Совместный проект газеты “Эпоха” и интернет-газеты “Navi-II”
Нурсултан Абишевич и миллиард
Намедни Нурсултан Абишевич Назарбаев позвонил президенту Еврейского конгресса Казахстана Александру Антоновичу Машкевичу.
— Ну, шалом, что ли, Антоныч, — сказал Нурсултан Абишевич. – Слышал, миллиардером заделался. Поздравляю, менч! Мазлтов!
— Спасибо, конечно, Нурсултан Абишевич, — засмущался Александр Антонович. – Но Евразийская промышленная ассоциация считает необходимым подчеркнуть, что всеми достигнутыми успехами она обязана исключительно мудрой, дальновидной и взвешенной политике высшего казахстанского руководства и лично Нурсултана Абишевича Назарбаева…
— Ну чё ты, как поц, ей богу? Прекрати, пожалуйста, — остановил Александра Антоновича Нурсултан Абишевич.
– Не надо гнать своим парням!
Всем хорошо известно, что у такого солидного журнала, как “Форбс”, очень жесткие критерии. Поэтому в первую очередь, я думаю, это характеризует позитивное отношение влиятельного журнала к Казахстану. Это признание рыночной экономики и хорошего инвестиционного климата в Казахстане.
Успешный бизнес возможен только там, где для этого созданы все условия – от политической стабильности до нормальных экономических законов. Хотя некоторые шлемазлы в нашей стране считают совсем иначе. Так?
— Конечно, так, Нурсултан Абишевич, — сразу же согласился Александр Антонович.
— И то, что ты с Патохом и Алиджаном попали в список богатейших людей планеты журнала “Форбс”, является убедительным доказательством, что Евразийская промышленная ассоциация полностью прозрачная структура, — продолжал Нурсултан Абишевич. — Входящие в нее предприятия прошли реструктуризацию по мировым стандартам и сегодня интегрированы в международный бизнес.
Вы работаете по тем правилам и законам, которые приняты во всем цивилизованном мире, чтобы про это не болтали, киш мин ин тухес, всякие там оппозиционные шейгицы и дреки. Ясно?
— Так точно, Нурсултан Абишевич, — закивал головой Александр Антонович.
— Теперь другое. Некоторые злобные и желчные наши сограждане муссируют слухи о якобы скорой продаже Соколовско-Сарбайского комбината одной из российских металлургических компаний. Дескать, в предчувствии скорой “степной” революции господа машкевичи, шодиевы и ибрагимовы собираются, так сказать, делать ноги из Казахстана. И потому распродают активы и авуары. Слышал, наверное, про это?
— Совершенные скоты они, Нурсултан Абишевич, — возмутился Александр Антонович. – Клеветники и инсинуаторы!
— Да брось, Антоныч, не бейся ты так, — успокоил собеседника Нурсултан Абишевич. – На всякий желтый листок, как говорится, не накинешь миниформовский платок.
Я полагаю, возможно, подобные разговоры пошли потому, что вы по просьбе руководства комбината встречались с рядом зарубежных компаний, в том числе и российскими, по вопросам дальнейшего стратегического развития ССГПО. И на этих переговорах обсуждались возможные проекты с участием комбината в мировом рынке железорудного сырья и металлургии.
Как тебе такая версия, пойдет?
— Пойдет-пойдет, Нурсултан Абишевич, конечно, — быстро согласился Александр Антонович.
— Ну вот пусть твои парнишки, айсберги там или вайсберги, я не знаю, как их там величают, так и напишут. Сам понимаешь, правильное информирование населения – основа стабильности всякого гражданского общества.
Нурсултан Абишевич помолчал и через паузу добавил:
— Ну и теперь уже не для печати. Надо бы миллиардик-то обмыть. А то, знаешь, примета есть…
— Да знаю, знаю, — заспешил Александр Антонович, — мы так думали приурочить это к событию какому-нибудь…
— Я думаю, ничего такого особенного организовывать не надо. Давай в ближайший шаббатик и склеимся малым составом — я, ты, ну и Патох с Алиджаном. И постарайся, слышь, в этот раз как-то без раввинов.
Ничего против, конечно, не имею – люди степенные, серьезные. Но так, согласись, тоже нельзя – не пьют, не курят, “Хаву нагилу” по караоке не поют. Не с нашей свадьбы, как говорится, мужики. Как считаешь — договорились? Ну тогда все. Лехайм, брат!
— Лехайм! – согласился Александр Антонович и добавил:
— Жасасын то есть…
Олжас Омарович и интервьюер
Намедни Чрезвычайный и Полномочный Посол, Постоянный представитель Казахстана в ЮНЕСКО Олжас Омарович Сулейменов беседовал с шеф-редактором газеты “АИФ-Казахстан” Сергеем Валентиновичем Степановым.
Олжас Омарович битый час вещал о воздухе Капри, войне в Карабахе и Абхазии, перспективах погони азиатов за Восточной Европой, факеле демократии в “пороховом погребе”. Затем Посол вспомнил Никиту Хрущева, Абульфаза Эльчибея, Ленарта Мери и Вацлава Гавела. Еще полчаса он посвятил новой Грузии и “оранжевой” Украине, объясняя, почему казахам не следует торопиться следовать за какой-то Розой и неким Померанцем.
Интервьюер изнывал от совершенной невозможности встрять в бурный монолог Постпреда. Наконец, когда Олжас Омарович примолк, прикуривая очередной “голуаз”, Сергей Валентинович успел вклиниться с вопросом:
— А вот, скажем, прошли у нас выборы в парламент, и ОБСЕ заявляет, что они не соответствуют стандартам. Что это такое – стандарты ОБСЕ?
Олжас Омарович с сочувственным сожалением оглядел визави:
— Э, бьен, камрад… Видишь ли, стандарты ОБСЕ – это абсолютно честные выборы. Но, шер ами Серж, абсолютно честных выборов сейчас нигде нет. А демократия – это как средство камуфляжа. Демократия стала ширмой, одним из средств маскировки истинных намерений. В чистом виде демократию, Серега, я ни в Европе не встречал, ни в Америке.
Вот я много лет прожил, скажем, в Риме. И что? Да ты можешь облазить всю Виа дель Корсо, ты можешь неделю сиднем просидеть на площади Барберини, ты сказочными римскими ночами будешь бродить по Квиринале, но никакой демократии, поверь, там не встретишь. Да что там Рим! В той же Флоренции на улице Строцци или Сан-Джузеппе можно наткнуться на что угодно. Хоть на галерею Уфицци, хоть на живого Габриэля Батистуту. Но только не на демократию.
А в Париже что – лучше? Прикинь себе, я часами гулял по Елисейским полям, раз сорок торчал на мосту Александра III, тащился с пляс Конкорд на пляс Пигаль, истоптал и Фубур, и Сент-Оноре, и Этуаль – и все бесполезняк. Нет демократии и хоть ты тресни.
Про Америку я уже не говорю, вообще. В Нью-Йорке вот, на Лексингтон-авеню, тебе могут впарить что угодно – от фальшивого “роллекса” за четвертак до липовых духов “Опиум” по пятерику за флакон. Но даже пол-унции чистой демократии никто тебе там и не предложит. Потому что, сам понимаешь — звериный оскал капитализма, волчьи законы, произвол хозяев и полный беспредел.
Олжас Омарович снова прикурил потухшую сигарету и поинтересовался у интервьюера:
— А ты сам, Серж, за бугром-то пребывал?
Сергей Валентинович смущенно потупился:
— Да вы знаете – нет… У нас зарплаты, понимаете, не того-с… Да и ту иногда задерживают…
— Ну-у, это не дело, — укоризненно протянул Олжас Омарович, — надо все ж изыскивать, как говориться, возможности. Пишущий человек обязательно должен ездить по миру, да. Се жоли! Зрение, видишь ли, как-то острее становится. Обыватель, он, конечно, может над этим посмеяться – но с бульвара Распай или из Ковент-Гардена все-таки отечественные язвы и болячки, честно скажу, лучше видны. Страдания народные и горести всякие людские ощущаются более выпукло, стереоскопически, что ли. Вот именно – стереоскопически. Да, это я хорошо сказал — все ж таки поэт, как-никак.
Олжас Омарович немного помолчал и добавил:
— Сам-то я уже сорок лет по шарику мотаюсь. С младых еще годов. Можно сказать, прямо с горшка и за рубеж. Еще при коммунистах круизировать стал. Это сейчас про них, партийных, что угодно молоть можно, но люди они были мудрые. Понимали, что идеологическим бойцам надо чаще видеть гнилую изнанку “витрины свободного мира”.
— Но они же, говорят, свободу зажимали, цензуру насаждали… — несмело предположил Сергей Валентинович.
Олжас Омарович снисходительно улыбнулся собеседнику:
— Ну случались, конечно, и перегибы. Так и мы не без недостатков были. Тут главное что? Тут важно глубоко осознать содеянное и вовремя попросить прощения. Комми, конечно, были суровые парни, тре маль, но прощать умели и могли. Компрене ву, Серж?
— Да-да, я понимаю, — согласился Сергей Валентинович.
— Ну раз компрене, то на этой высокой искренней ноте давай-ка и завершим наше содержательное общение, — поднялся со стула Чрезвычайный и Полномочный Посол.
— Спасибо за беседу! – поблагодарил Олжаса Омаровича Сергей Валентинович.
— Же ву салю, месье Степанофф! – ответствовал Олжас Омарович.
Ермухамет Кабидинович и злое попадалово
Намедни советник по общественно-политическим вопросам президента Казахстана Ермухамет Кабидинович Ертысбаев позвонил своей супруге Людмиле Анатольевне Ертысбаевой.
— Вот попадалово, Людмила! – закричал в трубку Ермухамет Кабидинович. – Вот попадалово так попадалово! Ну я так не могу! О-о! Ну так влететь по-пацански! Ну ё-моё! Как фанера над Парижем! Как мимо кассы пробежать без тормозов!
— Что случилось-то, Ермухан? – встревожилась Людмила Анатольевна.
Но Ермухамета Кабидиновича как прорвало.
— Да лажа злая, Людок, пойми же ты! Вот та-а-кое попадалово! Почти кромешное! – частил по телефону советник президента по общественно-политическим вопросам. – И хоть бы закрутка там была реальная! Да так, чтоб стрелку можно было забить, да базар конкретный держать! А здесь же байда тупая просто! Сам же и вкинулся в порожняк этот! Ну и попадалово!
— Ермухан, немедленно успокойся! – строго велела Людмила Анатольевна. – И спокойно расскажи, что стряслось-то?
— Да на деньги я попал, Людок, на деньги! Я с братвой нашей, из Администрации которая, еще в прошлом году забил на спор, что эти оппики хреновы никогда единого кандидата не коронуют. А они…
— Какого еще кандидата? – не поняла Людмила Анатольевна.
— Единого кандидата, Людмила, единого! В президенты Казахстана, Людок! – снова сорвался Ермухамет Кабидинович. – А оппики-то в понедельник слетелись в “Алатау”, в киношку, и Жармахана объявили. Я после праздничков-то на работу заявился, а парни мне сразу: башли, мол, на кон! Пока, дескать, мы счетчик не включаем, но за три дня чтоб рассчитался. Ну попадалово злое!
— И что, большие деньги? – спросила Людмила Анатольевна.
— Да немалые, Людок, деньги. Серьезные башли. Я-то на все сто был уверен, что уделаю парней. Ну и, ясен перец, за ценой не постоял. Не-е, ну так влететь по-злому!
— Ну успокойся, Ермухан! – сказала Людмила Анатольевна. – Знаешь, не в деньгах счастье.
Ермухамет Кабидинович пораженно смолк и удивился:
— Не в деньгах? А в чем?
— Да много в чем, друг мой, — проникновенно произнесла Людмила Анатольевна. – В песнях “Битлз”, например, или в томике Ханнингтона в ненастный вечер, или в служении Отчизне на скромной, но очень ответственной и так нужной людям должности…
— А с должком-то как быть? – спросил Ермухамет Кабидинович.
— А должок, милый, надо, конечно, отдать, — успокоила его Людмила Анатольевна. – Ну да где наша не пропадала…