Перенос американской базы подскока из 2К (Карши-Ханабада) в Мары является далеко не рядовым событием военно-политической драмы в Центральной Евразии. Напомним, что термин \»Центральная Евразия\» объединяет в американских планах среднеазиатские страны СНГ, Казахстан, страны Большого Кавказа, Афганистан, Монголию и, по факту, без декларации, спорный Кашмир и китайский Синьцзян.
В военном смысле программа частичного замещения, с безусловного согласия нынешних властей в РФ, американскими и НАТОвскими войсками войска российские разбиваются на ряд последовательно выполняемых программ. Это EUCOM Transformation, в рамках которой войска переводятся из Западной и Центральной Европы в Восточную Европу и страны \»санитарного оранжевого кордона\» (страны Балтии, Молдавия, Грузия, Азербайджан и Украина). Это Blackseafor, целью которой является вывод российского флота из Севастополя и приход туда американского флота (официально декларируется военное сотрудничество стран Черноморского региона). Это Caspian Guard, целью которой является исключительное (т.е. без россиян) военное присутствие вдоль трассы трубопровода БТД. Это Lily pad, программа создания баз подскока и тылового снабжения по всей Евразии, в рамках этой мировой программы, в частности, в Азербайджане будет обеспечено американское присутствие на бывших советских военных точках Кюрдамир, Насосная и Гуюллах. Полностью выдавливать русских из Центральной Евразии не планируется, как бы об этом ни кричали записные ура-патриоты. Русским отведена в высшей степени почетная роль передового \»пушечного мяса\» в предстоящей войне с мусульманским миром. Поэтому сохранение российского военного присутствия воспринимается американцами очень благожелательно.
Целью всех вышеперечисленных программ является обеспечение возможности проведения боевых операций в Иране, Афганистане и Западном Китае. Поэтому главная тыловая и стратегическая (снабжение, общее управление, планы размещения стратегических бомбардировщиков и самолетов дальнего радиолокационного обнаружения AWACS) база расположена в Киргизии (база имени Ганси в аэропорту Манас), а не в Кандагаре. Кандагар — самая крупная военная база ВС США в Афганистане — сильно зависит от деятельности базы им. Ганси. Отметим также, что каспийская нефть не нужна американцам сама по себе, без контроля трасс нефте- и газопоставок в Китай и Пакистан/Индию. Именно поэтому так долго реализуется одна из заявленных в начале 2000-х годов цель — добиться посредством усилий Грузии, Азербайджана и мирового сообщества придания российскому Волго-Дону статуса международной водной трассы (такой статус, скажем, имеет Дунай). Иметь речной путь в Каспий американцам понадобится не раньше, чем будет проведена операция в Иране. Кроме того, в дальнейшем планируется обеспечить присутствие американского военно-морского флага в Актау (вначале речь будет идти о совместных военных маневрах в Актау и Атырау с казахстанским военно-морским флотом), в Южном Казахстане и Южной Киргизии, в туркменском порту Туркменбаши.
Перевод базы в Мары из Ханабада означает ряд важнейших следствий. Первое и важнейшее следствие касается судьбы Ислама Каримова. Стремительное сближение с Туркменбаши означает, что начался обратный отсчет времени от часа \»Икс\», когда восставшие \»народные\» массы, при поддержке базирующихся в Афганистане и, возможно, в некоторых других странах региона боевых и политических групп \»сметут авторитарный режим\» Ислама Каримова. Удар будет наноситься с разных сторон — отдельно от Ферганской долины, отдельно от Северного Афганистана и Сурхандарьи/Кашкадарьи. При этом расчет делается на то, что никакие обязательства перед Узбекистаном не подвигнут Россию на радикальное ухудшение российско-американских отношений. Даже если Россия и попытается как-то удержать Ферганскую долину от власти исламистов, при первой же жесткой реакции США и мирового сообщества она \»будет вынуждена\» отойти в сторону под тем или иным предлогом гуманитарного плана.
Последствий для Ирана пока нет, ибо для начала агрессии против Ирана американцам надо нарастить в Азербайджане полномасштабное военное присутствие, сопоставимое с таковым в Киргизии и Узбекистане/Туркмении. Нарастить же присутствие в Азербайджане можно после оранжевой революции этой осенью, подготовка к которой стартовала в мае месяце.
Третьим следствием является \»звонок\» для президента Назарбаева. Сильный крен казахстанской политики в экономическое мышление привел к тому, что две столицы и нефтегазовые западные области вытеснили из приоритетного внимания исламистскую среду в южноказахстанских областях. Вопреки тому, что говорят представители официального казахстанского ислама, очень сильный политик муфтий Дербисалиев настолько завязан на решении политической судьбы \»принца\» Кайрата Сатыбалды, что времени для практической работы с мусульманами южноказахстанских областей остается очень и очень мало. Фактически можно сказать, что плотную работу с мусульманами ведут в основном казахстанские силовики, что, во-первых, менее эффективно, а во-вторых, приводит лишь к потере доверия к власти (какому мусульманину могут понравиться угрозы чекистов и милиционеров). Как только Ислам Каримов потеряет власть, традиционно сильные связи мусульман Казахстана с мусульманами Южной Киргизии, узбекских областей Ферганской долины трансформируются в практическое действие. Именно тогда станет видна близорукость политологических измышлений многих казахстанских и российских экспертов, что оранжевая революция в Казахстане не может быть потому, что: а) не может быть по определению; б) народ и президент едины; в) мощь официальных политических партий несоизмеримо больше куцых политических сил казахстанской оппозиции. Творцы грузинской и украинских оранжевых революций не стали бы начинать работать в Казахстане, если бы верили в подобные байки.
Что может помешать реализации подобного сценария? В случае судьбы Ислама Каримова лишь его жесткая упертость, решимость армии (а вторжение в Ташкентскую область несчастной кучки боевиков ИДУ в свое время насмерть перепугало узбекскую военную \»элиту\»), поддержка исламистского Намангана, в которую после Андижанских событий с трудом верится, и решимость РФ, в которую не верится вообще. Т.е. президента Узбекистана спасет чудо (например, американские бойцы сильно проколются, как это было в свое время в Иране во время неудавшейся попытки военного решения вопроса с заложниками в Посольстве США в Тегеране).
В случае Нурсултана Назарбаева ситуация иная. Объективно намного более сильная политическая система Казахстана имеет большой запас прочности, достаточный для отражения исламистской угрозы. Но субъективный фактор может спутать все карты. В Казахстане сформировалась вполне конкретная система сдержек и противовесов, однако в политической системе нет механизмов, которые бы могли обеспечить руководство экономикой и населением \»военными руководителями\». Если все останется, как сейчас, то ни один из казахстанских олигархов не поступится денежными интересами в полной мере. Самым мягким и наиболее вероятным способом будет \»умывание рук\» (олигархи дают деньги на защиту Назарбаева от оранжевой революции в городах и исламистской на Юге оппозиции, но больше ничего не делают). Начать в неформальном исламе глубокую работу, позитивную по своим подходам, нужно уже сейчас, ибо потом будет поздно. Работа эта вполне потенциальна по силам некоторым казахстанским политикам, но нужно иметь в виду, что умений и веса Кайрата Сатыбалды будет явно недостаточно. Напомним, что не менее сильная политическая система России много лет искала, часто неудачно, пути решения чеченской проблемы. А здесь параллельно с исламистами будут играть оранжевые в крупных городах Казахстана.
Третьим, также маловероятным действием, которое было бы достаточно для отражения угрозы, было бы создание российской базы, либо базы ОДКБ, в южнокиргизском городе Ош. Причина проста — база в Оше позволила бы внешнему игроку (РФ или США) контролировать Ферганскую долину, город Ташкент, Южный Казахстан, таджикский Бадахшан, и может быть, использована для операций в китайском Кашгаре. Однако эта активно муссируемая тема постепенно сходит на нет, после каждого визита высокопоставленных американских военных и политиков в Бишкек она все больше уходит в число несбыточных.
Что касается самого Туркменбаши, то ожидать сколь-нибудь радикальных изменений его политики не следует. Американцам совершенно сейчас не с руки помогать ими же выпестованной объединенной оппозиции (НДДТ). И в этом смысле американский военный флаг в Мары означает лишь укрепление Туркменбаши.