свои сложные комбинации или сценарии, исходя из кабинетной аналитики”. А “далеки они от народа”, потому что партии “как на оппозиционном поле, так и на властном, создавались не в результате гражданской активности, социальной энергии, а все-таки на стыке политических интересов”.

В то же время С.Жусупов активность политдвижений считает “неодинаковой”. Например, тактику оппозиции он оценил как вполне грамотную, а властных партий — как традиционную: “достаточно серьезные попытки предпринял на этот раз блок коммунистов с ДВК. То, как они осуществляли свою кампанию, — из серии очень интересных и достаточно грамотных моментов на выборах. Ну а “Отан” и Аграрная партия действовали скорее традиционными административными методами”.

Мнение Е.Карина по этому поводу кардинально отличается от жусуповского. Так, по словам директора APR, само название предвыборного блока “Алма-Ату – в чистые руки!” вызывает недоумение: “… у многих возник вопрос – почему в Алматы игнорируются интересы казахскоязычного населения? Да, я имею в виду написание названия южной столицы – Алма-Ата или Алматы. И речь не о том, кто патриотичней по отношению к этому городу, а о том, насколько оппозиция грамотно строит свою тактику. Необходимо учитывать, что в городах идет морганизация, то есть увеличивается приток сельской молодежи, казахскоязычная аудитория расширяется”. Так что оппозиции “лучше было бы обыгрывать темы не националистического, но этнического, национального характера. Она этого не сделала и в результате не завоевала большого расположения русского населения и утратила некоторые позиции в казахскоязычной аудитории”.

В целом действующие в стране партии, по словам Е.Карина, “возникают или исчезают, исходя только из политической целесообразности какой-либо группы или конкретных лиц”, “создаются для какой-то конкретной цели, а когда эта цель достигается, активность этой организации падает”. В связи с этим политолог обратил внимание на оппозиционную прессу, в которой публикации “пишутся для одного читателя, то есть они обращены не к жителю Калкамана или “Шанырака”, а к президенту. Чтобы он обратил внимание на свое окружение, понял, какой у него министр или аким, чтобы он принял меры”.

“Мегаполис” в какой-то степени развил затронутую политологом тему об оппозиционных СМИ. Но в отличие от интервью Е.Карина, статья Е.Рахимжанова “о жизни простого оппозиционного медиа-деятеля” предназначена для узкого круга читателей. “Широкий”, наверное, просто не сообразит, к чему она.

С одной стороны, “жизнь оппозиционного медиа-деятеля довольно скучна для окружающих и очень далеких от политики людей. Цели его туманны, так же, как и намеки на какие-то грозные опасности, которые ждут его и соратников по оружию…” С другой стороны, “жизнь оппозиционного медиа-деятеля – это вечная батрахомиомахия, что в переводе с греческого означает “война мышей и лягушек”. Мыши – это он и его братья по оружию, лягушки же водятся у него в голове”.

Вот такими видятся автору распорядок дня и перечень дел “оппозиционного медиа-деятеля”: “ночью медиа-деятелю снятся неутомимые и коварные враги, подпиливающие ножки его кровати, чтобы он с грохотом пал в пучину, откуда выхода нет… Утром медиа-деятель соберет пресс-конференцию, где продемонстрирует собравшимся очередной синяк, который наставила ему власть. К обеду медиа-деятель устремляет тоскливый воинственный взор в светлую даль, а пальцы его отбивают барабанную дробь на клавиатуре. Он придумывает себе врагов и уничтожает их тут же, не отходя от кассы”.

Е.Рахимжанов резюмирует: “единственное, что не должен забывать этот оппозиционный медиа-деятель, превращающий во врагов-лягушек даже своих бывших коллег из тех далеких времен, когда медиа-деятелем он уже был, но оппозиционного ярлыка еще не было, так это старой казахской пословицы “Су iшкен кудыгына тукiрме”.

Вчера на заседании правительства акимы двух областей отчитались “о ситуации с внедрением и развитием государственного языка во вверенных им регионах”, – сообщает “Казахстанская правда”.

Аким ЗКО Крымбек Кушербаев рассказал, что в области делопроизводство в основном ведется на государственном языке, “действуют 57 тысяч курсов по обучению казахскому”. Аким считает, что “государственный язык должен применяться во всех сферах деятельности государства”. Например, руководство региона потребовало от коммунальных и рекламных служб соблюдать баланс употребления казахского и других языков на вывесках, рекламных щитах и прочих городских “наглядных пособиях”: “Понятно, что вся реклама не может и не должна составляться только на казахском языке. Но этот аспект немаловажен как для развития государственного языка, так и для эстетического оформления городских улиц. Ведь госязык должен уважаться наравне с государственным флагом, гербом и гимном. И это должны учитывать и отечественные, и иностранные фирмы”, – отмечает “КП”.

В СКО применяют собственное ноу-хау, “когда в областной прессе публикуются лексические минимумы тестирования госслужащих и первых руководителей. …Все они (тесты) нацелены на лексическое обогащение запасов казахского языка и привитие устной речи. В СКО, где отсутствует языковая среда, этот метод наиболее оптимален. С нынешнего года здесь практикуется тестирование руководителей казахской национальности по более усложненной программе. По утверждению Анатолия Смирнова, это сильно подстегнуло руководителей-казахов к серьезному изучению родного языка”.

Между тем, метод “кнута” устраивает далеко не всех. И это отмечает автор “МК в Казахстане” Асия Байгожина: “А как у нас стимулируют интерес к языку? Правильно, отлучением от профессии. Если завтра будет обнародован очередной список профессий и должностей, где знание государственного языка обязательно, то специалистам, не владеющим казахским, надо будет паковать чемоданы. Специалистов – убавится. Но ведь и знатоков казахского при этом не прибавится!”

В свою очередь А.Байгожина предлагает “праздновать любой, пусть даже самый пустячковый шажок вперед. Давайте учредим и проведем веселые семейные и корпоративные конкурсы на знание языка, откроем для Иванова, Козлова, Сидорова и не знающего родной язык Мыркымбаева бесплатные и удобные курсы по изучению государственного языка, гарантируем им поощрение в виде ежемесячной денежной премии плюс моральные дивиденды с приглашением на различные акции”. Трудно не согласиться с журналистом, сценаристом и режиссером в том, что в непринужденной атмосфере, перемежающейся с шутками и весельем, даже китайскую грамоту в Казахстане изучать будет легче, не то чтобы казахский язык. “Нам нужен праздник казахского языка – не официальный, разумеется, а народный, чтобы каждый мог окунуться в исконно казахскую стихию. Язык Абая, ставший сиротой в собственном доме, нуждается не в окриках, а в настоящей опеке”. Насилие, как известно, непрогрессивно и глубоко неприятно человеческой натуре: “Ей-богу, устали мы от призывов, да и угрозами нас не испугать: и энтузиазм, и страх – уже в прошлом. В наличии у нас одно сплошное равнодушие, если не фатальное безразличие – даже к собственной судьбе. Нам безразлично, на каком языке нас не считают за людей. Чтобы казахский язык стал языком всех здесь живущих, нужна лишь эта малость – чувствовать себя тут нужным, по-настоящему востребованным гражданином. Только тогда язык нашей родины станет по-настоящему государственным”.

“Скомканным шоу”, а не праздником для почитателей “важнейшего из искусств” стал первый казахстанский кинофестиваль “Звезды Шакена” — считает “Экспресс К”.

“Афиши, красная дорожка, встречи с известными режиссерами, ожидания, премьеры… Все это на “Звездах Шакена” было. Только настоящего шоу почему-то не получилось. То ли отсутствие опыта в проведении подобных мероприятий сказалось, то ли публика у нас оказалось “не фестивальной”, – размышляет корреспондент газеты. – Показы проходили при пустых залах, иногда, правда, организаторы стыдливо прикрывали наготу кресел школьниками и студентами. Юные киноманы галдели, пшикали колой, хрустели поп-корном и решительно не хотели понимать, зачем их позвали на кино для взрослых. Потом, на финальном шоу, организаторы гордо заявят: “Фильмы фестиваля посмотрели более пяти тысяч алматинцев”…

Почетным председателем форума был артист Асанали Ашимов, а “роль генерального директора сыграла вечно юная, обворожительная актриса Вера Нигматулина, – пишет “Мегаполис”. – Последняя на предварительной пресс-конференции выступила с пылкой речью и напоследок обратилась к присутствующим с просьбой быть снисходительными”.

Однако, отмечают журналисты издания, “реакция свидетелей оказалась молниеносной и отнюдь не доброжелательной. Тут же нашлись очевидцы тысячи мелких недоработок; был брошен увесистый булыжник в огород генерального директора ЗАО “Агентства “Хабар” Владимира Рериха, благо, тот не присутствовал на встрече с прессой: почему, дескать, не планируется ведение подробного дневника фестиваля на серьезных каналах? Также был удостоен пристального внимания тот факт, что известный казахстанский режиссер-документалист Игорь Гонопольский снял свою картину “Эйзенштейн в Алма-Ате” с участия в конкурсной программе буквально за несколько часов до начала оного”.

Что же выходит? Даже праздники мы, как следует, устраивать не умеем. А может, не стоит подходить к кинофестивалю так критично? Сами же говорим – первый. И еще, несмотря на отсутствие зрелищности, этот кинофестиваль высветил проблемы киношников. Победитель фестиваля режиссер Серик Апрымов отметил в интервью “Экспресс К”: “На Западе мои фильмы прокатываются. В Казахстане для этого нужно устраивать Неделю кино… Я не знаю, в чем здесь проблема. Знаете, может быть, понимание авторского кино приходит через годы. Когда-то то же самое было с фильмами Жана Виго во Франции. Может быть, здесь что-то другое… Например, отсутствие закона о кино…”

Что касается зрелищности чужого кино и “серости” нашего, С.Апрымов считает: “зрелищность – это деньги. Как сказал один американец, чтобы в фильмах добро побеждало зло, нужно очень много денег”.