За ценой не постоим

Сотню раз папа рассказывал, что пожертвовал отчизне двенадцать метров кишок. Не помню, хвастался ли московским мальчикам, вместо русского мата перед дракой, что двенадцать метров кишок разрешают мне радовать двенадцать красавиц с грудями по ведру. И забыл змею, укусившую… что не мог папа оставить двенадцать метров кишок где-то под Псковом – максимум у папы было семь метров кишок. Папа гордился сыном, чутким слушателем о той далекой… как солдаты откапывали свинушек, спрятанных жадными обывателями — сало и сегодня слаще Сникерсов и Марсов, назло проклятым врачам и муллам. И труп дарил фляжку со шнапсом и непромокаемые сапоги. И еще папа хвастался, как вооруженный винтовкой с длинным штыком защищал закрома отчизны то ли в холодной Перми, то ли в жестокой Пензе… папа контролировал, чтобы чистящие картошку бабы соблюдали сертифицированную толщину кожуры… после смены бабенкам разрешалось забрать два килограмма кожуры, и противные старались утащить кожуру потолще и с целым клубнем. И еще папа жаловался, что ни в окопах, ни при штурме вагонов по пути в Алматы не слышал такого русского мата, как при законном требовании вредным бабенкам соблюдать конституционную калиброванность кожуры… будь проклята совковая культура без секса… теперь уже не узнать — неужели папа угрожал молоденьким вдовушкам лишь русским штыком. Когда ревнивые жены бесились — СКОЛЬКО ДЕТИШЕК ОСТАВИЛ В МОСКВЕ — вдруг видел скуластого мужичка в Перми-Пензе, воюющего со сварливой бабой, и бешеные жены заходились в истерике, заметив улыбку русского братана.

Новое время — новые песни и приходится спикать забугорным менеджерам, что если бы английские полки встретились с царскими на Волге, то катал бы дорогого друга не на Мерседесе, а на Боинге. И англоязычный подхалим поддакивает, что если бы родился рабом королевы, то встретились бы молодыми в барах Оксфорда и Бронкса. А студенту английскому исповедуюсь с грустью, что мог бы сойти с ума на пару сухопарой огненно-рыжей валлийкой… и бой с королевской вежливостью поддакивает… yes… yes. Ободренный, взлетаю в мечтах, – герцогиня Малборо могла бы обручиться с казахом в фамильном замке и вдруг бой говорит… no… no. Добродушно соглашаюсь, что и графиня Солсбери может быть образцовой байбише и снова бой… no, no. Во мне просыпается националист и рычит молокососу британскому– ПРИНЦЕССА БЫЛА ЖЕНОЙ АРАБА, ПОЧЕМУ КАЗАХ НЕ МОЖЕТ ПОРОДНИТЬСЯ СО ВШИВЫМ ЛОРДОМ. И всегда бой срывается в истерику: \»НИКОГДА ДИАНА НЕ БЫЛА ЖЕНОЙ АРАБА И ПРОЖИВИ ОНА ХОТЬ СОТНЮ ЛЕТ, НИКОГДА БЫ НЕ БЫЛА ЖЕНОЙ АРАБА… never… never… never…\».

В первой мировой войне погибло полтора миллиона английских солдат, во второй немногим более трехсот тысяч – вдвое, втрое больше закопано казахов от Сталинграда до Берлина. А ведь английские солдаты по всему шарику защищали империю, над которой и солнце никогда не заходило. Если бы папа воевал на другой стороне и если бы немецкие танки через Ташкент- Самарканд ворвались в волшебную Индию по дороге, по которой самаркандский эмир Бабур достиг вечной славы… по этой же дороге в обратном направлении Искандер дошел до Самарканда, и триста лет процветало греческое государство на братской узбекской земле. Нет сегодня английской империи, и русская империя усохла, и тысячелетний рейх развалился бы со скорой смертью чахлого Гитлера, и независимый Казахстан мог отпраздновать уже пятидесятилетие.

Мы выползли из большевистской шинели с русским менталитетом ШАГ ВЛЕВО — ВЫСТРЕЛ, но уже выросло новое поколение, обученное сексу голыми блондинками ВРЕМЕНИ и КАРАВАНА и пора бы перестать мерить свою и чужую жизнь русским аршином. До встречи с Биллом полнотелая Моника покормилась семенем всех одноклассников, может, лишь особо вонючих пропустила, и ее ровесницы презирают лицемерных старичков-сенаторов, и английским глаголом бесстыдная Мадонна объяснила современные сексуальные обычаи всему человечеству, но в России по-прежнему гордятся отсутствием секса, и воинствующие муллы хотят нас снова сделать русскими. Шайтан помнит, что было раньше: казахский гений Чингисхан штурмовал Отрар или папа защищал русскую Москву, но помню, как мама страстно молилась, чтобы ее дети были не хуже других – и казахов, и русских, и иных двуногих. В русской империи без секса мама не могла знать о спартанке, которая, задрав подол, кричала трусливому сыну МОЖЕШЬ СПРЯТАТЬСЯ ТУДА, ОТКУДА ВЫПОЛЗ, но, видимо, мамины гены благословляют не бояться древних казахских и подлых совковых предрассудков — табу.

Давным-давно была война, и дети победителей согласились, что совковая империя зла была худшим государством в истории двуногих, и дети победителей уже вымерли, но сохранились подлые преступные предрассудки — табу, мешающие комфортно существовать живым. К кумачовому плановому Первомаю был взят Берлин, и шестьсот тысяч советских солдат похоронены на развалинах и еще два миллионов немцев закопаны. Шайтан пусть разберется с немцами, может их всех нужно было мочить по примеру Чингисхана в Отраре, но зачем нам сегодняшним живым нужно убийство шестисот тысяч дедов-прадедов, – что изменилось бы в нашей жизни с Днем Победы – 9 июня или 15 июля – мы планов наших любим громадье – за две недели совковые маршалы убили в Берлине вдвое больше советских солдат, чем Черчилль Малборо позволил убить английских солдат за долгие шесть лет. Берлинский гарнизон не имел запасов продовольствия и голод не тетка, американские генералы убивали японцев любыми бомбами и берегли своих солдат. Почему мы, живые, такие кровожадные, – не страшно ли жить среди такого кровожадного народа, – видимо, не случайно каждый год мы, всего пятнадцать миллионов, убиваем больше двуногих, чем трехсотмиллионная Европа. В 1995-м году все человечество молились за пятидесятилетний мир в Европе, лишь мы кровожадные праздновали Великую Победу и царь Борис танцевал на костях погибших по примеру предка Елбатыра, пившего мед-пиво на телах русских князей на Калке.

Нам бесконечно долдонят о мирном распаде совковой империи зла и мимоходом упоминают об однодневной войне, расколовшей солнечную Молдову — тонны, вагоны, эшелоны бумаги описывают чудачества генерала Лебедя и пьянки красного директора-президента Смирнова, но на русском языке нет информации о пятнадцати тысячах убитых молдаван, русских и хохлов… за три года иракцев погибло меньше. И руины Грозного были всегда, по крайней мере, до руин Берлина и Конвентри и убили чеченцев уже больше англичан. До египетских пирамид на глиняных табличках появилась мудрость: УМНЫЕ УЧАТСЯ НА ЧУЖИХ ОШИБКАХ — ГЛУПЫЕ УЧАТСЯ НА СВОИХ ОШИБКАХ. Но мы воспитаны совковой империей зла, мы особенные, у нас собственная гордость запрещающая учиться. А проклятый мир меняется с убыстряющей быстротой, сжимается и сокращается, превращается в малюсенькое общежитие. Святой суверенный Иран яростно борется за священное право, подаренное персам жидовским Аллахом, отравить атомными материалами иранское побережье Каспия и треклятые забугорные империалисты не менее яростно защищают чистоту казахского моря, и шайтан знает, почему казахские муллы в рот воды соленой набрали… чудны дела твои, господь, шайтан тебя поймет.

Кто-то теряет, кто-то находит — мы потеряли отчизну от Балтики до Тихого океана и приобрели свободу – русским, видимо, не понять это сладкое слово \»СВОБОДА\». Старость – не радость и делает двуногого слабым и сентиментальным, – хотелось бы вскарабкаться на бугор, где немецкая пуля нашла папу, и посетить госпиталь, в котором папа лечился девять месяцев и два месяца воевал с вороватыми мадоннами, но сегодня казаху опасно путешествовать по русской земле. Если бы немецкие танки прогрохотали над могилой хромого Тимура через афганские перевалы на божественные плодородные равнины, то сегодня казахов было бы меньше, и варили бы мы пиво лучше баварского, и данная статья была бы набрана на казахском языке латинскими буквами.